В битве с исходом сомнительным

– Рождественское, – пошутил Мак. – Мистер Лондон, это док Бертон, ответственный за здравоохранение и санитарию. Ему требуются люди.
– Сколько людей тебе надо, док?
– А на какое количество людей в лагере вы рассчитываете?
– От тысячи до полутора тысяч…
– В таком случае дайте мне человек пятнадцать-двадцать.
– Эй, там, на крыльце! – крикнул Лондон. Один из дежуривших, приоткрыв дверь, сунулся внутрь.
– Постарайся Сэма отыскать. Ладно?
– Конечно.
– Собрание мы сегодня на десять утра назначили. Большое общее собрание. Я и в другие лагеря сообщил об Андерсоновом ранчо. Скоро прибывать начнут.
Дверь отворилась, и показался Сэм. На исхудалом лице его отражалось любопытство.
– Сэм, это док Бертон. Он хочет, чтобы ты был его правой рукой. Пойди, скажи людям, что нужны добровольцы в помощь доку. Отбери двадцать надежных парней.
– Ладно, Лондон. К какому часу они требуются?
– Прямо сейчас, – ответил Бертон. – Мы отправимся сразу же и разобьем лагерь. Человек восемь или девять уместятся в моей колымаге. Найдите кого-нибудь с машиной, чтобы отвез остальных.
Сэм глядел то на Лондона, то на Бертона, не совсем понимая, кто здесь главный. Лондон кивнул большой головой:
– Все верно, Сэм. Делай все, как док скажет.
Бертон поднялся, чтобы идти с Сэмом.
– Я бы хотел помочь отобрать людей.
– Погоди, – остановил его Мак. – С тобой в городе все чисто?
– В каком смысле «чисто»?
– В том, что не пришьют они тебе чего-нибудь вроде незаконной практики или другое какое-нибудь нарушение?
– Насколько я знаю, ничего за мной такого нет, а пришить они могут что угодно, если очень надо будет.
– Это уж точно, – согласился Мак. – Это мне известно, но тут важно время выиграть. Ну, привет, док. До скорого.
Когда Бертон и Сэм ушли, Мак повернулся к Лондону:
– Он славный парень. Смахивает немного на голубого – уж больно хорошенький, но на самом деле жесткости ему не занимать. И въедливый, что тебе кротоновое масло. Есть что-нибудь пожевать, Лондон?
– Буханка хлеба и сыра кусок.
– Так чего же мы ждем? Мы с Джимом накануне про еду и забыли совсем.
– Я ночью проснулся и вспомнил, – поправил его Джим.
Лондон достал стоявший в углу пакет и выложил на стол хлебную буханку и порядочный кусок сыра. Снаружи раздались какие-то звуки, шорохи, шевеление. Гул голосов, стихший на несколько часов, опять возобновился. Открывались и хлопали двери. Люди откашливались, отплевывались, сморкались. День разгорался, и солнце в окне светило красноватым светом.
Набив рот хлебом и сыром, Мак проговорил:
– Как ты смотришь, Лондон, на то, чтобы общим председателем стачечного комитета и ответственным за все сделать Дейкина?
Лицо Лондона выразило легкое разочарование.
– Дейкин – хороший парень, – отвечал он. – Я знаю его тыщу лет.
Мак почувствовал разочарование Лондона и отважился на объяснение:
– Буду откровенен с тобой, Лондон. Из тебя бы вышел отличный председатель, не взрывайся ты по каждому поводу. А вот Дейкин, как мне кажется, не такой, чтобы взрываться. А если главный наш станет взрываться, мы пропали.
Попытка объяснения оказалась успешной. Лондон согласился с ним:
– Я черт знает как обидчив. Чуть что, на стенку лезу. Ты прав насчет Дейкина. Он как опытный игрок – глаз не таращит, голоса не повышает. Чем хуже складывается, тем тише он себя ведет.
– Значит, на собрании ты поддержишь кандидатуру Дейкина? – спросил Мак.
– Ясно, поддержу.
– О Берке этом мне ничего не известно, что он и как. Но, думаю, если он слишком уж зарвется, то мы с нашими парнями и парнями Дейкина сумеем его приструнить. Пора начинать перемещать людей, ведь путь неблизкий.
– Когда, ты думаешь, скэбов доставят? – спросил Лондон.
– Не раньше завтрашнего дня. Хозяева здешние не считают, что мы уже готовы начать действовать. И скэбов до завтра им не раздобыть.
– А когда раздобудут, что мы будем делать?
– Что ж, – сказал Мак. – Встретим поезд с почетом, с ключами от города. Я телеграмму ожидаю об отправке поезда. В агентствах по найму есть люди, которые за этим проследят.
  
Он вскинул голову и бросил взгляд в сторону двери. Гул голосов за ней – привычный, монотонный – совершенно стих. Внезапно тишину прорезал свист, и тут же послышались крики. За дверью шел какой-то спор.
Лондон шагнул к двери и распахнул ее. Трое караульных плечом к плечу встали возле двери, а перед ними в молескиновых штанах и сапогах застыл главный управляющий, по бокам от него стояли двое со значками помощников шерифа и с дробовиками в руках.
Управляющий, глядя поверх охраны, бросил:
– Я хочу поговорить с тобой, Лондон.
– Вы ко мне, видать, с оливковой ветвью пожаловали.
– Ну, дай войти. Может быть, мы сможем как-то договориться.
Лондон покосился на Мака, и тот кивнул. Толпа молчала и слушала. «Главный» выступил вперед, по-прежнему в окружении вооруженных помощников шерифа. Караульные не двигались с места. Один из них сказал:
– Оставь своих бульдогов за дверью, шеф.
– Хорошая идея, – подхватил Лондон. – В переговорах дробь вроде ни к чему.
«Главный» беспокойно озирался в грозной молчаливой толпе мужчин.
– Почем мне знать, что вы станете играть по-честному?
– Тот же вопрос могу задать и я в отношении вас.
«Главный» решился.
– Останьтесь за дверью и обеспечьте порядок, – велел он.
Караульные расступились, дав пройти одному «главному», и тут же вновь заняли свои прежние места. Помощники шерифа нервничали, они стояли, теребя оружие и бросая вокруг злобные взгляды.
Лондон закрыл дверь.
– Не знаю, почему нельзя было разговаривать так, чтобы люди слышали.
«Главный» заметил Мака и Джима и сердито взглянул на Лондона:
– Убери этих двух!
– Ох-ох… – насмешливо отозвался Лондон.
– Послушай, Лондон. Ты не понимаешь, что делаешь. Я дам тебе шанс вернуться к работе, если вышибешь отсюда этих двоих.
– За что их так? – спросил Лондон. – Они хорошие ребята.
– Они красные. Они втягивают добрых людей в беспорядки. Да им наплевать на всех здесь, лишь бы бучу устроить! Избавьтесь от них и можете вернуться к работе.
– Предположим, мы их вышибем отсюда, – сказал Лондон, – и что тогда? Получим ли мы те деньги, что были нам обещаны до урезания платы?
– Нет, но вы сможете беспрепятственно продолжить работу. Хозяева простят вам все, что было до этого.
– Но тогда в чем был смысл забастовки?
«Главный» понизил голос:
– Я скажу тебе, на что готов пойти и что могу предложить тебе. Ты вернешь людей на работу, а за это получишь постоянную должность помощника управляющего с оплатой пять долларов в день.
– Ну а эти парни, мои друзья?
– По пятьдесят долларов – и пусть выметаются из долины!
Джим глядел в тяжелое задумчивое лицо Лондона. На лице Мака играла недобрая улыбка.
– Я хочу обговорить оба варианта. Предположим, мы и мои друзья не согласимся на ваше предложение, что тогда?
– Тогда вы через полчаса вылетите отсюда вверх тормашками. Мы включим в черный список всю вашу чертову шайку, и вам некуда будет податься, нигде для вас не найдется работы. Пятьсот помощников шерифа обеспечат это, если потребуется. Вот он какой, второй вариант! Мы уж постараемся, чтобы нигде для вас места не нашлось, кроме как в адском пекле. Скажу больше: мы упрячем за решетку твоих дружков и постараемся, чтоб дали им по полной.
– Вы не сможете вменить им бродяжничество, если у них будут деньги, – возразил Лондон.
«Главный» шагнул к нему и, подступив ближе, сразу же воспользовался представившимся преимуществом.
– Не дури, Лондон. Ты не хуже меня знаешь законы о бродяжничестве. И знаешь, что бродяжничеством будет названо все, что заблагорассудится назвать судье. А к тому же, да будет тебе известно, у нас здесь судья – Хантер. Хватит, Лондон. Верни людей к работе, и будет тебе хорошая постоянная должность за пять долларов в день.