Мантра тысячи смертей (СИ)

Физическая сила в этом бою не будет иметь никакого значения, победителем станет тот, кто лучше владеет Вратами Чакры. Во лбу мужчины сверкал покрытый письменами фиолетовый глаз, похожий на тот, что украшал голову Аши. Они были так похожи и, в тоже время, разительно отличались. Голодный демон против Божественного чемпиона. Один титул абсолютно заслужен, другой — непомерно раздутый и высокомерный, но крепнущий с каждой немыслимой победой.
Аша позволила себе посмотреть в сторону ложи чемпионов. Лелани была там. Отстраненный взгляд и крепко сцепленные руки. Девушку было не так просто обмануть: Врата давали ей достаточно знаний, чтобы понять — тетя была без сознания. Они специально надели ей на лицо маску, чтобы Аша не видела мертвенно-бледное лицо, потерявшие всякий цвет губы и опустошенные глаза, смотрящие в пустоту. Была ли Лелани жива? Похоже, что да, но девушка не могла быть уверена в том, что после победы тетя придет в сознание. Они что-то сделали с ней, превратили в блеклую тень, лишили всего, что делало ее королевской асурой. Теперь она была просто изваянием, напоминавшим о былой жизни.
Странно, но ярости Аша не чувствовала. Тот, с кем она собиралась сразиться, не испытывал злобы или гнева. Он не участвовал во всех махинациях Багантима и не отвечал за его поступки. Когда-то они были друзьям, это правда. Но те времена давно прошли и стерлись из памяти обоих. Наследник Тигра попросил его о помощи и Эйн не смог отказать. Но он сделает это в последний раз.
— Сдайся, — окружение, фанаты, зрители — все это давно перестало существовать. Аша поняла, что раньше никогда не чувствовала подобный уровень концентрации в самом начале боя. Ни один из бойцов еще не сдвинулся с места, а асура уже отчетливо ощущала длинные дорожки пота, рисующие причудливый узор у нее на спине.
— Я не могу, — правдиво ответила Аша, резонно полагая, что лгать владельцу Аджны просто бессмысленно.
— Ты не боишься смерти? — Эйн удивился, все еще надеясь, что сможет решить исход этого поединка не применяя силу.
— Боюсь, но это не важно.
— Отчего же?
— Потому что я знаю: ты тоже боишься, — улыбнулась Аша, позволяя затейливому черному рисунку затянуть тело.
— Будь по-твоему, девочка, — развел руками Эйн. Договориться с ней не получится, а значит придется сражаться.
— Меня зовут Аша берн Спирн. И тебе стоит запомнить это имя.
— Прости, но я не собираюсь этого делать, — Эйну нравилась эта странная бравада. Он чувствовал, что намного искуснее в бою, а потому не особо волновался.
— Даже если ты забудешь, будут помнить другие, — улыбнулась асура.
— Это еще почему?
— Они запомнят имя той, что растоптала легенду великого бойца арены, только и всего.
Аша сделала первый шаг, заставляя фиолетовые линии дернуться вперед, сталкиваясь с сосредоточением силы своего противника. Эйн пошел навстречу, отвечая на агрессивную атаку. Сила Врат бойцов взбесилась, их линии сталкивались друг с другом, взрывались и трещали, образуя в результате фантастического танца огромную, непроницаемую сферу. Она затягивала бойцов и становилась все меньше и меньше по мере того, как они приближались друг к другу.
Голодный демон и Божественный чемпион столкнулись, выставляя раскрытые ладони. Странный звук раскатом грома пронесся по арене в этот момент. Сфера вдруг затянула их, сконцентрировавшись между сомкнутых пальцев, а потом взорвалась немыслимой стихией отбрасывая мужчину и женщину в разные стороны и сбивая с ног зрителей. Даже те, кто не находился на арене Стилантры в тот день, почувствовали жуткий порыв силы, заставивший многих упасть на колени и обхватить голову руками, надеясь отделаться от видений, что стали проявляться в реальности, возникая из ночных кошмаров.
Аша и Эйн упали, ударившись о стенки арены, да так и остались лежать. Часть битвы, что произойдет между ними, не увидят те, кто не способен пересекать грань миров.
Они оказались на бескрайнем поле, усыпанным осколками гор, древних замков, остатков цивилизаций, мечтаний и амбиций. Достойное место для битвы двух мастеров Аджны.
 
— Теперь ты можешь не сдерживаться, — улыбнулся Эйн, позволяя фиолетовому свечению захватить себя полностью, образуя непробиваемую, магическую броню.
— Я и не собиралась, — Аша мгновенно прыгнула вперед, нанося размашистый удар ногой в живот. Эйн не почувствовал боли, но его отбросило в сторону. Асура не останавливаясь бросилась следом. Странно, но в этом месте, существующем только для богов и тех, кто был способен заглядывать за грань мира смертных, волосы Аши потеряли свой черный цвет и стали совсем другими. Пепельными, безжизненными, ненатуральными и от того — страшными.
Эйн посмотрел в лицо асуре, несущейся на него, и не увидел в нем ничего, кроме бесконечной ярости, которая давно искала повод выбраться наружу.
  
ГОЛОД И ГНЕВ
 
Битва между мастерами одинаковых Врат сродни броску монеты: никогда не знаешь, какая сторона окажется сверху, пока она не упадет на землю, определяя победителя. Сражение против бойца, который использует те же техники, зачитывает похожие мантры и знает все сильные и слабые стороны твоих Врат. Ты словно бьешься против собственного искаженного отражения и не можешь точно понять, побеждаешь или заходишь все дальше в ловушку, умело расставленную противником. Единственное, что спасает — осознание того, что твой оппонент думает точно так же.
Она обязана победить в этой битве, не может проиграть. Если остановится здесь, то все, ради чего она сражалась исчезнет. Дело даже не в том, чтобы спасти Лелани и бросить вызов Багантиму. Она обязана вернуть то, что ей причитается по праву рождения.
Вернуть?
Мысли путались каждую секунду, сбиваясь друг с другом, мешаясь, раздражая и заставляя отвлекаться от битвы. «Мир среди миров» — опасное, чуждое любому смертному место. Идеальная арена для сражения тех, кто использовал Врата Аджны. По запаху, цвету неба и осторожному дыханию ветра Аша догадалась, что уже бывала здесь. Тут она встретила женщину, показавшуюся ей матерью и здесь была та самая гора, отделяющая мир живых от тех, кто уже давно стал историей. Целая вселенная, доступная тем, кто стал мастером Аджны.
Уже считаешь себя мастером?
Насмешливый голос, почти шепот. Она уже слышала его раньше, но не могла вспомнить, где и когда. Словно была еще одна, другая жизнь, в которой Аша не сражалась на арене. В той жизни маленькая асура была счастлива, каждый день играя со своими друзьями и родственниками. Ее носили на руках и целовали любящие родители. Она не могла вспомнить ни одного дня, когда бы грустила, даже по пустякам. Одно большое, светлое пятно счастья, растянутое на несколько лет. Потом все закончилось.
Грязно-розовый свет.
Асура не могла забыть этот цвет. Стоило только закрыть глаза и сияние отвратительной чакры возвращалось в кошмарах, напоминая о той жизни, которую она никогда не сможет вернуть. Куда бы Аша не отправлялась, куда бы не стремилась — грязно-розовый огонь чужой чакры горел за спиной, подгоняя, толкая вперед, не позволяя расслабиться. Искры божественных врат вселяли ужас, страх и опустошение. Только не останавливайся, только не умирай, беги вперед, пока не исполнишь свое предназначение. Никогда не проигрывай, Аша!
Ее мысли? Чужие мысли? Есть ли разница?
От встречных ударов уворачиваться было слишком легко. Движения Эйна были ленивыми и скучными, зато каждое со смертоносным визгом разрезало воздух. Стоит ей оступиться хоть раз — простого касания будет достаточно. Противник представлялся ей гадюкой, коброй, змеей, источающей смертельный яд, капающий с клыков. Аша, в свою очередь, была совсем другим зверем. Бесстрашным, быстрым, могучим, ловким. Она сокрушала оппонента тяжелыми ударами, не чувствуя усталости. Эйн падал на землю, подлетал в воздух, но обязательно поднимался. Ни одна атака не могла пробить его темно-пурпурную облачную броню, затягивающую мужчину на манер бесформенного балахона монаха. А еще был тот самый глаз, манифестация чакры, фиолетовое око, глядящее на асуру со лба воина.