Серые тени (СИ)
Таша сама не до конца понимала, как работает ее дар. Да и вряд ли кто-то вообще сможет логично объяснить магию. Люди научились ею управлять, поняли какие-то основы и с максимальным эффектом приспособили необыкновенные способности для собственных нужд. Но именно объяснить все особенности, все нюансы и все возможности дара не могли даже те, кто посвятил подобным исследованиям всю жизнь. Каждая способность многогранна, зачастую — индивидуальна, несмотря на принадлежность к определенному виду. Найти ответы на вопросы «Как и почему это работает?» равносильно тому, чтобы точно узнать, как и когда возник мир. Разыскать истоки, истолковать причины — невозможно, остается только принять и суметь предложенным воспользоваться. Кому-то хватало шести лет в университете, кто-то совершенствовался всю жизнь. А кто-то и с ума сходил от собственных способностей.
Видящие, к счастью, в зоне риска, в отличие от некромантов, проклятийников, провидцев не находились. С этой стороны за свой рассудок можно было не опасаться. А вот работа в страже… К обеду Таша оценила заботу Рика: в предложенных ей материалах не было ни одного дела об убийстве. Наверняка их было предостаточно: в центральное отделение столицы стекалась большая часть расследований, но молодую помощницу капитан Ирлин к ним привлекать не стал. Посчитал, наверное, что с нее и маньяка хватит, подкинув папки преимущественно с кражами, спорными вопросами наследования, с шантажами и подкупами. Но — никаких трупов и никакой крови.
Впрочем, настроение постепенно портилось и без них. Внуки, обворовывающие пожилых родственников… Или, наоборот, престарелые аферисты, просящиеся на ночлег и за ночь вычищавшие дом подчистую… Брат с сестрой, разыгравшие похищение, чтобы наказать родителей за надуманные обиды и стрясти с них больше средств на свои отнюдь не аристократические делишки… Десятки разных судеб, неприглядных, даже отвратительных — и все это вокруг них, рядом с ними, возможно, даже по соседству…
Закончив делать пометки к очередному делу, Таша отбросила карандаш и выпрямилась, потянувшись. Завела руки за голову и закрыла глаза, наслаждаясь возможностью хоть какое-то время просидеть, не сгорбившись над бумагами и не погрузившись в изнанку человеческих отношений. Все-таки это тяжело — каждый день сталкиваться с таким…
Открыв глаза и снова облокотившись на стол, подняла голову — чтобы поймать обжигающий жадный взгляд Рика. Поперхнувшись, стремительно покраснела.
— Я… я… Я, пожалуй, в столовую… А-обедать, — пролепетала девушка, вылетая из кабинета. В коридоре прислонилась к стене, упираясь ладонями в колени. Видящая тяжело дышала, словно за плечами были сотни километров изнурительного бега. С этим нужно что-то делать. Что-то решать, и как можно быстрее. Работать в такой обстановке рядом с Риком едва ли будет возможно.
Во время обеда Ташу отвлекали девочки из бухгалтерии. Обычные человечки, без магических способностей, они весело щебетали рядом с видящей, и она незаметно для себя втянулась в легкую беседу, выкинув из головы Деррика и его выбивающее из колеи поведение. Но к тому моменту, когда была съедена последняя ложка и выпит весь чай, настроение Таши снова было где-то около отметки «отвратительно»: какими бы дружелюбными ни были ее собеседницы, как бы часто ни втягивали в разговор, видящая все равно чувствовала себя чужой. Она не знала людей, которые обсуждались за обедом, не бывала в местах, о которых с восторгом вспоминали девочки, не смыслила ничего в цифрах, к которым нет-нет — да и скатывался разговор. Остро не хватало своего круга общения. Не хватало Лианы. Оказывается, быть яркой и жизнерадостной, когда рядом с тобой близкий человек, гораздо проще. И намного сложнее становится, когда не от кого получить ободряющую улыбку или профилактически-отрезвляющий подзатыльник.
С обеда Таша возвращалась еще более мрачная, чем покидала кабинет.
А возле самой двери в святая святых Управления ее поджидал Хитэр Адваленхет — помощник инора Лиена. С ним Таша мельком была знакома по делу Палача. Иногда они пересекались и по другим вопросам, где необходима была помощь видящей, но иных точек соприкосновения между ними не было. Тем удивительней было встретить молодого человека под дверью, неуверенно прикусившего губу и засиявшего, стоило Таше показаться в коридоре.
— Инари Ллоривель! — бросился он к ней. — Вы — мое спасение!
От неожиданности Таша попятилась, увернувшись от грозившего театрального прижимания ладоней «спасительницы» к сердцу «страдальца». Дежурно и слегка настороженно улыбнувшись, поинтересовалась:
— И чем же я могу вам помочь?
— Капитан Ирлин! — выдохнул Хитэр так, словно это объясняло все. Видя, что девушка не спешит понимающе бросаться на помощь, развил причину: — Рычит на всех, меня вот за дверь выставил… едва я заикнулся о том, что ваше присутствие необходимо нам на выезде…
— Полагаете, смогу на него повлиять? — с сомнением спросила Таша, берясь за ручку двери и через плечо оглядываясь на Хитэра.
— Очень на это надеюсь, — кивнул помощник следователя. — Дело-то, по сути, пустяковое, как раз по вашей специализации: картины и их подлинность. С вашими способностями мы с ним за полчаса справимся, сегодня же и закроем… Поговорите с капитаном, а? А то он постоянно твердит, что раскрываемость низкая, а сам вас не отпускает. Говорит, у вас на столе тоже куча нераскрытых дел скопилась…
— Едва ли я смогу переубедить капитана Ирлина, — покачала головой Таша, но в кабинет входить не стала, заинтересованно подавшись к Хитэру. — А в чем конкретно нужна моя помощь?
— Да тут! — Хитэр махнул рукой, не найдя слов. Глубоко вдохнул и снова начал: — То все молчали-молчали, то толпой ринулись… Позавчера днем поступил вызов от одной вдовствующей баронессы. Она утверждала, что ее картину — что-то очень дорогое и очень знаменитое — украли. А на месте преступления оставили подделку и мелкую монетку на полу, под рамой.
— Странный вор, однако, — недоуменно фыркнула Таша, покачав головой.
— Почтенной иноре мы сказали то же самое. Пытались втолковать, что на стене висит та самая картина, что мелкую монетку мог обронить кто-то из слуг, но она и слушать ничего не желает. Украли, говорит, сердцем чувствую, — вот и весь разговор. Мы бы, может быть, еще пару дней у старушки дома покрутились, показывая, что работаем, да и исчезли бы потихоньку. Но вчера с такими же заявлениями к нам прислали слуг еще трое, а за это утро наведалась еще парочка. И все твердят одно: что-то с нашими коллекциями не так, интуиция подсказывает, вот вам и монетка в доказательство. Что самое интересное, если верить пострадавшим, первый случай произошел еще пять недель назад.
— А почему молчали и не обратились сразу? — не поняла Таша.
Рассказывал Хитэр интересно, в лицах, жестами и голосом изображая то бравых стражей, терпеливо сносящие дребезжание вдовой баронессы, то саму старушку, уверяющую, что ее любимую картину подменили. Прислонившись к стене рядом с дверью, Таша с удовольствием и любопытством вникала в вопрос, наблюдая маленький спектакль.
— Стыдно было, — низко прогундел Хитэр, опустев голову — наверняка представлял ей одного из незадачливых коллекционеров. Но тут же вскинулся, хитро покосившись на девушку: — Они, как узнали, что не одни такие мнительные и что баронесса Хегборн даже в стражу обратилась, толпой ринулись в отделение. Нужно как-то успокаивать хозяев и закрывать дело. Без вас не обойтись.
Задумавшись на минутку, Таша пыталась подобрать тон и слова, которые подействуют на «рычащего» Деррика. Сидеть в управлении видящей не хотелось: каждая напряженная секунда в компании Рика иголками колола нервы. Выдерживать это сложно, отвлечься и развеяться — необходимо.
— Подождите здесь, инар Адваленхет, — попросила Таша. — Я сейчас выйду.
Задержав дыхание, словно собиралась не в кабинет зайти, а выскочить под ледяной ливень, Таша нырнула за дверь. Сразу же почувствовала на себе взгляд Рика — он словно осязаемо скользил по коже. Выдохнув, направилась к Деррику.