Пой. История Тома Фрая

Джек и Ричард переглянулись. Их друг занимался в театральном кружке, хоре и все же никто и никогда не заканчивал за ним песни. Это оказалось так приятно, что Том боялся разрушить момент какой-нибудь нелепой фразой. Возможно, первый раз в жизни ему стало важно произвести хорошее впечатление. Том кивнул Дилану в знак благодарности и откинулся на ствол клена, позволяя Ричарду и Джеку говорить. Несмотря на нового знакомого, друзей, птиц вокруг… Том никак не мог выгнать из головы чертову песню Элизабет Рай – Искусство есть дьявол. То, что началось, как песня, может закончиться…
«Искусство есть дьявол? Я проклят им. Ему я повинуюсь».
Том открыл глаза.
Около школы, где никто не видит, стоял Алан и смотрел на них.
  
E
 
С приближением каникул ученики начали расслабляться. Многие находились в ожидании ответов от университетов, колледжей или собирали деньги на первый год обучения. Поэтому трель звонка с последнего на сегодня урока наполнила стены криками, смехом и радостными воплями.
Пятница – всем не терпелось вернуться домой, принять душ, переодеться и пойти искать приключения на свою пятую точку. Клубы, кафе и другие места, запрещенные для школьников, вновь закрывали глаза на поддельные документы. Том в потоке учеников старался удержаться на ногах и не пройти мимо своего ящика. Джек, который обычно играл роль некоего ледокола в толпе, направился в противоположную сторону к кабинету тренера. Ричард, наоборот, остался в классе обсудить пару тысяч своих эссе по литературе. В общем, все друзья покинули Тома, оставив его один на один с заедающими ящиком и чересчур радостными школьниками.
«Ладно, на сей раз прощу им предательство, как-никак именно я в нашей компании самый понимающий друг, у которого сегодня нет ни репетиций, ни нотаций от мамы, ни подготовок к переезду, ни подкарауливания почтальона с письмами из университетов! Неужели мне реально нужно обдумать свое выступление для видеовизитки и набросать план? Почти уверен, моя мама подговорила всех, в том числе и мир, чтобы выгнать меня из дома. Эх, еще надо не забыть найти какие-нибудь скидки в наших торговых центрах, накормить Джека и забронировать дорожки хотя бы на пару часов. И еще предстоит взять у мамы деньги на якобы боулинг и потом подбрасывать ей их по частям весь месяц. А может, стоит купить новые кеды? Еще немного, и мои начнут черпать воду из луж».
Том встал напротив шкафчика с номером сто двенадцать и вздохнул. Ровно столько попыток необходимо, чтобы открыть кодовый замок. Том подозревал, что механизм проклят, и каждый раз воображал себя Ларой Крофт, разгадывающей шифр. Том достал из сумки небольшой блокнот и начал прикидывать, какую комбинацию выбрала Вселенная сегодня. На семнадцатой попытке его нервы закончились, и началась вторая часть плана по ограблению собственного шкафчика: колотить и пинать его, пока не откроется. Когда силы Тома иссякли, он стал задумываться о вечном. Так ли сильно нужна ему эта тетрадь? Ручка? Что конкретно должна написать эта самая ручка на листе из тетради, запертой в шкафу? Итоговый тест по биологии, который Том обязан сдать хотя бы на «D», оказался под угрозой срыва из-за заевшей дверцы.
– О, и если ты считаешь меня огоньком, дружок, подумай еще раз, я вулкан! И сегодня твоим Помпеям конец [38], – запел Том и еще раз ударил по дверце, оставляя на ней очередную вмятину. Безрезультатно. Он сделал шаг назад, чтобы перейти к фазе третьей – таран.
«Время подвинуть планету Земля».
В ту самую секунду, когда Том разогнался достаточно, чтобы пробить стену и раскрошить каждый кирпич в школе, а попутно и собственные кости, огромная рука легла на его замок от шкафчика. Том остановился и удивленно уставился на знакомую ладонь. Алан без особого труда сорвал замок, лишний раз доказывая, что ему под силу размазать трех друзей по стенке, как назойливую мошкару. Дверца, погнутая от многолетних избиений, наконец-то смогла высказаться и, противно заскрипев, открылась. Конечно же, нужной тетради в шкафчике не оказалось. Зато теперь Том стоял один на один с Аланом. Обычно тот подходил с недовольным выражением лица, по которому сразу становились ясны все его намерения.
 
– Как вижу, ты сегодня в голосе? – низкий, наполненный какими-то недобрыми нотками тембр пустил дрожь по позвоночнику Тома.
«Так, а это что еще за презентация силы? Тебе, конечно, спасибо за помощь, но как мне теперь спасти свои ненужные книжки от воров? Голос у Алана, черт возьми, отменный. Уверен, такие, как он, футболисты с рельефными мышцами, искрящимися светлыми глазами и гитарой в руках, легко крадут сердца и разбивают их. Его баритон с уклоном в сторону баса вскружил бы голову многим. Особенно в совокупности с его волевым подбородком, ровным носом, кожи цвета слоновой кости и темными немного волнистыми волосами… Странно, но я ни разу не слышал о его второй половинке. Да, за ним увязываются толпы последователей и подпевал вроде Итана, однако этот громила всегда входит и выходит из школы в одиночестве. Словно мир, в котором Алан общается с людьми, ограничивается школой, а за ее пределами задиры и не существует вовсе. Откуда и почему в интонации Алана спряталась угроза, мне не известно. Он может скрывать это, сколько хочет, но меня, человека, живущего на уровне водных знаков и скрытых смыслов песен, провести не получится».
– Я перезвоню… Дай ранам затянуться. Я перезвоню завтра, а быть может, никогда [39], – усталым голосом пропел Том. День, и правда, пестрил заботами, и, хоть вечер обещал быть непринужденным, встревать в очередную разборку не хотелось. Том сверлил Алана взглядом, моля понять и отпустить хотя бы сегодня, но молчание начало затягиваться, напрягая еще сильнее. Песен для школьных задир Том знал немного, поэтому потянулся в сумку за доской, досадно вздыхая. И все в одночасье рухнуло, когда Алан перехватил его руку.
– Не надо, я понял тебя. – Он сверлил Тома взглядом убийцы. Надави Алан чуть сильнее, и кисть Тома разлетелась бы на составляющие, как лего. И все же старый враг не переставал удивлять. Он медленно разжал ладонь. – Я не такой дурак, как ты думаешь. Я понимаю все, что ты хочешь сказать, в том числе и шпильки.
– Отпусти птицу и не бойся. Небо поможет ей взлететь. Просто отпусти ее [40], – пропел Том и с удивлением посмотрел на Алана, не понимая, что вообще происходит.
«Надо спросить у мамы, не объявляли ли по новостям вспышек на солнце? Иначе с чего бы Алану общаться со мной, как с равным? Нет, лучше пусть пояснит мне, когда научился адекватно толковать смысл, который я пытаюсь донести песней. Давай еще скажи, что ты все подстроил: слышал, как учитель говорит Ричарду задержаться, знал, что у Джека тренировка. Скажи это, и я начну волноваться всерьез. До образа Джокера, как гения злодейских планов, тебе еще очень далеко, но «Пугало» выйдет неплохое. Это вообще нормально, что меня интересует причина, по которой Алан заговорил со мной? Из школы я отправлюсь в психушку. Теперь-то я не очень уверен, что это просто стечение обстоятельств. Алан?».
– Есть разговор. – Он говорил тихо, низким голосом. Тому приходилось прислушиваться к каждому слову.
– Твои слова – смерч, но вместо взлета я лежу лицом в земле! [41] – удивленно пропел Том. Он таращился на пустой коридор, не понимая, какой черт может заставить Алана бояться и искать уединения. Его слова пригвоздили Тома к полу.
«Зачем? Куда? Да ты же Сатане рога обломать можешь!».
– Разговор не для всех, – продолжал зловещим тоном Алан.
– Просто скажи, куда я иду? Эта дорога усыпана розами? – Нервы Тома сдавали. В голову лезли определенно не самые лучшие песни. – Мне страшно наступить на шипы! [42]