Я — твоя Кошка (СИ)
— Сцена в лучших традициях жанра: жена, любовница и муж где-то там, за стеной, — произнесла я задумчиво и зевнула. — Предлагаю сразу же опустить все выяснения отношений. Бюджетная версия, так сказать.
— Да, — она вдруг с явным трудом улыбнулась. Самым краешком рта. — Поздравляю обоих.
Я, конечно, рассчитывала на результат вышесказанного, но так быстро и сразу? Люблю демонов. Народ очень понятливый и деловитый.
— Он просил меня...
Она с явным трудом подняла руку в запрещающем жесте. Я послушно заткнулась.
— На стене там висела картина, — каждое ее слово произнесено было с явным усилием, трудом. — Натянутый на медную раму кусок человеческой кожи...
Я мысленно похолодела. Слушать этого не хотелось.
— Вырезанный из спины. Его мучительно убивали, а я... — по щеке демоницы скатилась слеза. — Ничего не почувствовала. И не знала. — Гира снова закрыла глаза и продолжила: — У меня оставались лишь память и Марк. Мальчик. Чудесный котенок.
Ну да, спала с ним ты, видимо, чисто из материнских инстинктов, конечно. Я, похоже, об этом очень громко подумала. Гира вздохнула.
— Тебе не понять, — она хрипло сглотнула. Тонкие пальцы сжали кромку больничного одеяла. — Сын рос отражением своего отца, его светлым бликом. Та же улыбка, манеры. Ямочки на щеках, одинаковый смех. Если связываешься со смертными... это все неизбежно.
— Откуда у вас этот Зверь? — почему это меня волновало сейчас? И откуда я знала, что демоница поймет меня правильно? Просто предчувствие.
— Кир подарил. Он подшил мне его знак, а взамен я поклялась безвозмездно учить и оберегать его сына.
«Подшил», «безвозмездно»?!
Эта живая морда, что видела я на спине у Кота еще и «подшивка»? Так вот что за операцию ему делали! Какой лютый ужас: заставить мальчишку, совсем еще маленького, перенести такие страдания!
Я кивнула в ответ, скривившись неодобрительно.
— Почему? — люблю задавать глубокомысленные вопросы.
— Демоны не умеют любить, — она вдруг закашлялась громко. Я подскочила, но снова была остановлена жестом. — Мне очень хотелось узнать, каково это чувство... И у него получилось.
Кошмар какой. Смертный маг-катализатор и роскошная бессмертная демоница. Ничего себе мезальянс.
— А жена? — кто о чем, а я о своем, наболевшем.
Гира очень кисло поморщилась.
— Она драная кошка. Кир нашел ее в зоопарке и спас. Попросил меня раздобыть запрещенное зелье... — ее кашель становился все громче. Я не медик, но мне это все совершенно не нравилось. Пора была заканчивать разговор. Потянулась к тревожной клавише, но Гира снова меня перехватила, покачав головой.
— Вам все хуже.
— Уж теперь-то я вылезу. Мне задолжали, придется оплачивать по счетам. Дослушай, — она медленно села, переводя дух. — Марк родился вопреки всем законам природы и магии. Очень сильный наследник. Кирьян всегда грезил сыном, а я поддержала. А потом его предали и уничтожили.
— Сам Марк знает об этом?
— О картине? Нет. Я сама это узнала, когда... — она обессилено откинулась на подушку. — Послушай. Передай Валверине: пусть срочно найдут Лиаса, это мой секретарь и помощник. Если он еще жив. А ты... — судорожно выдохнув, она снова закашлялась, — в зоологический музей, экспозиция млекопитающих, крупные кошки. Записка. Дальше сама.
Все, достаточно. Я нажала на клавишу и в палату, обжигая меня взглядами полными негодования, тут же ворвалась Маргарита и с ней пара медсестер. Они были правы, конечно.
Выходя, я опять оглянулась, почувствовав пристальный взгляд демоницы.
К мускулистым рукам подключали системы, видимо, ее тело нуждалось в подпитке.
Не отводя от меня темный взгляд, она прошептала беззвучно:
«Люби его!»
И я все поняла.
4. Как просто
«В поисках сути вещей можно даже забыть пообедать». М. К. Кот «Дневники и записки»
«Люби»
Как у них это просто.
Без вопросов и без сомнений.
Я стояла за толстым стеклом, все еще не решаясь войти в палату отделения интенсивной терапии. Его переложили в ожоговую кровать, больше похожую на нелепую синюю ванну, приваренную к постаменту на крупных колесиках.
С моего ракурса хорошо было видно только увесистый мужской нос, торчащий над прикрывающей тело простынкой. Вокруг подвешены разные датчики и стоят пиликающие тревожно дисплеи.
Иллюзия медицинского одеяния была все еще на мне, прикрывая лицо, и до неузнаваемости изменяя.
Пробегавшие по коридору врачи и курсанты военной академии не обращали внимания на мою потерянную фигуру, стоящую у стекла.
Мне было страшно.
За него, моего самого лучшего в этом мире мужчину, пережившего столько боли и всем вопреки не ставшего настоящим чудовищем.
За себя, попавшую в эту магическую мясорубку и послужившую детонатором к произошедшему взрыву.
За наше с ним будущее. Простит ли меня мой мужчина? Не на словах. Даже если он сам меня спровоцировал на ту безобразную сцену на выходе из Норы, сможет ли он позабыть?
Очень страшно. Но слабоумие и отвага скоро станут моими синонимами. Девизом всей жизни так точно. Вдохнула, выдохнула и толкнула стеклянную дверь...
В палате остро пахнуло озоном.
Какой же он бледный. Короткая щетка волос, светлая щетина на подбородке. Разительно похудел и зарос.
Ну здравствуй, любимый.
Мы не виделись только два дня, а мне кажется: вечность.
Села рядом с кроватью на стальную высокую табуретку. Дрожащими от напряжения пальцами осторожно погладила его руку.
Тёплый. Живой.
Откуда снова взялись слезы? Просто так полились, не спросясь. Я зажмурилась. Чертовы слезы, чертов день, проклятый город. Почему все вокруг так отвратительно?
— Обещала не плакать.
Прозвучало так тихо, как будто подумалось. Наверное, так и было.
— Ты в коме вообще-то, — я в ответ проронила ему.
— А жена моя плачет опять, — шепот беззвучный почти. — Мы неделю женаты, а ты меня уже ненавидишь.
— Пять дней! — я открыла глаза, тут же поймав его ласковый взгляд. — Ты... вышел из наркоза? Мне позвать Маргариту?
— Т-с-с-с. Не кричи. Не было никакого наркоза, на меня он не действует, — он скрипнул зубами, поморщился, но нос повернул в мою сторону. — Люсь. Почему ты вернулась?
Хотелось сказать ему, что муженек мне достался глупейший. Вообще идиот. Обзываться хотелось и даже стукнуть легонько его от возмущения. Но глядя в эти глаза, я слова свои растеряла. Ничего в нём не изменилось. Я искала укор в ьеплом взгляде и не находила. Как у него так получается?
— Я тебя сейчас стукну, — разумно ответить не получилось. — Марк. Мне с собой очень сложно, с неуравновешенной бездетной бабой, уверенно разменявший третий десяток. А с тобой мне легко. Только рядом с тобой.
— А плакать зачем? — с очевидным трудом он протянул ко мне руку, которую я подхватила, прижавшись к ней мокрым лицом.
— Испугалась, — очень честно ответила.
— Ёршистая моя кошка, — он закрыл устало глаза.
— Я у Гиры была, разобрались, — Марк улыбнулся устало, самым краешком рта. — Она твоего отца очень любила, оказывается. И у нее есть свой Зверь.
Кот молчал, то ли устав от общения, то ли переваривая все услышанное. И я продолжила тихо:
— Она просила найти какого-то там Валверине и забрать записку из музея. Что там? Ты знаешь?
Он вздохнул, улыбнувшись и не открывая глаза, прошептал:
— Это Лер. Он сам тебя найдет. Запомни: его кодовое имя: «Ях¹», твое: «Баст²».
— А твое? — все еще держа его руку в ладонях, я целовала прохладные пальцы.
— Сфинкс³, — он усмехнулся, тут же зашипев громко от боли. — Ничего оригинального. Найди в ординаторской Антона Клавдиевича Дивина. Он меня оперировал. Попроси у него мои вещи. Там ключи от квартиры и адрес. Твой... Наш, служебный. Будь осторожна.
— Мне ехать в музей? — пора было заканчивать. Марк шептал мне все тише, силы явно его покидали.