Спасти СССР. Манифестация II (СИ)

Буладбаатар опять начал киснуть от смеха за рулем.
- Только... Хех! Только... С вас, если вдруг соберетесь, за подвод
ничего не возьму. Я ведь почему тут... Женился на девчонке с Кубы!
Студентка была, на пятнадцать лет меня моложе, да...
«Валера» опять испытующе посмотрел на меня в зеркальце, но я лишь понимающемотнул головой.
- С Кубы... - повторил он, - зимой без цитрусовых, без зелени – чахнетсразу. А стоит все это удовольствие, сами понимаете... Вот, кручуськак могу.
- Нормально, - подвел я черту под откровениями, - если честно
крутитесь, то все правильно делаете.
- Честно - сказал маклер, - честно. Увидите.
- Ну и хорошо. У вас своя история. У меня - своя. У каждого - своя история…
- Да я уж догадываюсь, - усмехнулся «Валера», - таких клиентов у меня еще небыло. И вряд ли будут. Ну, вот и приехали. Есть хорошие варианты! – сразу оживился он, вынимая потрепанную тетрадку из бардачка и граненую ручку «БИК». – Обменную «цепочку» сначала рисуют… Вот тут - «матка», большая квартира, лучше – коммунальная… - он вывел кружок. – А уже от нее пойдут «отростки»… - он начеркал три кривоватых луча. – Бабушку, которая пропишет у себя вашу женщину, я нашел на Канонере… э-э… Канонерском острове. Живет в «эконом-сталинке», двушка с подселением. Рядом «промка» - судоремонтный завод, порт... Единственная торговая точка – магазин номер один Торгмортранса. Добраться сложно – Морской канал, но есть и плюс – красивые закаты над Финским заливом. Хозяйка сама из морячек, порой такой глагол загнет, что… - доцент неодобрительно покачал головой. - Старая, сморщенная, но шустрая. Подыщем ей комнату в районе метро «Балтийская», там самые дешевые коммуналки…
- Немного скорректирую, - чопорно улыбнулся я. – Женщина, которой вы ищете двушку, не моя. Хотя и дорога мне…
- Учту, - покладисто кивнул Буладбаатар. – Вопросы есть?
- Всего один. Когда наша «цепочка»… м-м…
- …«Закроется»? – понятливо договорил маклер. – Не раньше осени, Андрей.
- Терпимо, - прикинул я.
- О-о! – воскликнул «Валера», восторженно закатывая глаза. – Самую мою большую «цепочку» составили тридцать семь клиентов! И все, как один, кротко ждали полгода, – он щелкнул дверцей. – Пойдемте, Андрей, глянете на жилплощадь...
Тот же день, позже 
Ленинград, проспект Огородникова 
Двушка мне не слишком понравилась. Сама по себе квартира заслуживала твердую «тройку» - и потолки высокие, и сантехника новая. Правда, паркет из квадратных плит, какие клали в тридцатые, весь в щербинах – ходишь, и спотыкаешься. Но разве в ремонте дело? Угнетала «среда обитания».
Стоило мне только представить, как мои девчонки станут каждый божий день оглядывать облупленные стены двора-колодца, сырого и полутемного, а затем подниматься по стертым ступеням запакощенного подъезда… Сразу возникало желание исправить оценку на жирную «двойку». С минусом.
- Понимаю, - смирился маклер. – Есть еще вариант в Московском районе… Кирпичная девятиэтажка, но чуточку дороже, и не раньше августа – хозяева активно отдыхают.
- Глянем, Буладбаатар Цырянович, - мягко сказал я. – А на Огородникова не подкинете?
- Ками но таме ни, Андорэи-кун! – смешливо сощурился водитель.
* * *
С «Валерой» мы расстались если не друзьями, то добрыми приятелями – связали ядерные силы два людских атома…
Иной раз встречаешься с человеком – и красив, и остроумец, и душа компании, - а тебе он не интересен. Зато самый незаметный человек вдруг открывается потаенными глубинами – не исчерпаешь и за годы знакомства.
Сощурившись, я осмотрелся. Особняк, где ютился Ленинский райком партии, не слишком пострадал после ожесточенных «политбоев».
Внутри, в прохладных, гулких коридорах устоялась тишина, благостный застой присутственного места. Лишь машинистки насквозь пробивали створки, треща длинными очередями; бил одиночными дырокол, да изредка пушечно бухала дверь. И тогда, чудилось, всё здание вздрагивало, будто вспоминая ребячий беспредел.
 
Кабинет третьего секретаря отыскался на втором этаже. Солидная табличка, золотым по черному, извещала: «ДАНИЛИН Вадим Николаевич».
«Будем знакомы!» - мелькнуло в голове. Я и понятия не имел, какая фамилия у дяди Вадима.
Из дверей вышмыгнула «Варька з Шепiтовки». Прищурилась на меня, будто срисовывая, и засеменила по красной «кремлевке», глушившей шаги. Проводив задумчивым взглядом функционерку, я вошел в приемную, обшитую темным деревом.
Ничего особенного: рогатая вешалка с забытым плащиком, кубки за стеклом, чахлая пальма в кадке. Шаткая стопка картонных папок, распухших от бумаг, угрожающе клонилась на письменном столе, а столик поменьше, да пониже удерживал на себе зачехленную пишмашинку.
Блестящий самоварчик на подоконнике, стыдливо прикрытый казенной занавеской, меня и вовсе умилил – в бухгалтерии, небось, чайник на самом видном месте держат. Хранят славные трудовые традиции.
- Нет, Алексей Петрович, так дело не пойдет, - услышал я дядю Вадима за полуоткрытой дверью. – Мы как с вами договаривались? – в сдержанном голосе лязгнул металл. – Да понима-аю! Да. Да… Хорошо. Неделя сроку. Сказано – неделя!
Трубка клацнула, ставя точку в разговоре, и я вошел в кабинет.
- Здрасьте! Вызывали?
Мой шутливый тон согнал морщины с нахмуренного лба.
- О, здорово! – дядя Вадим живо приподнялся и крепко пожал мою руку. – Садись, Андрей. Ну, как настрой? Не охладел к военно-исторической теме?
- Ну, вот еще! – фыркнул я совершенно по-мальчишески.
- А скажи по секрету… - прищурился Томин дядя, словно русая челка глаза щекотала. - Опасно было?
- Вадим Николаевич, опасно на скалу без страховки карабкаться, - последовал осторожный ответ. - А ежели умеючи… Главное, ВОПов не касаться.
- Чего-чего не касаться?
- ВОП – это взрывоопасный предмет, - объяснил я, как учили. - Просто у мин и снарядов времен Великой Отечественной есть гадское свойство – их начинка годами мокнет в болотной воде и потихоньку превращается в пикраты, очень нестойкую химию. Может рвануть от малейшего шевеления… Вячеслав Иваныч преподал нам урок – мы подальше залегли, в старом, оплывшем окопе, а он ржавый фугас не-ежно шпагатом обвязал, дошагал до нас, стравливая, и…
- Дернул? – напрягся третий секретарь.
- Даже не дернул – потянул! А тот как даст… От души бабахнуло! Нам на спины комья мха попадали, шишки старые… В ушах звон… Зато пройденный материал заучили на «пять с плюсом»! Чуть что, сразу сапера кличем. Дядя Вадим, - добавил я чувства в голос, - вы за Тому не волнуйтесь. Девчонки, если и плакали, то не от страха - им наших жалко было. Но это же правильные слезы.
- Да-а… - согласно покивал Вадим Николаевич, и резанул взглядом. – У меня тут новая подчиненная нарисовалась… Будет отвечать за военно-патриотическое воспитание молодежи. Старший инструктор Лапкина.
- Светлана Витальевна? – хладнокровно уточнил я.
- Она самая, - проворчал Данилин.
«Так вот что тебя беспокоило, дядя! – дошло до меня. – За племяшечку переживал… Боялся, как бы Томика не задели!»
Холодочек вильнул по спине, но мурашки не сыпанули – утренний заряд спокойствия не иссяк во мне до сих пор. Да и никакой угрозы новое назначение Чернобурки не несло.
«А не вместо ли Хорька ее поставили? – явилось новое озарение. – Заместо «товарища Горячева Сергея Иваныча»? Вот это здорово… Нет, ну, к лучшему же! – оспорил я боязливую натуру. – Использую знакомство на благо общества!»
Дядя Вадим завозился на месте и нервно потер огромные твердые ладони.
- А ты в курсе, что Лапкина – из Комитета? – сухо спросил он.
- В курсе, - я твердо посмотрел в глаза напротив. – Но меня это не касается. А Томы – тем более.
- Ну-ну… - заворчал хозяин кабинета, отводя взгляд.