Меняю колоду! (СИ)

Наконец подошло время проводов теперь уже в Москву для обучения в Университете Магических наук. Застольно, шумно, с песнями и плясками. Отец много не пил, ибо именно ему выпала честь вести обратно на железнодорожный вокзал города Климовска нашу троицу. Маменька при расставании всплакнула, как водится. Брат пожал руку и обнял. Батя сохранил все нравоучительные сентенции до прощания в Климовске.
Прибыли вовремя к восьми часам вечера, еще с полчаса ждали прибытия состава. Заселились в отдельное купе. Что приятно, попутчиков в нем не оказалось. Дал трешку проводнику, чтобы никого к нам не подселял. Упаси Господь, какой шумный алкаш окажется, хуже того, дама с грудным ребенком. Еще рупь вручил, чтобы чаем обеспечивал по первому нашему требованию.
Катька была печальна и нелюдима. Знаю, кто ей изрядно подпортил настроение — деревня шило в мешке не утаить. Я даже без помощи говорливых доброхотов все понял, поскольку Вадима Завьялова сына нашего мельника видел на вечеринках в обществе какой-то весьма бойкой девицы из Хохловки, на мой искушенный взгляд, значительно приятнее снаружи Катьки Трофимовой. Насчет прочих достоинств новой пассии Вадима судить не берусь, но то, как крепко она уцепилась за парня, наводило на мысль: быть ему в самом скором времени женатиком. Поэтому и грустит наша Катя, ибо вчистую проиграла наглой девке из какой-то захудалой деревушки. Впрочем, у нее впереди Москва, студиозы МУМ из небедных семей, надеюсь, по достоинству оценят нашу Екатерину, ну, как минимум, столбовым дворянством наградят, а может, и княгиней станет или в боярский род войдет. Если объективно, на рожицу она оченно даже ничего, к тому же свеженькая весьма одаренная селянка — экзотѝк по меркам столицы.
Повертелся на спальном месте. Попытался уснуть. Не получилось. Во время проводов, пока гости развлекались, умудрился покемарить пару часиков, вот сон и не идет.
От визита в родную Бобровку мысли вновь вернулись к тому, что случилось после прохождения курсантами Зуевской внепространственной аномалии — именно под таким названием в официальных документах проходила тамошняя Прорва. То что феномен был делом рук какой-то высокоразвитой цивилизации, ежу понятно. А вот для чего было возиться и создавать грандиозную конструкцию, способную принять в себя единовременно неисчислимое количество разумных, непонятно вообще. Скорее всего, напоминает испытательный полигон, по прохождении которого испытуемый награждается какой-нибудь способностью. Вот только теперь никому кроме меня не суждено получить подарок от неведомых благодетелей. Счастье в одну харю. Почему портальный переход захлопнулся? — вопрос, ответ на который будет вряд ли когда-нибудь получен. Чувствую себя немного виноватым, поскольку подозреваю, что поломка лабиринта моих рук дело. Жаль конечно, потерять столь ценный объект. Было бы неплохо, если все наши курсанты, пройдя испытание за Гранью, получили какую-нибудь ультимативную способность. Мне, например, здорово повезло, поиметь абсолютную защиту от любого ментального воздействия. Хотя если подумать, вдвойне повезло, что об этой фишке знаю только я один. В противном случае, меня ждала бы судьба подопытного кролика. Пусть даже сидеть мне предстояло в золотой клетке, все равно, на фиг, на фиг.
Справедливости ради, стоит отметить, что угрызения совести не очень сильно меня мучают. Я не виноват, что придумал способ продержаться во внепространственной аномальной зоне достаточно времени, чтобы добраться до законного приза. Хорошо, что Колька дисциплинирован и выполнил мои указания сидеть внутри Прорвы на попе и никуда не рыпаться. Уж этот простофиля непременно поведал бы Блинову, что получил награду от неведомых иномирян. Пусть это звучит чересчур эгоистично, но мне опять-таки не стыдно. Предупреждать нужно, так что я не виноват.
Задобрив разумными аргументами слегка потревоженную совесть, сам не заметил как провалился в крепкий здоровый сон без сновидений.
Уснул последним, проснулся, как ни странно, первым. Катя и Колян продолжали преспокойно дрыхнуть. На наручных часах семь утра. Если верить расписанию, в Москве будем через три часа. Можно было бы еще поспать, но услужливая память напомнила о маминых пирожках, копченой курочке и прочих вкусностях хранящихся в моем рюкзаке и в желудке забурчало.
 
Утренний туалет много времени не занял. Сходил до купе проводника, взял стакан чая. На соседей брать не стал, если что, сами сгоняют, тут недалеко. Свернул матрас с подушкой, одеялом и постельными принадлежностями, сдвинул все это в ноги. На столе расстелил лист вощеной бумаги и начал вываливать на него прихваченные из дома харчи. По купе распространился восхитительный аромат домашней выпечки, копчений, солений и прочих вкусностей.
Едва успел приступить к завтраку, проснулись мои попутчики. Колька молча слез с верхней полки, пробурчал без энтузиазма:
— Доброе утро, — прихватил туалетные принадлежности и пулей выскочил из купе.
Тут и Катька очухалась, потребовала покинуть помещение, дабы в одиночестве привести себя в порядок. Ага, щаз, спешу и спотыкаюсь.
— Кать, ты же в трико и кофте. Форму с сапогами в руки и бегом в специальную женскую комнату переодеваться!
— Наглый ты стал Зубов. Раньше таким не был.
— Все течет, все меняется, — философски заметил я и продолжил преспокойно поглощать ножку копченой курицы.
Дальше Екатерина кочевряжиться не стала, похоже, казарменный быт здорово пообломал норов «первой красавицы села Бобровка». Ну это она так считала. Теперь, кажется, наступило время восприятия ею сермяжной правды жизни. Ярый поклонник Вовка Зубов ушел, без зазрения совести, даже со скандалом, бывший любовник променял её такую хорошую на более приземленную девушку, на которой, вне всякого сомнения, собирается жениться. Подруги общаться с ней не пожелали. «Уж очень Катька борзая стала, командырша, мля!» — это мне одна её бывшая приятельница рассказала на танцульках. Кругом предательство, сплошь завистливые недоброжелатели — Екатерина из тех, что всегда виноватых на стороне ищут, категорически не желает объективно проанализировать собственное поведение. Вот и окрысилась девка едва ли не на весь мир.
Тут и Жом подкатил. Пожурил меня, что не взял для него чая у проводника. Впрочем, не зло, скорее по причине плохого настроения и нехилого похмельного синдрома после вчерашних проводов. К тому же парень еще не успел нагуляться-натешиться вволю, девчонок потискать, винца попить, а тут вновь отправляйся в неизвестность. Оно хоть и престижно, ажно в самой Москве учиться, но очко жим-жим, а вдруг не справится. Я его, как мог успокаивал, мол, если что не брошу, чем смогу, тем подсоблю. Все равно переживает. Успокоившись, Жом мухой сгонял к проводнику и вернулся с двумя стаканами крепко заваренного чая и парой кусков фирменного железнодорожного рафинада в бумажной упаковке с изображением мчащегося по рельсам дымящего трубой паровоза.
А вскоре и Катюша пожаловала. Если объективно, в форме курсанта девушка выглядела на все сто, подтянута и на личико симпотная. То, что не в моем вкусе, скорее мой личный бзик. Жомов аж едой поперхнулся.
— Ой, Коленька, спасибо за чай! — придвинула к себе стакан в металлическом подстаканнике и бесцеремонна схватило пирожок со стола.
Ага, Коленьке спасибо, а на меня демонстративно не посмотрела, лишь трескать чужие харчи горазда. Будь на моем месте пятнадцатилетний пацан, скорее всего, устроил бы скандал. Но я-то человек взрослый, опытный и ко всяким дамским штучкам иммунитет имею. Так что лишь ухмыльнулся и подвинул горку пирогов поближе к Трофимовой.
В назначенный срок поезд прибыл на вокзал. К этому времени мы были уже одеты и с вещичками готовы на выход. Впрочем, вещичек тех у нас по солдатскому рюкзачку, невесть какая тяжесть.
Москва встретила нашу троицу ярким солнцем и легким морозцем. В общем и целом, погода, что надо. Мотор быстро домчал нас до Воробьевых гор. Да, да, я был удивлен факту, что и в этой реальности именно эта территория, принадлежавшая изначально боярскому роду Воробьевых, в XV веке и выкупленная Софьей Витовтовной, дочерью Великого Князя Литовского Витовта женой Великого Князя Московского Василия I, полтора столетия назад была передана Государем Императором в собственность Российского Мажеского корпуса для обустройства Университета Магических наук. Это и кучу других фактов поведал нам крайне разговорчивый водитель чернявый, носатый и с заметным армянским акцентом. Вне всякого сомнения, Кавказ и здесь активно окучивает Нерезиновую.