Однажды орел…
— Вперед, ребята, вперед! — горячо призывал он солдат.
Он уже видел перед собой высокие круглые каски со сверкающим ободком, фигуры солдат в светлой серо-зеленой форме, яркие вспышки у дульных срезов пулеметов. Стреляя на ходу, Дэмон заметил, как упал подкошенный его пулей немецкий пулеметчик, как на месте упавшего тотчас же появился другой. Не прекращая ни на секунду огонь, громко подбадривая и увлекая за собой солдат, Дэмон неудержимо продвигался вперед…
Сильный обжигающий удар в левое бедро, и Дэмон упал. Лежа на боку, он почувствовал, что левая нога его словно онемела. Он попробовал подняться на ноги, но не удержался и снова упал. Левак нога подкашивалась, не держала его. Значит, он ранен? Неужели пуля настигла и его? После стольких боев… После всего, что было сделано…
Он пощупал бедро, сначала робко, осторожно, потом грубее, превозмогая страх и боль. Да, он ранен. Кровь. На этот раз его собственная кровь. Теплая, густая, липкая кровь.
Но это же никуда не годится. Это просто невозможно. Он должен подняться и дойти до цели. Ведь цель совсем уже рядом! Дэмон заскрежетал зубами, напряг все свои силы и волю и приказал себе: «Ты должен!» Превозмогая дикую боль, он снова поднялся на ноги. «Ты должен!» — приказал он себе несколько раз подряд. Впереди, у окопа противника, уже завязался рукопашный и штыковой бой. Его солдаты схватились с немецкими, как разъяренные дикие звери. Последние пронзительные вопли и хриплые крики. Медленно, одно за другим, орудия и пулеметы и рои пшика замолкли…
Итак, они у цели. Задача выполнена. Теперь… теперь рота должна повернуть влево, развернуться на вершине холмов и остановиться на сорокаминутный отдых, а потом двинуться через лес на северо-запад…
Дэмон почувствовал чью-то руку на своем плече. Почему ему не дают покоя? Кому он нужен? В этот момент Дэмон стоял на коленях, опираясь на пулемет, чтобы не упасть. Рядом с ним опустился на корточки Рейбайрн. Старина Реб. Его лицо, обросшее давно небритой рыжеватой бородой, было бледным, похожим на маску, глаза горели.
— Капитан! Вы ранены, капитан?
— Вперед! Иди вперед! — ответил ему Дэмон каким-то сдавленным, едва слышным на фоне ухающих орудий и разрывающихся гранат голосом. — Вперед! — показал он Ребу властным взмахом руки.
— Нет, я не уйду от вас, капитан. Я не оставлю вас здесь в таком положении.
— Вперед, Реб! Это приказ. Я приказываю, понимаешь? Разверни своих солдат в этой полоске леса до того, как немцы начнут обстреливать позиции.
Но Рейбайрн не обращал на слова командира никакого внимания. Что с ним произошло? Неужели он не понимает, что необходимо делать сейчас? Надо внушить ему еще раз. Если солдаты не успеют укрыться, то…
Дэмон не заметил даже, как снова упал. Он понял это только тогда, когда увидел, что Рейбайрн, неумело перебирая руками моток белого марлевого бинта, пытается перевязать его рану.
— Реб, ты неуклюжий дегтярник. [23] Неужели ты не найдешь себе другого занятия? — спросил Дэмон и сразу же пожалел о своих словах, потому что увидел на руке Рейбайрна тянущуюся от кисти до локтя свежую кровавую рану. — Помоги мне встать, — потребовал Дэмон.
— Вставать нельзя, капитан. Ваша нога чуть не оторвана, а вы — вставать.
— Ни черта с ней не будет, — пробормотал Дэмон и попытался встать, но, громко вскрикнув от невыносимой боли, тут же снова упал на землю. Да, видно, ничего уж не сделаешь, придется покориться.
— Я доставлю вас в тыл. Клянусь, я доставлю вас в тыл, капитан, потерпите немного…
— Доставишь, доставишь… Только перевяжи сначала свою рану, — проворчал Дэмон. В голове у него прояснилось, но он по-прежнему чувствовал неприятную боль в ноге, и эта боль то усиливалась, то ослабевала.
— Капитал, мы закрепились на захваченной позиции, — раздался голос неожиданно приблизившегося Зиммермана. Он был без каски, тяжело дышал, но чувствовал себя, по-видимому, вполне уверенно. Из пистолета в его правой руке все еще тянулась едва заметная ниточка дыма. «Как и я; как и я после боя на ферме Бриньи», — подумал Дэмон.
— Я организовал сектор обороны на случай контратаки, — продолжал Зиммерман. — В строю осталось сорок семь человек, капитан.
— Сорок семь? — тихо спросил Дэмон.
— Так точно, сорок семь.
— А где лейтенант?
— Тяжело ранен, сэр. Он без сознания.
— А как дела на левом фланге? Вам не мешало бы связаться с Бэллардом.
— Капитан Бэллард убит, сэр.
— Гм, тогда Рассо. У Рассо должен быть…
— Я не знаю, где он, капитан. И никто не знает. Здесь придется полагаться, по-видимому, только на самих себя.
Дэмон молча кивнул. Сорок семь. Неожиданно на него нашла какая-то слабость. С Рейбайрном тихо разговаривал Монтилоун и еще один санитар; вокруг сновали какие-то не совсем обычные, как ему казалось, фигуры. Почему они никак не успокоятся? Ему необходимо узнать, считает ли Вейберн все еще необходимым, чтобы они продвинулись до второго рубежа наступления, как это было запланировано вначале, если, конечно, Боллард и Рассо удерживают свои позиции. Но Бэллард, кажется, погиб…
— Помогите мне подняться, — приказал он Зиммерману.
— Вас лучше отправить в тыл, капитан. Ваша рана серьезна.
— Чепуха, — ответил Дэмон, — я останусь здесь. А где Гилетти?
— Убит, сэр.
— Господи, ну тогда Гентнер! Надо как можно скорее послать донесение командиру батальона. И попробуйте сейчас же установить связь с первой ротой.
— Но, капитан…
— Я же сказал, вам, что остаюсь здесь. Пока здесь есть хоть один солдат — я никуда не уйду.
Но силы оставили Дэмона: в глазах у него потемнело, все предметы и люди закружились в бешеном круговороте, они то казались ему необыкновенно яркими, то становились совсем тусклыми. Он упал на спину, его лихорадило. Наклонившийся к его лицу Зиммерман что-то говорил, но Дэмон не воспринимал ни одного его слова. Дэмон улыбнулся, согласно покивал головой и похлопал Зиммермана по плечу.
— Вы молодец, Гарри, — сказал он. — Вы станете хорошим офицером, одним из лучших. Рота теперь ваша. Хорошенько заботьтесь о ней. Лучше этой роты вы нигде не найдете. Свяжитесь с первой ротой. Командир батальона без задержки пришлет вам подкрепление, на него можно положиться…
Сказал ли он все это Зиммерману? Колдуэлл был теперь далеко, он генерал, командует дивизией… Лицо Зиммермана очень уставшее; вокруг глаз залегли тысячи мельчайших морщин. Но это еще ничего. Впереди его ожидает еще большая усталость, и вокруг глаз появятся новые морщины. Важно то, что рота в хороших руках, а это уже кое-что.
Небо сплошь заволокли тяжелые дождевые облака, воздух стал невыносимо холодным. Дэмон видел, что вокруг него все еще снуют люди; они казались ему могущественными, деятельными, способными жить и двигаться, не сравнимыми с ним, охваченным лихорадящей дрожью и непреодолимой слабостью. Головокружение усиливалось. Дэмон понимал, что не может встать на йоги, как бы ему ни хотелось этого. Его все-таки тоже свалило, и выхода из этого положения нет. Единственное утешение — рота остается в хороших руках; он был готов держать пари на свой последний франк, что это так. Если Гарри поторопится и установит связь с первой ротой, то…
* * *Светит яркое солнце. На лицо Дэмона то и дело падают непривычные, отливающие серебром лучи. Он смотрит прямо перед собой, но, кроме чьих-то покачивающихся плеч, ничего не видит. Вот плечи куда-то исчезли и он увидел небо, чистейшей голубизны небо, потом снова мерцающие лучи октябрьского, клонящегося к закату солнца…
Где-то позади раздался отрывистый голос Рейбайрна:
— Хорошо, Наджент, давай отдохнем.
Дэмон зажмурил глаза. Его не покидало ощущение какой-то невесомости, странные, неведомые силы то раскачивали его из стороны в сторону, то плавно подбрасывали вверх. И ужасная боль. Она накапливалась где-то внизу, подкатывалась жгучим конусом к голове и взрывалась там. «Господи! Ох, господи!» Дэмон понял, что громко стонет, и тотчас же заставил себя замолчать. Почему его несут так долго? Сколько еще будет продолжаться эта невыносимая тряска? Сколько еще часов терпеть жгучую боль? Когда наконец его оставят в покое?