Спасти СССР. Манифестация II (СИ)
- Африканский национализм… - уныло промямлил он, шаря глазами по стенам, будто ища на них шпаргалки. – Неудачный вооруженный переворот…
Судья молча поднес микрофон мне.
- Биафра занимала юго-восточный угол Нигерии, бывшей британской колонии, а Нигерию можно назвать искусственным государством. Англичане создали его без учета этнических, религиозных, да и языковых границ. Просто взяли и… м-м… скомбинировали новый народ, назвав «нигерийцами» десятки миллионов людей, разобщенных на сотни кланов и племен, - осторожно отвечал я, слегка наклонясь. – Биафру, в основном населяло южное племя игбо… или ибо, и против их выделения моментально выступили северяне. Началась междоусобица, резня, погромы, а потом всё это безобразие переросло в гражданскую войну…
- Достаточно, - сказал брюнет, отнимая микрофон. – Спасибо.
- Ну, ты даешь! – восхитился Сёма. – А я-то! Ни «бэ», ни «мэ», ни «кукареку»!
Я лишь мученически улыбался – меня ощутимо потряхивало. Беспокойство бродило в душе, зудело без остановки. Изображать незнайку я не собирался, но и блистать искушённостью тоже не стоило. Вопрос: сошелся ли баланс?
Вроде изложил всё обтекаемо. Ни одной даты не упомянул, ни одной фамилии, даже экзотические названия городов, вроде Энугу, опустил…
Руслан бойко вещал, критикуя американскую агрессию во Вьетнаме, а судьи благожелательно кивали.
«Может, ложная тревога?» - мелькнуло у меня.
Тут ведущий громко пообещал объявить, как – предварительно – распределились места среди команд, и выманил юношество на бесплатный чай с печеньем.
- Вперед! – затеребил меня Резник.
- Да не хочу… - вяло отбрыкивался я.
- Ты что?! Не будь так страшно далек от народа! На халяву же!
Мужественно вытерпев веселую толкучку, мы отведали дармовой «Крокет», умяв пачку на двоих, и выдули по стакану чая. Я бы и второй одолел, но тут орава политинформаторов шатнулась к вывешенным спискам. Массовка бушевала:
- Вот куда ты прешь, а?
- Изыди!
- Да дайте глянуть хоть!
- Эй! Читай вслух!
- Школа номер двести семьдесят шесть – первое место!
- Двести восемьдесят седьмая! Второе!
Дослушав, я обмяк – наша команда вошла в первую пятерку.
* * *
Двумя часами позже я малость подустал, зато азарт в душе разжигался все пуще и пуще. За высокими арочными окнами по-прежнему звенело лето, цветя зеленью и лазурью, а в тесных стенах райкома шли ожесточенные «Политбои».
- Поздравляю, поздравляю! – пропел редактор из «Ленправды», обходя строй. – А теперь, чтобы уравнять шансы, письменное задание! Итак… Предлагаются три темы - команда выбирает одну. На формирование письменных тезисов дается час, а затем капитан или представитель команды будут отстаивать свою правоту перед жюри. Внимание! Темы будут такие… Первая: ваш прогноз арабо-израильского конфликта. Вторая: дайте оценку перспектив освободительных и антиимпериалистических движений в Африке. Где вы ожидаете наибольших успехов? И третья: к каким политическим и социальным последствиям приведет идущий в странах НАТО экономический кризис? Минуточку внимания! Ваши прогнозы могут быть сколь угодно фантастическими, главное – чтобы они имели убедительную, связную аргументацию! Разумеется, также будет учитываться полнота изложения, объем информации, точность формулировок, личный взгляд на события. Вот бумага, вот ручки…
- Африка! – с жаром выдохнул Руслан. – Кто за Африку?
Проголосовали единогласно.
- Так, а кому представлять команду? – голос Валиева звучал неуверенно.
- А кто у нас капитан? – подпустил ехидцы Димон из десятого «Б».
- Дюх, - жарко зашипел Резник, - а давай, тебя выдвинем?
Глухие тревоги, бродившие во мне, закружились в бешеном хороводе.
- Нет, Сём, давай, лучше ты, - серьезно сказал я, и быстро нашептал: - Случайно услышал в одном высо-оком кабинете, что победителю «Политбоев» светит мандат делегата съезда ВЛКСМ! Чуешь, что это значит?
- Чую, - нахмурился Сёма, и глянул искоса. – А сам тогда почему не рвешься?
- Да неудобно как-то, - скривился я. – Еще подумают, что это дядя Вадим мне организовал – за дружбу с племянницей! А оно мне надо?
Сёма раздумывал секунды две – и затряс вытянутой рукой:
- Пацаны! А давайте, я буду!
- Ага! – фыркнул Алик. – Я слышал, как ты бойко про Биафру чесал!
- Да это меня на сцене зажало, а сейчас всё – освоился!
- Кто за Сёму? – взбодрился капитан.
Я мигом поднял руку.
- Один, два, три… - заоглядывался Руслан, подсчитывая голоса. – Четыре, пять… Шесть… Шесть человек – «за»!
Мое внимание рассеялось, я малость разомлел, снисходительно созерцая потуги зажатых школьников и единственной школьницы с трагически прикушенной губой, как вдруг перехватил внимательный, цепкий взгляд Чернобурки. Подщипанная бровь изогнулась в дугу…
Я похолодел. До меня лишь сейчас стало доходить, что затеянные игрища не так просты, как их малевали. Выявление лучших политинформаторов? Безусловно. Обмен опытом? Бесспорно. И лакомый мандат делегата съезда - якобы в награду победителю… Не устоишь! А судьи кто?
Не пущена ли в ход давняя, отработанная технология КГБ – фильтровать и сортировать?
Первый раунд, второй раунд… У сит, что тщательно просеивают учеников, ячейки всё меньше… Застрянет сверхкомпетентный.
Тот, кто упомянет факты, которых не найти в открытом доступе, или «глубже проанализирует» - на уровне взрослого спеца. Ляпнет сдуру – и попадется.
«Цап-царап!» - довольно мурлыкнет Чернобурка…
Или у меня весеннее обострение паранойи? Может, и так, но все же лучше насторожиться, напрячься. А то релакс у него, видите ли! Следи за языком, балбес, будь начеку, как нелегал в тылу врага! Даром, что ли, Тыблоко намекала? Явно что-то учуяла! Не операция ли Комитета эти чертовы «Политбои»?
Рыжую Мэри мы всем классом проводили, когда еще, и кем теперь заняться товарищу Лапкиной? Ну, скажем, политинформаторами…
А ячеечки в ситах всё уже, круг подозреваемых сжимается всё туже… В рифму. В цель.
Я замер, углядев Чернобурку в профиль. Склонясь к одному из судей, благообразному дядечке, она что-то выговаривала ему с властным превосходством, а тот лишь угодливо кивал…
Меня затошнило от страха.
Сердце бухало, и пальцы мои дрожали – они будто перебирали логичный расклад, как бусины четок.
«Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу… - метались мысли вспугнутыми мухами. – Попался, лох чилийский…»
- Дюха! – решительная длань Руслана перебила мои вибрации. – Держи листок! Я взял ЮАР, Намибию возьмешь?
Я тупо кивнул, и облизал пересохшие губы.
Писанина напомнила мне работу минера, осторожного и рассудительного, склонившегося над взрывным устройством. Вот и думай над каждым словом, мусоль его перед тем, как класть в строку. Добавишь лишку – и рванет…
- Сколько там? – пробубнил Славик из восьмого «А».
Колян, представлявший «бэшек», глянул на часы.
- Двадцать три минуты еще.
- Если нас обойдут, - шипел Сема свирепым шепотом, - мы им устроим!
Сил у меня хватило лишь на блеклую улыбку.
Намибия… СВАПО… Апартеид… Берег Скелетов… Алмазы…
«Пиастры! Пиастры! Пиастры – орал попугай Джона Сильвера…»
- На сцену приглашается команда школы двести семьдесят два!
- Пошли! – засуетился Руслан, и мы гуськом поднялись на подиум, где и скучились, словно прячась за спину капитана.
Коротко выдохнув, Валиев начал подрагивавшим голосом:
- В прошлом, не столь уж давнем, практически вся Африка была поделена на колонии – британские, французские, португальские… Затем появились бельгийские колонизаторы, германские, итальянские… И лишь во второй половине двадцатого века в силу вошли освободительные, антиимпериалистические движения…
Четко по сценарию, капитан уступил место спикеру, и Сёма, звенящим от волнения голосом, повел свою партию.
Я скромно переминался «в третьем ряду», прячась за тощими шеями товарищей, поглядывая из-за их узковатых плеч. Мое зыбкое нервическое спокойствие отзывалось дрожью в коленках и приливами слабости, хотя сердце тарахтело, как движок трактора «Беларусь».