Дарья Искусница (СИ)

Я бы давно ее начала искать, но почему-то думала, что она следила за нами по указанию его Диминой мамы. Моя ошибка. Моя серьезная ошибка.
Потому что этой женщине указывал только собственный болезненный разум.
- Нашли-таки, - сказала она, подняв голову, и досадливо стукнув карандашом по столу.
Не знаю, чего мне хотелось… Испуга. Истерики. Стыда, на худой конец. Этот человек почти разрушил мои отношения и не испытывал никаких эмоций, кроме досады.
- Да вы настоящее зло, - сказала я. – Почти Менгеле*.
- Оу, не надо эффектных обвинений, я прекрасно знаю, что вы сейчас включили диктофон, - она откинулась на спинку стула и помассировала себе виски. – Я тоже его включила. И хочу сразу сказать, что ваши обвинения, какие бы они не были – смехотворны.
Гриша хмыкнул, прошел мимо меня и сел на угол ее стола. Прямо на какие-то бумаги. Нагнулся, рассматривая сверху вниз как коршун муху. Жрать противно, даже если голоден, а прихлопнуть - самое то.
- У нас есть данные по ФОРПСу, вашему закрытому проекту. Мы сфотографировали здание, ваших людей, сняли весь процесс переезда. Как только их начнут опрашивать, вас сдадут сразу, они же не уголовники – босса прикрывать.
Он говорил неспешно, проговаривая каждое слово, даже жмурясь.
- А те, кто попытается сбежать – все равно вернутся, когда им предложат денег и скинуть все обвинения на вас. Или славой поманят. Представляете? Громкое разоблачение по центральным каналам на фоне смерти несчастной Марии Ларчик, умницы и красавицы…
- Хватит! – она тряхнула ржавой гривой. – Сначала скажите, что вам надо и я подумаю. Вы же не просто так сюда пришли, а не сразу побежали в полицию слезы лить и рассказывать, как сумасшедшие ученые портят людям жизнь. К тому же… Ну скажете и что? Вам посоветуют шапочку из фольги на башку натянуть и валить из участка.
Ого, дама перешла в агрессию. Еще минута и потребует освободить кабинет. Действительно, ну снимала, ну посылала людей на слежку, так этим занимаются обычные папарацци. Не она же трепалась на ток-шоу и тем самым доводила звезд до депрессии и самоубийства.
- Мы не пионеры, - едва сдерживаясь, сказала я, - и понимаем, что по закону вы ничего особенного и не нарушали. Максимум – заплатите штраф, уйдете из этого симпатичного тихого кабинета, но где-нибудь да опять зацепитесь, вряд ли у вас, Лилия Львовна, отберут ученую степень и накопленный апломб. Коллеги морщить нос будут до конца ваших дней, но это тоже можно пережить, не так ли? Плохо другое, мы у вас заберем то, без чего вы не сможете…
При упоминании имени она едва заметно вздрогнула, а, услышав про кабинет, поморщилась. Зацепила, это хорошо… Есть, есть у аморальной леди болезненные места.
- Давайте восстановим картину событий, - Гриша очаровательно оскалился. – Париж. Из блога маленькой девочки вы узнаете куда едет Можайский, и он попадает в фокус вашего интереса. Известен, интересен обществу, ненавидит публичность. Идеальное попадание в числе ваших жертв.
- Не несите чушь, - профессор, а она действительно была профессором, поморщилась. – Никаких жертв нет и не было. Я категорически отрицаю ваше обвинение, но если бы… предположительно – если бы интересовалась этой темой, никогда бы не называла этих людей жертвами. Они – огромный нераскрытый потенциал.
И пояснила, что все люди, последнее время так обсуждаемые СМИ – настоящие гении, отрезавшие себя от общества. По собственному желанию и редкой глупости. Каждый в своей области, даже иногда с публичными профессиями, они отказывались от политики открытости, как только дело касалось их личной жизни. По мнению профессора, один неприятный эпизод с Ларчик – всего лишь досадная случайность. Потому что остальные или нормально перенесли оглашение своей теневой стороны или даже стали лучше!
- Ваш Можайский наконец-то влюбился, - бросила мне она. – Вы хоть знаете, почему он со своей бывшей расстался? Хотя о чем я… вы же просто друг и любимая, разве с вами поделится настоящий «человек в футляре»? А бедная Олеся всего лишь написала письма с описанием его программы, разослала возможным спонсорам, когда он сидел в арендуемом домике три на четыре и стучал по клавишам своего компьютера. Ах, как же он разозлился! Как орал! На девушку, которая хотела подарить ему американскую мечту.
  
- Вы как-то об Олесе очень нежно рассказываете. Родственница? – спросил Распутин.
Без кондиционера он почувствовал себя некомфортно и, нагло прихватив какой-то листок, уже вовсю им обмахивался.
- При чем тут родство? Я просто ее понимаю, - рявкнула она.
- Ваш мужчина вышвырнул вас из своей жизни за излишнее вмешательство?
Ох ты ж, что он творит? Она сейчас разъярится и выгонит нас из кабинета, а мы так и не подошли к самому главному!
- Подождите, - примирительно сказала я, обнаружив как в секунды наливается красным лицо поддельной «журналистки». Таки Гриша попал в яблочко, что-то там неудачно сложилось в отношениях с не любящим публичность партнером. - Лилия Львовна, я лично здесь по другому вопросу.
На меня уставились буравящим взглядом, словно дырочки им делала. А что меня оценивать, я человек простой, практически без тайн. Говорю прямо.
- У вас кроме официальной кафедры – аренда коммерческого помещения, мебель, аппаратура, люди на постоянной работе. Даже машины им даете для имиджа или прикрытия, что там у вас. А еще полеты в другие страны, проживание. И что-то мне подсказывает, что государственные гранты или не имеют к этому отношения или очень будут расстроены насчет непрофильных трат.
- Что ты, Даш, какие гранты? – ласково сказал Гриша и просто сгреб какую-то пачку со стола. Пока я перетащила на себя внимание, он, оказывается, изучал стол. – Здесь масса странных финансовых выписок от разных людей. Как же так, Лилия Львовна… Чья-то тайная жизнь не только становилась объектов исследований, но и приносила деньги? Шантаж или продажа информации на сторону?
Женщина метнулась змеей, пытаясь вырвать документы, но Распутин показал отличную реакцию и ловко спрыгнул на другую сторону, перекинув ноги через стол.
Когда изучаешь секреты известных людей, поневоле узнается весьма дорогостоящая информация. И кто-то другой может за нее отлично заплатить. Наша ученая дама на каком-то этапе своей работы подверглась серьезному соблазну – получить на исследования большие суммы денег из… самого же исследования. Прекрасная самоокупаемость проекта, что тут сказать. Вызнать личные тайны, перепродать заинтересованным лицам, да тем же СМИ, и вуаля – все в рамках целей проекта.
Какая разница: бесплатно подкинуть информацию  для широкого распространения или же еще и деньги за это получить…
- Как низко, - брезгливо произнесла я. – Но есть и плюсы, вот теперь можно найти связь между вами и открытием конфиденциальной информации, доводящей до самоубийства. У денег есть особенность – они всегда оставляют след. Вот по этим хлебным крошкам вас и вычислят.
 Намекающе насвистывающий Распутин потянул меня к двери, а Лилия Львовна кинулась за нами, с грохотом сбивая стол.
- Подождите, я… заплачу. Вам же нужно обелить вашего айтишника? Нужно? Да в курсе, что у вас там происходит, боитесь за него? Не уходите, слышите, не уходите! Да гори оно. Я сдам Сирокко…
Через десять минут мы сбегали по лестнице прыгая через ступеньки. Пачку разрозненных бумаг Гриша так и не отдал хозяйке, уволакивая их с собой к моему недоумению.
- Тш, Даша, - сказал он, грустно качая головой. – Ну посуди сама, с какой вероятностью среди хлама, который она там нагромоздила, я так быстро смог выцепить нужные финансовые документы? Просто схватил побольше из дальней пачки, которую она скорее всего плохо помнит и все.
  
Глава 31. Дополненный мир
 
Я шла по улице маленького калифорнийского городка, веселого и беззаботного. Люди белозубо улыбались мне навстречу, некоторые приветливо махали.
Боюсь, я несколько не оправдывала их ожиданий, старалась опустить голову, а пару раз даже шарахнулась от радостно что-то кричавшего мне прохожего. В своей стране я была довольно известным блогером-стилистом и мой канал «Дарья-Искусница» знали все старшеклассницы крупных городов.