Единственная для Демона (СИ)

— Ты не дала бы! — грубо ответил, будто выплюнул. — Ты всегда была такой застенчивой, неприкосновенной. Иногда так бесила меня своими справедливыми высказываниями! Кому нужна твоя справедливость, а? Псам помойным? Или кошкам подвальным? — Игорь резко сжал моё запястье, притягивая к себе.
— Ты пьян, — спокойно подметила я. — Пойдём к ребятам.
— Мы пойдём к ним! — ответил с самодовольным оскалом. — Но, прежде, я хочу вспомнить как ты кричишь в постели!
Я взвизгнуть не успела, как его крупное тело прижало меня к земле. Своей крупной и омерзительной ладонью, от которой пахло бензином и солёной рыбой, плотно зажал мой рот. Я могла только мычать и брыкаться. Я не успела заметить, как второй рукой он перехватил вторую руку, удерживая запястья, поднял их над моей головой, прижимая к земле. Одной ногой развёл мои ноги, оперевшись коленкой во внутренней части бедра. Убрав ладонь от лица, накрыл своими сухими губами мои губы. Я могла лишь стонать, в попытках сопротивления. Я понимала, что меня не услышат. Этот урод всё продумал. Музыка из старой "Волги" играла громко, сливаясь с остальной какофонией звуков приехавших отдыхать.
— Давай, милая, ножки по шире. — мерзко простонал этот урод.
Пьяный амбал не позволял мне отстраниться. Вжимал в землю, придавливая своим телом. Засосав мои губы, принялся расстёгивать пуговицы на шортах.
Моё отчаяние переросло в неумолимую злость. Все мои мысли и прошения были направлены к одному. Я мычала что-то немыслимое, призывая на помощь Кузьму, Виктора, Клавдию… хоть кого-то!
В дали раздался громоподобный крик ворона, приглушивший все остальные звуки островка. И на мгновение этот подонок оторвался от моих протестующих губ.
— Тварь! — вскрикнула я. — Ты ответишь за это! — вырвалось из моих уст, хоть и не было уверенности в сказанном.
— Будь тише, сучка! — злостно усмехаясь, ответил подонок.
Припав всем весом на меня, насильно закинул одну ногу себе на бедро. Отодвинул края шортов. Нагрузка его веса на моё тело, оставляла инстинкт бороться за воздух, что был жизненно необходим.
Талисман на моей груди вспыхнул, словно опалённый металл. В эту же секунду насильника откинуло на метров пять от меня.
Медлить времени не было. Бежать и кричать: "Помогите, спасите!", было чересчур глупо. Оценив ситуацию, и поняв, что пьяный урод лежит в судорогах в ближайших кустах и пока не пришёл в сознание нужно убраться отсюда, как и планировалась раньше.
Покинув остров, я не оглядываясь желала быстрее подняться по возвышенной тропинке и оказаться в дачном массиве. Там я бы могла попросить помощи или же вызвать хотя бы такси. Почти дойдя до верха мне перегородил путь чёрный внедорожник. Окно с пассажирской стороны поползло вниз. В моём сердце затаилась надежда, что это мог быть один из тех чудесных знакомых, по которым горевала душа. Тщетно. За рулём сидел седовласый старик, жамкая морщинистыми губами.
— Садись, — неожиданно заговорил он, смотря мягким взглядом голубой волны. — Я подвезу.
Что-то подтолкнуло меня довериться старику. Я быстро забралась на заднее сиденье, невежливо захлопнув дверь.
— Простите… — попыталась оправдаться и скрыть своё волнение.
— Вам не за что извиняться, — перебил старик.
Руки мои тряслись. Сердце бешено колотилось.
Глава 2.
Выехав с просёлочных дорог в город, я облегчённо выдохнула. Только сейчас до моего осознания дошло то, что, сбегая с островка, я не подумала о личных вещах. Телефон, документы, ключи и деньги остались в сумочке, лежавшей в палатке.
— Да как так-то?! — прошуршав руками по карманам шорт, я приложила лоб к прохладному стеклу. Как же я расплачусь с водителем?
— Милушка, вам не о чем беспокоиться. Я не взял бы с вас денег даже если бы они у вас были.
Обхватив спинку переднего сиденья, я прильнула к нему всем телом. Голова закружилась, швыряя мысли по кругу. Тело обдало горячим жаром.
— Что вы сейчас сказали? — прошептала надрываясь.
— Что не возьму с вас и гроша. — невозмутимо отозвался водитель.
 
— Нет-нет, не это! Как вы меня назвали?
— Милушка? — удивился он, взглянув в зеркало заднего вида.
Я всмотрелась в потухшие серо-голубые глаза. У меня началась паранойя… Каждое слово, любое похожее движение — всё напоминало о них…
— Простите… — слабо промямлила я, рухнув обратно на спинку заднего сиденья.
— Мой сын владелец платного пляжа. — неожиданно отозвался старик. — Я работаю сторожем. Пенсия — сплошная рутина и тоскливость.
— Семейный бизнес, — мягко отметила я.
— Упрямец не хотел меня брать, мол отдыхать мне надо. Всё твердил о путешествиях. А оно мне надобно? — усмехнулся старец, пожимая плечами. — Никогда не путешествовал, и не стоит начинать на старость лет. Я ему и говорил, что не отдых мне нужен, а покой. Усмехался надо мной, не отличая первого от второго. Вот скажите, есть ли разница в этих двух словах?
Я задумалась и неспеша ответила:
— Безусловно есть. Пожалуй, покой — это состояние души. А отдых — физическая составляющая.
— Так и есть. — подтвердил водитель. — Отдыхом принято называть то, что представляет собой различные увеселительные мероприятия или же выходные дни. Но какой в этом смысл, если душа не на месте?
— Никакого… — прошептала я, проникая в смысл сказанного.
— Не грустите, милушка, он придёт.
— Кто? — воскликнула я, как только донёсся смысл его слов.
— Как кто? — встрепенулся старик. — О чём же сейчас говорим? О покое конечно же!
— Ах, это… мне не грозит… — уныло ответила я.
Я была уверена. Ведь весь мой покой покинул меня. Три месяца прошло с того момента. Я оказалась в бездне своих страхов и своего горя. Я не могла есть, пить, спать… что там ещё делают обычные люди? Я уже не была в их числе. Я стала мёртвым воплощением своего действующего тела. Я желала только одного: гореть в аду, лишь бы он был рядом. Я знала, что не будет в душе моей покоя.
— Вот мы и приехали. — раздался голос на втором плане моих мыслей.
За окном показался мой двор. Не переставая благодарить моего спасителя, я вышла из машины. Уезжая, старик с улыбкой взглянул на меня. И тут пронеслась мысль, от которой меня обожгло холодом: я ему не говорила адреса!
Благодаря двум нетрезвым молодым людям, я смогла попасть в подъезд. Достать запасной ключ из почтового ящика не составило труда — щеколда была сломана ещё до нашего переезда. Меня не переставало трясти от страха. Холод бродил по венам, будоража кровь.
Обессиленная, погруженная в свои мысли, я свалилась на кровать. Не обращая внимания на перепачканную одежду, песок, что так неприятно тревожил кожу, спутанные волосы и потёкшую тушь, я погрузилась во тьму. Последние события этого вечера вытянули из меня остатки сил.
Я проснулась среди ночи от постороннего шума в квартире. Дверь в моей комнате была открыта. В коридоре отражался слабый свет, исходящий с кухни. Неожиданно я почувствовала тепло, нахлынувшее на моё тело. Так было всегда, когда он был рядом или совсем близко. Мне казалось, что я стала совсем невесомой. Мои ноги словно не шли, а парили над паркетным покрытием.
— Ферзь на h-пять! — вскрикнул мужской довольный голос. — Шах и мат!
— Не удивил, старый инквизитор, твои фигуры мухлюют, — раздался второй, женский голос с надменными нотками.
Представшая передо мной картина могла повергнуть в шок любого человека, но не меня. По обе стороны стола расположились мужчина и женщина. Первый был в белой рубашке, поверх которой был одет чёрный жилет, брюки, старые лаковые туфли, и неотъемлемая часть — шляпа-котелок. Женщина одета в красное платье в пол, а волосы элегантно уложены на бок. На столе стояла шахматная доска. Самое удивительное, что все фигурки были "живые", на сколько это вообще возможно… На миниатюрных конях сидели наездники с длинным копьём, место пешек, стояли воины с мечами. Королевы и короли сидели на троне, и лишь их одёжка могла указать кто из них чёрные, а кто белые. После объявления финального хода, король в чёрном поднялся с трона аплодируя, за ним последовали и остальные шахматные фигуры, облачённые в чёрные наряды. Проигравшие покидали доску, замертво падая в изумрудную шкатулку, украшенную драгоценными камнями.