Изменить будущее (СИ)
– Удалось, Виктор Васильевич. С помощью месткомов провели собрания коллективов, – ответил председатель ВЦСПС Шалаев.
– Хорошо, а как товарищи за рубежом восприняли моё избрание?
– Товарищей больше интересует преемственность в международной политике и в поддержке профсоюзного движения. В Польше "Солидарность" проявляет себя листовками и несанкционированными митингами.
– Юрий Иванович, вам не кажется, что с "Солидарности" начинается распад коммунизма в странах ОВД?
– Нисколько не кажется, товарищ генеральный секретарь… Мы наметили с польскими коллегами мероприятия по дискредитации движения. Лидер "Солидарности" Лех Валенса оказался бывшим сотрудником Польской Службы Безопасности. Они говорят, что бывшим. Мы нашли у нас в комитете рукописные агентурные сообщения, подписанные псевдонимом "Болек" и расписки в получении денег, относящиеся к периоду с 1979 по 1983 годы. Экспертиза доказала, что сообщения написаны рукой Валенсы.
– Вот даже как? – Удивился Гришин. – Получается, сами выкормили?
– Получается, что не только мы, – поправил Дроздов. – В том же обезличенном досье имеются документы контроля "Болека", в которых зафиксированы его встречи с представителями Британской разведки.
– Почему-то я не удивлён, – проговорил Гришин. – Совместные интересы?
Дроздов пожал плечами.
– Досье лежало в запечатанном конверте, а конверт сейфе руководителя комитета. Виктор Михайлович Чебриков, говорит, что его не вскрывал и получил от польских товарищей.
– Приняли дела?
– Принял, – вздохнул Юрий Иванович.
– Почему вздыхаете? – Удивился Гришин.
– У англичан есть поговорка: "Хвост виляет собакой".
– Это вы к чему? – Переспросил генсек.
– Сотрудники партии, правительства и наши резиденты, возвращаясь в Союз из-за границы, видят его отличие от капитализма и пытаются его перестроить. Вольно или невольно. Это я больше про аппарат комитета. Ну ведь не начинать же репрессии?
– Аппарат у вас, прямо скажем, разросся… Но… – Гришин остановил порыв председателя КГБ. – Но… Я не настаиваю на его огульном сокращении, но чистку рядов желательно бы провести. Более пятисот тысяч человек, это, по моему, перебор.
– Я разберусь, но, на сколько мне известно, численность значительно выросла из-за привлечения вышедших в отставку пенсионеров на должности внутренней резидентуры и штатных негласных сотрудников. Плюс подготовка кадрового состава на случай чрезвычайных ситуаций.
– Вы разберитесь, Юрий Иванович, разберитесь. И займитесь вплотную нашими любимыми Любимовыми и иже с ними. Диссиденты уже скоро по головам нашим ходить станут, а мы не чешемся. Пора, товарищи, нам менять нашу внешнюю политику на многовекторную. Что мы всё на запад, да на запад смотрим. Боимся чего-то их обидеть… Мы с министром обороны определились, Клавдий Михайлович?
– Нет ещё.
– А с начальником общего отдела центрального комитета?
– Тоже нет. Была у меня кандидатура, так наши товарищи упустили его… Найти не могут…
Боголюбов недовольно посмотрел на Ивашутина и Дроздова.
– Вы про того молодого паренька? – Спросил Гришин. – Да, ну, Клавдий Михайлович, это не серьёзно. Ему же чуть больше двадцати… Ни опыта ни стажа партийного…
– Если бы вы посмотрели ему в глаза, вы бы так не говорили, – тихо произнёс Кунаев. – Но он ведь… Э-э-э… Что-то вроде диверсанта? А, Юрий Иванович? Это ведь ваш протеже?
– Он специалист широкого профиля, – дёрнул плечами Дроздов. – Но я тоже против таких выдвижений. Резких выдвижений. Да и на своём профессиональном поприще он принесёт нам больше пользы. Я надеюсь.
– Мы надеемся, – слегка хохотнул Ивашутин.
– Вы нашли его? – Спросил Гришин. – Он же сбежал от вас? За кордон?!
– Да кто бы ему дал сбежать? – Сказал Дроздов, чуть скривив губы. – Тихо ушёл, а мы вслед за ним. Сейчас он официантом в Лондоне, как говорит наш юморист Жванецкий. Жалеет страшно…
– Уже жалеет? – Рассмеялся Гришин.
– Это я так шучу, Виктор Васильевич. Этот паразит женился на дочери пятнадцатого герцога Гамильтона, двенадцатого герцога Брэндона, графа Ангуса.
– Это который шериф Шотландии? Я читал досье… – спросил Гришин.
– Нет. Тот, который шериф – её дядя. Мы перепутали.
– Ничего себе вы путаете! – Возмутился Боголюбов. – Сравнили жопу с пальцем! Лорд лорду рознь.
– Торопились, – вздохнул новый руководитель КГБ. – Перепроверять было опасно. Опасались привлечь внимание. Как своих, так и британцев.
– И что он в Шотландии делает? Коров пасёт? – Спросил Кунаев.
– Почти, – вздохнул куратор.
Глава двадцатая
Я пас не коров, а овец.
Тесть решил, что его дочери и его будущему внуку полезен чистый Шотландский воздух, и мы после свадьбы в Эдинбургском замке уехали жить в родовой замок Леннокслав-Хаус в Хаддингтоне.
На свадьбе присутствовал муж королевы Англии Елизаветы II герцог Эдинбургский Филипп, вице-президент Эдинбургского университета, с которым мы, естественно, познакомились.
Во время представления меня папа-лорд сообщил герцогу Филиппу Маунтбеттену, что я обладаю паранормальными способностями, а именно, могу снимать головную боль на расстоянии нескольких метров. Лорд Гамильтон сообщил, что в этом удостоверился лично.
Как-то, будучи болен с похмелья, он страдал в нижнем зале Леннокслав-Хауса, сидя на диване. Похмелиться категорически отказывался, так как планировал сегодня испытательный вылет на каком-то учебном самолёте.
Я, видя его страдания, несколько раз прошёл мимо него и предложил пари. Он любил скачки и тотализатор.
– Что за пари? – Спросил будущий тесть.
– Я вылечиваю вам голову, а вы учите меня пилотировать.
– Я не хочу пить лекарства, и алкоголь.
– У меня есть другой метод. Паранормальный.
Лорд скептически фыркнул.
– А если не вылечишь?
Я пожал плечами и улыбнулся.
– Придумаете что-нибудь для меня.
– Будешь пасти моих овец.
– Договорились, – согласился я.
– Что надо?
Я походил вокруг и вытащил из-за обеденного стола стул. Тут надо сказать, что нижний зал Леннокслав-Хауса, это зал, примерно, двадцать на тридцать метров, с соответствующим обеденным столом и стульями. Каждый стул имел форму небольшого трона. Именно в этом зале герцог принимает гостей, в том числе и королевскую фамилию, когда они приезжают в Шотландию.
К этим стульям никто не прикасается… А я небрежно выволок самый центральный стул, стоящий в торце стола. Он был ближе всех к дивану. Вытянутое лицо "папы" вытянулось ещё сильнее.
– Садитесь, – сказал я.
Герцог привстал с дивана и подошёл к стулу.
– Ты знаешь, моя голова почти прошла… На этом стуле, – чуть кашлянув, сказал он, – сидело шесть королей и две королевы. Даже я не прикасаюсь к нему. Ты не знал?
"Штирлиц" был на грани провала.
– Это первый этап лечения, – сымпровизировал я. – Присаживайтесь.
Герцог осторожно сел на стул и прислушался к ощущениям.
– Уже намного легче.
Я зашёл за спину герцогу и начал делать манипуляции руками вокруг его тела по методу "Джуны".
В своей прошлой жизни я посвятил некоторое время на изучение восточной терапии: шиатсу, ду-ин, джень-дзю терапии и бесконтактного массажа. Больших успехов в последнем я не добился, но именно головную боль снимал махом, даже без лишних манипуляций. Но тут важна была практика. Если долго не заниматься этим, то связь с "объектом" налаживалась с трудом.
После прокачки моих психо-физических способностей в институте Поляковой я заметил, что мои экстрасенсорные возможности слегка усилились. Не намного. Видимо у меня, всё-таки, не было особого дара. Но зато появились гипнотические способности, чего в той жизни не было.
Что характерно, метод "Джуны" был настолько прост, что любой человек мог бы его освоить, если бы захотел. Он основан на простейших манипуляциях с энергетическим полем человека.