Куплю свое счастье (СИ)

- Посмотри! По этим мультипликаторам Роскомнадзор плачет!
Ого? С чего это он так решил?
  
Глава 36.
 
Читаю перевод и смеюсь до слез! Нет, перевел-то н правильно, но вот эти его сноски… Да уж!
В русском языке, конечно, тоже есть выражения, которые вроде как приличные, если только ты не знаешь, что они значат на сленге!
Когда безобидное словосочетания в узком кругу людей оказывается совсем не безобидным.
Но тут!
Это же детский мультик про изобретателей! И да, им нужна таблетка для скорости, а не вот это вот все!
Боже мой, приспособления моих маленьких изобретателей в устах этого выпускника МГУ и Оксфорда выглядят более чем неприлично!
«Связыватель», «ловушка для самок и самцов» - это совсем не то, о чем вы подумали, Роман Игоревич!
- А ты точно в Оксфорде учился?
- Стажировался. Да. А что?
- В Оксфорде? Или в окрестных пабах? Или клубах?
- Сомневаетесь в моей компетентности, мисс Романова?
- Я миссис, если ты не забыл. И теперь точно сомневаюсь.
Да! Мы оба забыли, что я пока еще замужем! Ох, надо как-то очень быстро решить этот вопрос.
- С твоим «миссис» я быстро разберусь. Ели ты не против, конечно.
- Я не против.
И это правда. Почему я должна быть против, если он мне действительно поможет, а? Вопрос с Никитиным надо решать и быстро. Вообще, все вопросы надо решать.
Ох, Стася! Я со всеми своими траблами про нее вообще забыла! Надо звонить, писать, мало ли что там? Она у меня, конечно, девочка ответственная, но…
- Так что, миссис, вас не устроило в моей работе? – он заставляет меня вернуться в реальность.
- Что не устроило? Да все!
- Что?
- Все устроило, нужно только немного причесать, спасибо.
- Нет, погоди, ты так не отделаешься! Там же реально… не при детях будет сказано! Это же…
- Вот я поэтому и спросила, где ты учился! В Оксфорде или в ночных клубах! Тут нет сленга, понимаешь? И слово «destroy» значит – разрушать, в первую очередь! А вот то, что ты написал, даже не во вторую! Тут нет этой… обесцененной лексики! Это правда для детей!
- Но там не только это! А … «ловец для самок»? А «киска»?
- Киской называют кошку, Роман Игоревич. Знаете, что такое кошка? Это животное домашнее, как там… - задумываюсь на мгновение, вспоминая биологию, то, что недавно писали в реферате у Маруськи, - Эукариот, животное, млекопитающее, хордовое, хищное… А не вот это вот все!
Он кажется… краснеет что ли? Но глаза точно потупил! И усмехается.
- Стыдно, Роман Игоревич! Стыдно!
- Ладно тебе, включила «училку»! Был не прав! Но у меня оправдание!
- И какое же?
- Такое!
Притягивает меня к себе, я мельком смотрю на дверь в соседнюю комнату, где сопит Алёнушка.
- Я думал об одной…
- Киске?
- Нет, мисс… Потому что твое «миссис» сейчас неправильное. Мужа у тебя считай, что нет.
- Легко вам говорить, Роман Игоревич…
- Асенька, ну… мы будем как-то двигаться? У меня хоть шансы есть?
Ах-ах! Какой быстрый! Шансы!
А то он не понимает свои шансы…
Закрываю глаза, позволяя себе раствориться в его объятиях, принять поцелуй, ответить…
Ох, Романова! Не долго же ты ломаешься! Ведь сдашься, а потом будешь жалеть!
- А если я тебе скажу, что твой развод устроить – раз плюнуть? И вообще, за деньги я могу тебе завтра штамп поставить?
- Ты так уверен, что за деньги все можно? – пытаюсь отстраниться, но он не пускает, держит крепко, поймал в свои сети.
- Нет. Не уверен. Теперь я точно знаю, что можно не все.
- Неужели?
- Да. Тебя нельзя. Это я понял. Но я… я и не собираюсь тебя покупать. Теперь нет. И… прости меня, дурака, что я вот так… Но я действительно был убежден, что это… нормальный поступок что ли?
- Нормальный?
- Стоп! – он делает все, чтобы не дать мне сбежать, - просто послушай! Я не считаю, что покупать детей – это нормально! Я просто думал, что, если я заберу малышку в нашу семью ей будет лучше. А тебе, ну, матери, достойная материальная компенсация.
- Не может быть тут никакой достойной компенсации, понимаешь? Не может… - всхлипываю, сама не понимая, с чего вдруг расклеилась. – это… это просто ужасно думать, что мать за деньги может… Нет, я знаю, что есть такие, которые могут! И за меньшие деньги! И вообще, но…
 
- Прости меня, Ася. Пожалуйста!
Он обнимает меня чуть крепче, но аккуратно, помня про мой бок. Моя голова у него на груди, он кладет подбородок на мою макушку, и мы стоим так, прижавшись друг к другу.
И я понимаю, что его слова о прощении сейчас – самые искренние.
Поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом, смотрю на его губы и тянусь к ним.
Почему-то это кажется очень правильным. Он. Я. Поцелуй.
А потом я слышу вибрацию его телефона. И вспоминаю, что мне надо доделать работу.
- Извини, Ася, по работе, наверное, потеряли меня.
- Да, только иди на кухню, ладно? И громко не ори.
Улыбается.
- Хорошо!
Мы расходимся, и это воспринимается мной тоже как само собой разумеющееся.
Я быстро редактирую текст – перевел он на самом деле неплохо, даже какие-то обороты речи довольно точно подогнал под сюжет. Так часто бывает, что английскую игру слов не так просто перевести на русский. А в этих мультиках игра слов сплошь и рядом.
Проходит час, не больше, и я уже отправляю документ с переводом на рабочую почту. Можно выдохнуть.
Завтра пятница. Субботу воскресенье буду «халявить». Нужно отдохнуть, правда.
Звонят в дверь.
Я никого не жду, но бывает, что Майя Евгеньевна заходит.
Ковыляю в коридор - чертов костыль! - Роман тоже выходит.
- Ждешь кого-то?
- Нет, это соседка, наверное.
- Наверное? Дай-ка я открою!
Он смотрит в глазок. Потом открывает.
- Добрый день, вам кого?
- Добрый, мы из органов опеки. На вас поступила жалоба.
И все. Я каменею, стою, перепуганная насмерть, и бледная, как та самая смерть. Пытаюсь дышать ровно.
- Какая… жалоба? - я чуть не плачу.
- Дамы, давайте сначала документы, обоснование вашего визита, будем разбираться. - Роман отвечает резко, делово.
- А вы кто? – одна из визитерш, обычная среднестатистическая тетка, ничем не примечательная, нагло пялится на Романа.
- Что значит, кто? Вы не знаете, к кому пришли?
- Знаем. Мы пришли к Анастасии Романовой. Вы ей кто, муж?
- А если муж?
- Без «а если» молодой человек! – ох, зря она так с Вишневским, ох зря! – мы с вами не шутки шутим! Документы предъявите!
- На каком основании?
- На основании того, что в этой квартире чужого ребенка удерживают, ясно?
Что? У меня просто челюсть падает! Это вообще что за?... Нет слов!
- Ах, удерживают! Ясно все. Минуту подождите. – Роман достает телефон. Ищет контакт.
- Полицию только не вызывайте, бесполезно, участковый сам сейчас придет.
Он не обращает на них внимания. Становится вмиг тем самым высокомерным снобом, каким я его увидела в первый раз. Он даже не дает себе труда отмахнуться от них, как от мух!
- Алло, Анжела, солнце мое, кто у нас в департаментах главный по опеке? По какой? Что за вопрос? Органы опеки кто контролирует? Главный кто? Соедини меня, быстро. Жду.
Вижу на лице одной из дам испуг, другая – та, что говорила, наоборот, смотрит ехидно, нагло, типа – «ага, щаззз тебя соединят!»
А Роман притягивает меня к себе, чмокает в щечку. И шепчет на ухо.
- Не бойся, любимая, я сейчас все решу!
Любимая? Он… сказал любимая?
Или это просто напоказ, чтобы дамы из опеки сделали выводы?
Но мне все равно почему-то дико приятно…
  
Глава 37.
 
Меня трясет от злости. Давно такого не было!
Что бы я, Роман Вишневский, всегда спокойный как танк, вдруг так завелся?
Да, Илона меня называла «королевой драмы» - но моя игра заключалась не в том, чтобы рвать и метать.