Луис Альберто

Тангам, пожелав своей протеже успеха, распрощалась с братом и невесткой и поспешила домой, а Марианна отдала себя в распоряжение Дорианы. В комнате отдыха для официантов они выпили кофе – от горячего завтрака Марианна отказалась, – и туда же пришёл портной с мальчиком–помощником, который буквально смотрел своему наставнику в рот и поспешно записывал в блокнотик всё, что тот диктовал, когда снимал мерку с Марианны. Портной сказал, что примерка будет вечером, а костюм будет готов завтра к двенадцати часам дня.
– Так быстро? – удивилась Марианна.
– Если он затянет, мы перестанем пользоваться его услугами и обратимся к другому портному. У нас много хороших мастеров, – наставительно сказала Дориана.
Весь этот день Марианна знакомилась с «производством», с людьми, осмотрела склады продуктов и белья, побывала в прачечной, где увидела готовое неестественно, снежно-белое бельё – скатерти, салфетки, полотенца, – осмотрела оранжереи и теплицы, где выращивали свежие овощи и цветы для столов. Видно было, что ресторан этот поставлен на широкую ногу и приносит солидный доход.
– Доход, как вы правильно сказали, действительно солидный, – говорила Дориана, – но и расходы колоссальные. А самое главное, это правильно подобрать и расставить людей. Оттого, кто как работает, зависит всё: один медлительный официант, один недобросовестный кладовщик – и усилия всех остальных будут сведены к нулю. Я сама закончила, высшую школу директоров в Камбридже и знаю, как важно правильно подобрать штат работников. Я так рада, Марианна, что вы согласились у нас работать, такой человек, как вы, для нашего дела – просто находка.
– Благодарю вас, Дориана! Ваши слова так много для меня значат, вы вселяете в меня уверенность, и я постараюсь! Я постараюсь сделать всё, что смогу, чтобы не разочаровать вас и вашего мужа.
– Может быть, мне не следовало бы этого говорить, – вдруг насупившись, проговорила Дориана, – но вам нелишне знать, что мой муж – человек очень легкомысленный и ненадёжный, как администратор он просто никуда не годится, и я бы просила вас ни по каким вопросам к нему не обращаться. Все дела веду я. Это я сказала потому, что вы, если верить вашим словам, собираетесь для него стараться.
– Ради Бога, Дориана, не говорите плохо о своём муже! – воскликнула Марианна. – Я тоже этим грешила, вот так же жаловалась, что мой Луис не такой энергичный, как мне бы хотелось, безынициативный, размазня, то одно мне в нём не нравилось, то другое. А как я была неправа! Как сама бывала порой капризна, взбалмошна, груба, истерична, глупа!… Стыдно вспомнить, но иногда я позволяла себе просто жуткие вещи, могла, например, взять и раскидать, чтобы его позлить, по полу все свои платья. И мой добрый, терпеливый, любящий муж прощал мне все эти выходки, потому что был в тысячу раз умнее и благороднее меня. Он собирал с пола всё, что я успела накидать, и ещё улыбался мне, как расшалившемуся ребёнку… А этот милый «ребёнок» ещё надувался, как мышь на крупу, капризничал и жаловался на судьбу! Ах, если бы можно было вернуть то время, как бы я берегла его… Но что имеем, не храним, потерявши – плачем.
– Так что же, вы разошлись? – спросила Дориана.
– Н-нет, – едва сдерживая слёзы, прошептала Марианна. – Он умер… он погиб… он ревновал меня… Если можно, не спрашивайте сейчас об этом, я потом вам всё расскажу!
– Извините, – пожала плечами Дориана. – Я не знала, что ваш муж… что его нет. То есть я вообще о вас ничего не знаю. Тангам говорила что-то, но очень неопределённо, вскользь. Извините, если я наступила вам на больную мозоль, но то, что ваш муж исчез, – это для меня новость. И что вы говорите, он погиб из-за ревности?
– Тангам при мне не хотела говорить, наверное, чтобы меня не расстраивать. Но всё равно, вы должны знать: я осталась одна в тяжелейшем, безвыходном положении, после того, как мой муж… приревновал меня, так глупо, без причин… и…
– Без причин ревности не бывает, – резко повысила голос Дориана. – Просто вы не хотите смотреть правде в глаза, собраться с силами и признать, что повод – пусть он вам кажется пустячным, самым незначительным, но повод был! Дыма без огня не бывает!
 
– Дориана, – упавшим голосом взмолилась Марианна, – зачем сейчас об этом говорить? Моя рана ещё слишком свежа. Человека нет, я его оплакиваю, вся тяжесть утраты упала на мои плечи. Вы думаете, что я мало терзаюсь неизвестностью? Непониманием того, что всё это произошло? И вы считаете, что я ещё должна терзаться сознанием своей вины?!
В этот момент дверь в официантскую распахнулась, и, бодрый, улыбающийся, в комнату вошёл Поль. Увидев недовольную мину жены и Марианну, с глазами, полными слёз, он остановился и, желая разрядить обстановку, сказал:
– А нам вчера завезли раков, больши-их таких раков по пять рупий. А сегодня привезли ма-аленьких, но по три рупии. Вчера большие – по пять рупий, а сегодня ма-аленькие, но зато по три рупии. Но вче-ррра! Бо-оль-шие! по пя-ять ру-упий…
От этой милой шутки Марианна повеселела, засмеялась и была рада, что такой тяжёлый для неё разговор, оборвался. Но Дориана, укоризненно взглянув на мужа, покачала головой. Явно это покачивание означало: «Нет, никогда ты не остепенишься, как был большим дитятей, так дитятей и останешься до седых волос!»
– Остынь, жёнушка, не кипятись. И когда ты, наконец, поймёшь, что воспитывать меня – бесполезно! Я неисправим! – весело проговорил Поль, направляясь к двери.
– Шут чечевичный! – прошипела Дориана.
– А ты – любимая жена шута! – отвечал Поль, продолжая улыбаться и всё ещё пытаясь развеселить жену. – Если захочешь меня видеть, я в офисе, – повторил он уже без улыбки, закрывая за собой дверь.
Эта неуместная стычка мужа и жены при ней, совершенно чужом человеке, показалась Марианне отвратительной. Отвратительно было и то, что в эти первые часы знакомства Дориана сочла нужным говорить о своём неуважительном отношении к мужу, грубила и язвила в присутствии новой служащей. Зачем? Чтобы сразу показать, что хозяйка здесь она? Но Марианне вовсе не показалось, что Поль уж такой никчёмный человек и никудышный администратор. Наоборот, он показал себя благожелательным человеком, с которым было легко, который располагал к себе. Для такого администратора хотелось хорошо работать. Марианне вдруг стало жаль Поля, этого славного человека, который принял её так приветливо, ни о чём не спрашивал, не лез в душу. И она, подавив в себе чувство неприязни к Дориане, попросила:
– Не будете ли вы так любезны, показать мне мою комнату. Я бы хотела немного отдохнуть.
– Вы ещё не начали работать, а уже проситесь отдыхать! – съехидничала Дориана, показывая свои великолепные зубы. – Прежде я всё-таки хочу ввести вас в курс дела – познакомить с нашим меню, ведь вам надо досконально знать, какие мы готовим блюда, из каких продуктов, на каком масле жарим, много ли кладём специй, какова калорийность каждого блюда, можно ли его есть диабетикам, что сколько стоит. Вы должны быть целиком и полностью об этом осведомлены и уметь квалифицированно рекомендовать нашу пищу клиентам. Вам надо твёрдо усвоить названия соусов, салатов, овощей, фруктов, названия и состав закусок и десертов, вин, коктейлей, крюшонов и многого другого. Вы – гостеприимная хозяйка в зале и должны быть компетентным советчиком для каждого гостя. А комнату свою вы увидите, не торопитесь. Она небольшая, но, надеюсь, вам понравится. Там всё в серых тонах. Кстати, вы любите серые тона?
В этом вопросе Марианне послышалось откровенное издевательство, даже ехидство, и это всколыхнуло её гордость: «За кого она меня принимает? За нищенку? За попрошайку? Что она думает, в Мексике я жила в халупе?»
– Вы угадали, мадам! – вскинула голову Марианна и посмотрела прямо в глаза своей обидчице. – В Мехико мой будуар был именно в серых тонах. Стены, ширмы, мебель – всё было обтянуто серой замшей. Но для спальни я предпочла весёленький английский ситец в мелкий цветочек. Таким ситцем обтянута спальня принцессы Дианы.