Демонолога вызывали? Том 2 (СИ)

Я хмыкнул.
— Это заложено в их природе. Создания ночи до сих пор живут по звериным законам. Слабого там жрут и не придают никакого значения его личности и моральным качествам. Поэтому архидемоны так опасны — самые крупные змеи, выжившие в этом клубке.
Он чуть не подавился струей дыма.
— А вы их видели, Андрей Саныч?
— После сегодняшнего можно сказать, что вы все их видели. — ответил я. — Азариэль не входит в их число только потому, что уже давно растерял все свое влияние и был отправлен на почетную пенсию. Если бы он интриговал и боролся с другими, полагаю, один из тронов двенадцати принадлежал бы ему.
Это известие шокировало Коляна. Он бросил под ноги еще дымящийся бычок, растоптал носком сапога и двинулся к своей мотокарете.
— До чего же паскудный мир. — ворчал он, удаляясь.
Наша мотокарета тем временем ощутимо просела — братья Бодески загрузили туда мешок с селитрой и присовокупили к нему вдобавок свой прототип. Рамон тут же начал доказывать, что с такой загрузкой карета не справится. Братья заупрямились и вступили с ним в перепалку. Пока что они казались мне довольно проблемными ребятами, с которыми не оберешься хлопот. И еще неизвестно, будет ли стоить вся игра свеч. Хотя бы свеч зажигания.
— Все-таки решил им поверить, да? Вложиться в эти камни? — с ехидцей спросил Альф.
— Да. — коротко ответил я. — В них есть определенный потенциал.
— Какой⁈ — заверещал бесенок. — Разве что потенциал сжечь наше поместье до красных угольков!
— Ты хочешь сказать «мое поместье», не так ли?
— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. — обиженно надулся Альф. — Лучше бы отыскал в помощь какого-нибудь умелого мага. Зуб даю, что такие здесь еще водятся.
— В правильных руках наука ничем не отличается от магии, усвой это. — возразил я. — Такие люди нам нужны, даже если у них несколько эксцентричный нрав.
Тем временем братья Бодески и Рамон переместились от нашей мотокареты к соседней, но спор так и не прекратили. Влад оживленно жестикулировал. Дрожь в его руках так и не прошла, поэтому несколько раз он случайно чуть не угодил Рамону по лицу. Того спасли только хорошие рефлексы. Да, эксцентрики им не занимать.
— А ты тоже упертый, знаешь ли. — сказал Альф. — Но я все равно рад, что ты смог вернуться.
И он оскалился всем своим зубным рядом. Я в этом оскале увидел улыбку — самую искреннюю улыбку, на которую он был способен.
— Я тоже рад. — ответил я. — Спасибо.
* * *
Домой ехали долго. Сперва высадили у самого дома братьев Бодески вместе с их бесценным грузом. Они оба чуть не валились с ног от усталости, но пообещали тут же приступить к работе, как только проспятся хоть немного. Судя по огню, который горел даже в слепом, пространном взгляде Игната, можно было не сомневаться — они выполнят свою часть работы.
Поэтому мы спокойно направились в поместье. Когда подъехали, уже перевалило за восемь утра, и поднялось яркое солнце. Так что скоро к пению птиц за окнами и шелесту теплого ветра добавились истошные крики Азариэля. Когда он завыл в первый раз, я не сдержал улыбки. Для владыки тьмы нет хуже страдания, чем попасть под солнечные лучи. Концентрированный свет. Он ревел, брыкался и пытался высвободиться из парусинового кулька, который для него соорудили мои спутники, но тщетно.
— Как только я верну себе прежнюю мощь, ты пожалеешь, что появился на свет, клянусь тебе тьмой из средоточия миров! — пообещал Азариэль, когда Иль и Вел вытащили его из багажника.
— Прости, но очень сложно воспринимать угрозы от того, кому может наподдать даже Альф, — ответил я.
Об Аиде тоже позаботились — это взяла на себя Рэнфри, оккупировавшая одну из комнат на первом этаже. Некоторое время она никого к своему рабочему плацдарму не подпускала, но потом подозвала меня сама.
— Андрей Александрович, я сделала все, что могла, — сказала она тихо, что даже меня удивило. — Но не знаю, хватит ли этого. Не знаю уж, во что вы ввязались, но досталось ей крепко. Пока дышит, но положение у нее тяжелое. Простите уж.
  
— Тебе не за что просить прощения, — успокоил я. — Ступай, займись Рамоном. Ему тоже не помешает твоя помощь.
Рэнфри всплеснула руками и, матерясь сквозь зубы, устремилась на поиски Рамона. А я же остался с Аидой. Сейчас она лежала в постели, такая беззащитная и уязвимая. Совсем не похожая на обычную сущность родом из Ада. Там, где ее настиг удар Азариэля, красовался огромный кровоподтек, как уродливая клякса. Из всего ее тела будто выбили жизнь.
В забытьи она слегка шевельнулась, отчего повязка с лечебным компрессом сползла со лба. Я подошел, чтобы ее поправить. Пальцы коснулись кожи, горячей и воспаленной. Аида приоткрыла глаза.
— П-привет, — сказала она слабо, на грани шепота.
— Привет, — ответил я столь же тихо. — С возвращением в мир живых.
Ее взгляд сфокусировался на мне. Я почувствовал его.
— Все… все получилось?
— Да. Он побежден. Ты отлично справилась. А теперь отдыхай.
С этими словами я провел рукой по ее синим волосам и направился к выходу. Уже на пороге меня остановил ее голос.
— Андрей?
— Да? — Я повернулся к ней. — Что такое?
Аида замолкла, будто бы собираясь с силами.
— Кто ты… такой?
Столь простой вопрос, но ответ на него люди ищут всю свою жизнь. И я тоже искал, пока однажды не понял. И с каждым днем осознание становилось только четче.
— Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла, — ответил я и закрыл за собой дверь.
  
Глава 9
 
Надсадный кашель вырвался из груди с какими-то влажными хлюпающими звуками. Анна Штейн согнулась в три погибели и прикрыла рот руками, в которых держала желтоватую тряпку с бурыми пятнами.
Крудо, клевавший носом, тут же подскочил с кушетки и подал матери стакан отсывшим отваром желтоватого цвета. Затем снял сухую ткань с ее лба, обмакнул в прохладной воде, что был в рядом стоявшей глиняной миске, и положил обратно.
— Спасибо, сынок, — отозвалась Анна.
— Крудо помогать маме. Крудо не бросит.
Она бессильно улыбнулась одними губами и потрепала сына по макушке бледной тощей рукой.
— Знаю. Ты молодец, Крудо.
Анна прикрыла глаза. Ее рука обмякла и безвольно соскользнула с головы сына. Крудо насторожил этот момент.
— Мам?
Но Анна Штейн не ответила. Оно сипло дышала, не шевелясь.
— Мам! — Крудо схватил мать за руку и подергал за запястье. Сердце сорвалось с места и застучало в бешеном ритме сумасшедшего танго. Анна Штейн не отзывалась. Крудо припал ухом к груди — сердце стучало. Слабо. Едва слышно. Но еще билось. Дыхание было тяжелым, свистящим и сиплым.
Крудо сглотнул огромный железный шар во рту, который упал ему прямо в желудок да там и застрял. Страх тянул скользкие щупальца в каждый уголок его сознания.
Почему-то перед глазами встал образ того парня волшебника, что спас его от побоев на улице, когда он украл несколько буханок хлеба для своей семьи.
«Найди меня» — сказал он тогда. Быть может, если он умеет вытворять всякое, то сможет вылечить и его маму?
Крудо вскочил на ноги.
— Мам, Крудо скоро вернется. Слышишь? Крудо знает того, кто поможет! Крудо быстро! Пожалуйста, подожди еще чуть-чуть! — чуть ли не умоляющим тоном говорил он.
Сердце сжималось от горя. Он не хотел покидать кровать матери ни на секунду, но тело рвалось в сторону выхода — за маленькой искрой надежды, что вдруг вспыхнула перед ним.
И он побежал.
Старые кеды стучали по брусчатке и их шлепки эхом разносились по кварталам города. Крудо проскочил между какой-то парочкой, что развернулась у газетного ларье и чуть было не сбил их с ног.
— Осторожнее! — рявкнул недовольный господин в черном фраке. Он подал локоть своей спутнице и после происшествия еще несколько минут сетовал о том, что молодежь совсем потеряла уважение к старшим.
И неизвестно что беспокоило пожилого господина больше: то, что его спутница лишь зевала от монолога или то, что грязный чумазый мальчуган прикоснулся к его одежде. Неизвестно чем он мог еще заразить.