Попаданка. Мама для бастарда (СИ)

Милад резко развернулся, направляясь прочь. Тайно все еще надеялся, что Драго остановит, что скажет, что он может приходить во дворец! Тогда был бы шанс вокруг Даны покрутиться, пообхаживать ее заново… Но Драго промолчал. Милад завернул за угол, уже собирался слиться с толпой, как вдруг его обступила стража. Он застыл, мечась взглядом от одной крепкой фигуры к другой. Как вдруг за спиной раздался голос Теодора:
– Тайком в мой дом прокрался, значит? Сына украсть моего хотел? Думал, не замечу? Взять его!
***
Теодор хотел рвануться в подземелья сразу же, но помешало две вещи. Первая – стоило самому остыть, чтобы не придушить голыми руками этого мерзавца. Вторая – куда более весомая и останавливающая, во дворец приехал гонец со срочным письмом от одного из князей, которому нужно было ответить прямо сейчас. Так что Теодор быстро начеркал ответ в своем кабинете. И уже собирался направиться вниз, отдав гонцу письмо, как вдруг дверь отворилась без стука. Внутрь скользнула Анисья. Почти беззвучно, так, с едва слышным шелестом изумрудного одеяния, словно змейка в траве проползла.
Теодор в этот момент убирал со стола бумаги. Анисья скользнула со спины, проводя ладонями по широким плечам. Повеяло тяжелым, масляным ароматом духов. Снова заморскими маслами надушилась, да еще и не теми, что Теодор дарил. А теми, что ей привозили полутайком. Якобы пробуждающие интерес мужской к красе девичьей. Только сказки то были для баб глупых. Теодор лишь поморщился от густого цветочно-древесного аромата, раскусив хитрость.
– Иди к себе, Анисья, – он коротко сжал ее ладонь, осторожно снимая со своего плеча. – Я… позже к тебе загляну. Дел много.
Не было у Теодора настроения заглядывать к Анисье. Ни сегодня, ни завтра, ни во веки веков. Женился на ней, потому что негоже королю без семьи, без наследника. Только никто из них друг другу не врал: не было между ними никакой любви.
Теодор думал, что может, и к лучшему. Хватит, обжегся уже один раз с красавицей Даной, выскочившей за другого! Не знал ведь тогда, как Милад на самом деле с ней поступил.
Только вот теперь с каждым днем Теодору становилось все сложнее. Вроде бы не девица наивная, сказками о прекрасных принцах с пеленок вскормленная. А все равно в постель без любви ложиться мерзко было, будто Анисью обманывал бы… на ее месте Дану под собой представляя, едва глаза закроет? Нет, нет, подло это! К одной сердцем тянуться, а другой голову дурить напрасными надеждами.
– Разве ты с бумагами не закончил? – промурлыкала Анисья.
Она обошла Теодора по кругу, как хищница – добычу. Оказавшись между ним и столом, Анисья мазнула кончиками пальцев ему по щеке, кокетливо улыбнувшись. И будто ненароком, прогнулась в спине. Так, словно приглашала: ну же, подхвати под бедра, подсади на стол, разложи поверх бумаг своих, целуй, ласкай, люби меня, вся я твоя! Но Теодор давно все эти ужимки девичьи выучил. Немало девиц заарканить его пыталось.
– Пленник один в подземельях есть, – он со вздохом отвел взгляд. – Нужно мне с ним лично… свидеться.
Пальцы Теодора неосознанно стиснулись в кулаки. Слишком много узнал он о Миладе в последнее время, чтобы так просто ему все с рук спустить! И то, что над Драго издевался. И то, как с Даной тогда поступил. Глаза Теодора прищурились, в них мелькнула затаенная ненависть. Но Анисья не обратила на это внимание. Ведь она разозленной кошкой отпрянула от стола, на котором прогибалась. И почти набросилась на Теодора, перехватывая его за богато расшитый воротник.
– А может, кто другой тебя ждет? – прошипела она, сверкая глазами.
Анисья неожиданно прижалась к губам Теодора в поцелуе. Почти силой притянула к себе, поцеловала так, будто сожрать собралась. Горячо, жадно, бесстыдно проводя языком. Но Теодор лишь опешил. Многих девушек он знал… и робких, и смелых. Но только не тянуло, не отзывалось ничего к Анисье. Теодор понимал: сердце его так и не зажило после той, первой, настоящей Даны. А Дана-попаданка окончательно все карты спутала! В итоге, и с ней он не мог поступить бесчестно: ночью в покои вломиться, желанным будучи. И на Анисью смотреть не хотелось, что ее и себя обманывать?
 
Теодор слегка отодвинулся, нахмурившись.
– Ты ревнуешь меня?
Анисья так и продолжала держаться за его одежду. Но в голубых глазах не было ни капли… ни любви, ни девичьей нежности. Какая-то отчаянная жадность, почти злая. Анисья резко развернула Теодора спиной к столу, толкая к краю, будто отрезаю пути к отступлению. А потом прижалась всем телом, и пальцы торопливо, сбивчиво побежали по пуговицам и застежкам.
– Хочу я тебя! Мужа своего! – встрепанная, раскрасневшаяся, выпалила Анисья. – Разве преступление это?
Она уже собралась скользнуть рукой под его одежду, но Теодор перехватил за запястье. На лице его мелькнула тень подозрения.
– Не ты ли говорила мне после свадьбы, что любовь тебе звук пустой… – медленно, тягуче, словно медом диким, прозвучал его голос. – Мы получили, что хотели. Ты – мужа богатого, власть имеющего. Я – жену послушную, знатную, чтобы род королевский продолжить. Что же теперь изменилось? Или не изменилось? Сердце у тебя колотится так заполошно, словно боишься чего-то. Зверушка загнанная, кусачая. Не от желания у тебя так сердце заходится. Глаза так и есть холодные, Анисья, ты меня не обманешь. Сам я такой. Никого в душу не пускающий.
Теодор провел ладонью по груди Анисьи, останавливаясь напротив сердца. Другая бы застонала или глаза прикрыла, или навстречу выгнулась. Она же и не шелохнулась. Чем только подтвердила мысли Теодора. Не было в ней желания или чувств. Ни капельки.
– Так сам сказал про род королевский, – усмехнулась Анисья, ничего не отрицая, и потерлась о Теодора всем телом, как бывалая развратница. – Продолжать его нужно, Теодорушка. Или ты бастарда после себя на трон посадить решил, щенка этого, который ничему не учен?
Она с нажимом погладила его ладонью по животу и вниз, пробираясь к брюкам. Юркие пальцы уже были готовы проникнуть под ремень, но Теодор ускользнул. Спокойный и чуть помрачневший, сдвинувший брови. Не до Анисьи сейчас ему было! Тем более со странностями ее, никогда настолько кошкой мартовской к нему не ластилась! Явно задумала что-то, чертовка, так если каменья понадобились или наряды, на словах попросила бы – никогда ей отказа не было!
– Науки всякие да этикет – это дело наживное. Главное, что мальчик смышленый и сердце доброе. И если так бог рассудит, что Драго королем станет, то я за Сальмир спокоен буду.
Анисья вздохнула. Она поправила распущенные, разметавшиеся по плечам волосы, и будто мигом слетела маска. Из заведенной развратницы – в безразличную королеву.
– Твоя правда, свет мой, – Анисья послушно склонила голову, кротко улыбнувшись. – То глупостей я наговорила. Все равно Драго твоя кровь. Всегда я к нему достойно относиться буду, как к твоему наследнику. Пусть и от другой.
Анисья направилась к двери. А Теодор и не заметил, как напоследок ее мягкий, покорный взгляд потемнел от злости. Не нравилось Анисье, что план затягивался, что никак цель желанная, трон королевский, в руки не шла!
  
Глава 15
 
Теодор спустился к Миладу один. Без верных псов – угрюмых и молчаливых плечистых парней, готовых выполнить любое поручение. Например, допросить пленника пожестче по приказу короля.
Однако в этот раз он собирался справиться сам. Охрана лишь подвела его к нужной темнице. Подойдя ближе к темной камере, Теодор взмахнул рукой. Магический огонек ударил по факелу, тот затрещал, и занялся огонь. В его свете зазвенели ключи в руках стражника. После чего он вошел внутрь, и послышались удаляющиеся шаги. Мы остались с Миладом наедине.
– Ну, здравствуй, Милад… – усмехнулся Теодор, окидывая его взглядом. – Ждал, пока я появлюсь? Пока приду к тебе?
Милад сидел молча, прямо на небольшом уступе возле решетки, на импровизированном окне, выходящем в коридор подземелья. И даже не смотрел на Теодора. Говорить ни с кем не хотелось. Рваться тоже. Достаточно уже рвался, когда пытался выдернуть тяжелую железную цепь, унизительно надетую на ногу, словно Милад – животное. Хотя он ничего не делал плохого! Наоборот… Пришел повидать Драго.