Каисса

– Вот что называется совпадением! – воскликнул двойник.
Богдан побледнел и выронил из руки чашку с остывшим какао. Она разлетелась на осколки.
– Незадача… – пробормотал Карпов.
Оба Платона напряженно всматривались в свои стопки с бехеровкой. Было видно, что им неловко. Подошла текильщица в бикини и поставила на стол стопки текилы всем, а перед Богданом выросла новая дымящаяся чашка с какао. Двойник пустился в пошлые рассуждения о фигурке девушки. Подъехал робот-уборщик и замел клешней осколки с пола в свое чрево. Богдан вспомнил, как недавно в таком же чреве, только большем по размеру, исчезла единственная девушка на Земле, имевшая хоть какой-то шанс разобраться с его тараканами и защитить от назойливого доппельгангера, который был не то совестью, не то сублимацией его, Морозова, собственной извращенности, скрывающейся где-то в глубинах подсознания. Богдан погрустнел и опустил голову.
– Спасибо, – сказал он, дрожащими пальцами подтягивая визитку со стола. – Я запишусь.
– Извините меня, Богдан, – сказал Матвей. – Я тут распинаюсь о том, как мне плохо из-за рейтинга. Что-то прошу у вас. Ребят привел с вопросами… А вам, наверное, тоже очень непросто. Бывают такие моменты, что хочется поддержать человека. Сказать: «Я вас понимаю» – будет верхом цинизма, а кроме этого вряд ли что стоит говорить… Ведь люди обычно делятся наболевшим в надежде, что кто-то встанет рядом с ними в их горе, плечом к плечу. Только такое невозможно: для этого нужно быть в их шкуре, жить их жизнью. Без этого получается то, что получается: у каждого своя беда. Кому-то яхты не хватает, кому-то – куска хлеба. И все мы несчастны вроде по-разному, а по силе переживаний – одинаково.
– Красиво сказали, – произнес Платон-старший. – Вы владеете словом.
Он поднял свою стопку в жесте уважения.
– Да, я пишу немного, мистику и ужасы в основном, – ответил Карпов.
– Я вот никогда не понимал, как вообще люди пишут, – натянул улыбку Богдан.
– Потому что ты тупой, Беня.
– Это совсем несложно, – сказал Матвей. – Все строится на сюжете. Надо заложить необычную ситуацию, желательно драматичную. Вот представьте: человек, самый обычный – любой из окружающих, – приходит домой и рыдает навзрыд часами. Что у него за трагедия? Потом представьте, что есть другой человек. Пусть это будет писатель. Каждый день он приходит в парк, садится на лавочку и думает, наблюдает, представляет каждого встречного приходящим домой и рыдающим. И записывает мысли в тетрадочку. Однажды он умирает прямо на этой лавочке, совсем одинокий. И кто-то из зевак забирает домой эту тетрадку, читает и узнает среди персонажей себя…
– Ага-ага, а потом садится и рыдает два часа. Поздравляем, вы написали тупую слезодавилку для девочек, – засмеялся фантом. – Такую книгу с руками оторвут. Ой, прости, Бень.
– Ну, сюжет – это скелет, не более, – сказал лысый. – Но ведь надо еще все сформулировать, облечь в слова.
– Дело техники, – ответил Матвей. – Мой отец всегда говорит: «Если ты не можешь выразить что-то вербально – значит, ты это просто не до конца понимаешь». Так что ключ тут, скорее, в понимании, а не в писательских навыках.
– Бывают такие чувства, что в словах им попросту тесно, – сказал Платон-младший. – Давайте за писателей поднимем, чтобы не быть банальными.
Зазвенели сосуды.
На столе одна за одной начали возникать крупные лужицы от бурых капель крови. Лысый схватился за нос, извинился и пошел плутать по лабиринту комнат в поисках уборной.
– С ним так бывает, ничего страшного, – невозмутимо сказал Платон-младший.
– Я так и не понял, кем он вам приходится? – спросил Матвей.
– Долгая история. И тоже про совпадения, наверное, – ответил паренек. – Я его встретил, точнее, он меня нашел, в пятницу. Мы незнакомы, но система Наблюдения принимает его за меня. Он живет со мной три дня. Он нездоров: подтупливает иногда, страдает от провалов в памяти и головных болей, в общем… сами видите. И еще у него нет чипа. Сначала я думал, что он из Обители.
– Обительским нельзя так долго находиться в городе, – сказал Морозов.
 
– Именно. Но факт есть факт. Его никто не ищет – наверное, потому что система его определяет как меня. Он говорит, что переместился из будущего и является мной. В остальном он вроде адекватен и согласился со мной съездить в Бюро и принять участие в отладке инцидента с глюком Наблюдения. Так что я спокойно с ним взаимодействую.
– Вообще, вы и правда чем-то похожи, – заметил Матвей. – В меньшей степени внешне, но куда больше – мимикой, эмоциями, дикцией и движениями.
– Да, вы все делаете синхронно. У вас определенно есть какая-то связь, – поддержал Богдан.
– И это капец как жутко! Он словно твой уродливый близнец! – воскликнул фантом.
– Да. Я тоже заметил. Но вы же не хотите сказать, что он и вправду пришелец из будущего? Вы только вдумайтесь! – горячился Платон. – Я ученый, инженер, а это просто какая-то дичь.
– Возможно. Но я столкнулся с еще большей дичью, – сказал Матвей.
Карпов поведал всю свою историю с демоном. И про страшный сон, и про странное видео от Покровского, и про сеанс с медиумом.
– Бень, а я тут за столом самый нормальный, оказывается, – изумленно сказал двойник.
На середине рассказа вернулся лысый с заткнутыми красной туалетной бумагой ноздрями.
– …Поэтому лично я тоже умерил свой скепсис. И даже готов поверить, что Платон прибыл из будущего! – закончил Матвей.
– Зачем ты рассказал им про нас? – начал выговаривать лысый Платону-младшему. – У нас могут быть проблемы.
– Не будет у нас проблем, – ответил паренек. – Мы в любом случае под защитой Резника. А вдруг эти ребята нам помогут? Матвей, например, нам верит.
– Как они могут нам помочь? Нам надо открыть временной портал или вроде того. А Хронос тут за столом не сидит.
– Матвей говорит, что он демон, – сказал Платон-младший. – И тоже имел дело с некими «кротовыми норами». Мне кажется, что можно рассмотреть такой вариант. Тем более что это связано с фиолетовой грозой, а вы, Саныч, если сопоставить по времени, прибыли сюда как раз в такую грозу.
– Неужели ты веришь во всяких демонов? – удивился старший.
– А чем это хуже перемещений во времени?
– Тем, что перемещения во времени худо-бедно объясняет наука!
– Может, она и демонов объясняет. Просто не добралась еще.
– Не ссорьтесь, пожалуйста, – сказал Матвей. – Я все равно не умею управлять этими норами. Я как раз ищу девушку, которая поможет мне разобраться в себе. И, может быть, впоследствии я научусь ими управлять и даже отправлю вас в будущее обоих. Но шанс на это мизерный – должно произойти какое-то невероятное совпадение, чтобы я нашел ту девочку из десятого года.
– Он ищет Блудницу, – заключил двойник. – Надо этим воспользоваться.
– Возможно, это Клара. Она жила в нашей квартире как раз в это время, – сказал Платон-младший. – Но мне о ней вообще ничего не известно.
– Знаете, Матвей, кажется, некая Клара живет в Обители, – сказал Богдан. – И я слышал, что у нее был такой же кошмар, который вы описали. Если уж совпадения так совпадают, может, доедем до общины? Я сведу вас с ней. Вы все равно ничего не теряете.
Богдан врал. Ни про какую Клару он не знал. Но отец всегда учил, что нужно иметь запасной план. Скоро должны были явиться будочники и силовыми методами доставить Карпова в Обитель. Но эти два недоблизнеца изрядно напрягали и ставили под угрозу все мероприятие: они определенно походили на людей – их Богдан повидал немало за свою службу, – которые на ровном месте начнут качать права, снимать на телефон и сыпать номерами статей, вычитанных в Интернете. Если Карпов согласится поехать искать свою Блудницу добровольно, это все облегчит.
– Пожалуй. Тем более я сейчас собираю информацию про Обитель для одного нового проекта… – сказал Карпов.
Бар опять заходил волнами – пролетал самолет. Лысый неловко дернулся и опрокинул стопку с абсентом.
– Ты! Шар говорящий! – выругался фантом. – Ты опрокинул мое пойло. Ого! Бень, смотри – будочники твои пришли.