Twix (СИ)

Хватаю Аньку за руку и тяну ко входу, потому что смотреть, как эта курица касается татуировок Димы на руках, уже нет сил. Самое обидное, что подойти и оттащить ее за волосы я не могу тоже: мы с Димой просто друзья. А выставить себя перед ним полной дурой, чтобы он даже общаться перестал со мной, я не хочу. Замкнутый круг какой-то. С одной стороны, мне дико хочется выцарапать этой Маше глаза, а с другой… А с другой тоже хочется, но нельзя, если в мои планы все ещё входит общение с Димой.
Андрей нас догонять не стал, за что ему огромное спасибо, а мы с Аней влетели в корпус так быстро, что даже сердце заколотилось как сумасшедшее. Мне просто нужно было поскорее уйти от всего этого цирка, чтобы не устроить цирк похуже.
— Эй, Кать, ты чего? — говорит Анька, когда затаскиваю ее в туалет и прижимаюсь к подоконнику, закрывая ладонями глаза.
— Ань, я влипла по самые уши, — заставляю себя не плакать, потому что макияж я трясущимися после пробежки руками делала с огромным трудом. Да и вообще рыдать перед парами — это слишком дерьмовая идея. — Мы с Димой… Влюбилась я, короче, — выдыхаю, обнажая душу перед подругой. Не люблю что-то скрывать от нее, потому что порой найти решение проблемы может только она.
— Потрахались? — спрашивает спокойно, словно этих слов от меня и ждала. Хотя не удивлюсь, если на деле выгляжу настоящей влюбленной дурой.
— Нет, целовались только, но сдержались с трудом. Я как-то ещё нормально была, а сейчас эту девку увидела, и всё, — смотрю в её голубые глаза, словно могу через них разглядеть то, что сможет меня успокоить. — И что мне сейчас делать?
— Прямо сейчас мы идём на пары и ты стараешься прийти в себя, идёт?
— Угу, — киваю. Это действительно самое лучшее решение.
— А потом что-нибудь вместе придумаем. Поговоришь с Димой, он всё равно от тебя не отлипает, так что труда не составит. Будем решать проблемы по мере их поступления.
Киваю снова и обнимаю подругу так крепко, как сильно ее люблю. Мой ангел-хранитель, не иначе.
Привожу себя в порядок, стараюсь успокоиться и выхожу из уборной, следуя к кабинету, где будет первая пара. Ладно, нужно взять себя в руки. Напишу сейчас Диме или даже сяду рядом с ним, чтобы поговорить с глазу на глаз. Он все объяснит, успокоит меня, и я буду дальше тихо любить его, ходить на пробежки с ним, залипать на татуировки и мечтать ещё об одном случайном поцелуе.
Перспектива во! Как в семьдесят лет. Куда ты катишься, Лапина? Всегда всё было так хорошо…
Перед аудиторией ещё раз выдыхаю, чтобы успокоиться, вхожу внутрь, и…
— А она тут что забыла? — звучит на ухо от подруги, и я мысленно задаю себе тот же вопрос. Эта Маша сидит с Димой. Более того, она обвила его руку своими обеими и прижалась всем телом. Надо отдать должное Диме, он не жмется в ответ, но… Но и не сопротивляется. Хмурится что-то, смотрит перед собой.
Иду на задний ряд, замечаю Андрея и подсаживаюсь к нему. Хотела поговорить на паре с Семёновым, вот и поговорю. Какая разница с каким, да? Анька садится рядом и сжимает мою руку, за что я ей бесконечно благодарна, а козлоДима даже не поворачивается в мою сторону! Он никогда ещё не пропускал моё появление, никогда…
Когда препод зачитывает список присутствующих, челюсть падает ещё ниже, чем была до этого. Мария Ларина (как смешно, правда?) теперь студент нашей группы. Перевелась вчера. Этот ужас никогда не закончится.
На паре пытаюсь держать себя в руках, договариваюсь с Андреем о встрече вечером для подготовки доклада и, как Хатико, жду от Димы хоть какого-нибудь внимания. Но голову ко мне он так и не поворачивает, а телефон молчит, не принимая никаких сообщений. Я не понимаю, что происходит, отказываюсь понимать! Неужели при одном проявлении какой-то бывшей, которая его бросила, он готов забыть все, что было между нами? И ведь было же! Как бы мы оба ни кричали о дружбе — друзья так не целуются. Он даже не смотрит в мою сторону, хотя ещё утром на пробежке все было в порядке.
***
Она не отходит от него весь день. Сидит рядом на всех парах, ходит следом на перерывах и прётся за ним в кафетерий, просто бесконечно сильно меня раздражая. Желание подойти и вырвать ей все волосы растет с сумасшедшей скоростью. Я чувствую себя неадекватной из-за своих желаний, но ничего сделать просто не могу. Кусаю губы до крови, чтобы отвлекаться на боль и не смотреть в сторону такой милой (нет) парочки.
 
Что странно, Дима с ней почти не разговаривает. За весь день — и да, я наблюдала — он сказал ей лишь пару каких-то фраз, продолжая смотреть перед собой. Может, она сумасшедшая? Ну, произошедшее не каждый пережить может, а потом жизнь в деревне, изоляция, мало ли что. Вдруг она угрожает ему и на самом деле не обнимает за руку, а приставляет дуло пистолета к боку?
Господи. Меня уже саму пора в психушку определять с такими идиотскими мыслями.
А эта Маша… Ну, она смотрит на Диму как на божество. Я не шучу. С огромным обожанием, разве что только слюни не пускает. Ну или вытирает незаметно, не знаю.
Ларина блин. Спасибо, хоть не Лапина. Бесит.
— Ситуация конечно… — мы с Аней идём домой, пытаясь обсудить происходящее, а слов подобрать не можем. Потому что всё выглядит как бред. — Поговори с Андреем сегодня?
— По поводу? Что нового он расскажет про эту Машу? Вряд ли что-то, это же по сути он во всем виноват, — жму плечами и делаю глоток любимого кофе, который мы с Аней купили по пути домой. Кофеин немного бодрит, приводя мысли в порядок. Хотя, честно признаться, до порядка в моих мыслях так же далеко, как до отношений с Димой. Недосягаемо, в общем-то.
— Ну почему? Он виноват, конечно, но Дима мог воспринять все чуть иначе. Он был жертвой: любил, а его бросили ради родного брата, разбили сердце, и все такое. Парни, на самом деле, ранимые ещё сильнее девушек. Спроси, хуже не будет. Андрей, вроде, хорошо себя ведёт. Как будто другой человек совсем.
— Да, они когда помирились с Димой, его как подменили.
— Влюбишься обратно в него? — она хихикает, а мне не до смеха. Сама чувствую себя дурой какой-то. То одного боготворила, в другого вот влюбилась. Хорошо, что я ни с кем не встречалась и никого не бросала. Единственное, что оказалось во всей ситуации брошенным — мой здравый смысл.
Дома грусть накрывает новой волной. За целый день мы с Димой виделись и общались только на пробежке, и я понимаю, что он не обязан, но все равно это очень расстраивает. На самом деле, я очень привыкла к постоянному присутствию одного разрисованного человека в своей жизни, и когда его вдруг стало катастрофически мало… Грустно, короче.
С Андреем договорились на шесть часов, и все два часа в его ожидании я провела за копанием в голове и мыслях. Дима все ещё не звонил и никак не давал о себе знать, а я продолжала загоняться по этому поводу так сильно, как будто мы были женаты лет семьдесят, а он вдруг изменил мне и ушел к другой.
— Принес тебе шоколадку, чтобы не грустила, — говорит Андрей, когда открываю ему дверь. Он улыбается, я машинально на улыбку отвечаю и радуюсь, что мы смогли все выяснить и что он стал таким, каким есть сейчас. Андрей перестал быть козлом, и меня это радует.
— Сильно видно, что грущу, да? — мы проходим в зал, я уже подготовила всё нужное для доклада, и Андрей бросает в кучу учебников и тетрадей ещё пару блокнотов.
— Видно, Кать. Хочешь поговорить?
Хочу! С ума сойти, как хочу, чтобы ты рассказал мне все до последней секунды, что знаешь об этой Маше, но…
— Давай сначала доклад, хорошо? Не хочу отвлекаться.
Мы занимаемся около трёх часов, прерываясь на смех и горячий кофе. Андрей подготовился прекрасно, за что ему огромное спасибо, потому что я правда думала, что буду делать все одна. Он отвлекает меня шутками и даже набирает текст сам, говоря, что мне пора отдохнуть и расслабиться. За окном уже темнеет, когда мы наконец-то заканчиваем и с докладом, и с третьей порцией кофе.
— Считаю, что мы молодцы, — Андрей улыбается и сжимает мои пальцы на пару секунд, затем отстраняясь.