Изменить будущее (СИ)
Утром я через не хочу и не буду выбежал на пробежку. Стояли последние дни лета, а я ещё толком и не купался: то выпускные и выпускной, то Москва и вступительные.
Я бежал и "перемалывал"… Как же я мог по математике получить двояк? С таким среднимбаллом мне было достаточно сдать два экзамена на четыре и пять. И я точно решил четыре из пяти заданий контрольной.
– Балбесина! – Долбил я себя выгребая в море. – Надо было в МФТИ поступать, или МИСИ, там имелась похожая специальность, но экзамены на неделю раньше начинались, чем в "обычных" вузах. Потом я успел бы подать документы куда-нибудь во Владивостоке.
– Балбесина! – Долбил я себя, натягивая шорты и срываясь в бег. – Главное не попасть в первый замес. А кто должен попасть? Пацанва? Чмо ты пузатое!
– Чмо! Чмо! Чмо! – Говорил я себе, забираясь на телефонную будку, с неё на крышу магазина и с крыши по балконам взбираясь на свой второй этаж.
Упс! Вот тебе и "здравствуйте девочки"… В моём зале в кресле сидел "майор", а в соседнем кресле сидел мой папа. Воскресенье же…
– Здрасте, – сказал я буднично, входя в квартиру через балконную дверь.
Папа-то привык, а майор напрягся. Если бы папа знал, что мы с пацанами, в их с мамой отсутствие бухали у нас дома, и лазили за закуской на чужие балконы по всему дому, вплоть до пятого этажа, он бы тоже напрягся. И ведь нашли! Банку огурцов с помидорами. И тащили их в "пятой" руке, потому что не додумались захватить сумку. Ёбтыть! В магазин же пошли!
Что делать?! Детство! Юношество! Зрелость!
Одно неосторожное движение, и ты сел…
Одно неосторожное движение, и ты отец…
Одно неосторожное движение и ты умер…
Мужчина, – это случайно выживший мальчик…
– К тебе из военкомата, – сказал папа.
По его лицу можно было подумать, что он выпил грамм двести вина. Папа явно получал удовольствие от общения с "майором".
– С чего бы это? – Съязвил я. – Уже забирают? Призыва нет…
– Нет-нет, – махнул рукой майор. – Мы хотим предложить работу.
– Работу? – Искренне удивился я. – Какая, нахрен работа в Х-х-х…
По лицу "майора" можно было предположить, что он сглотнул морского ежа. Я кашлянул, вроде как по нужде. И посмотрел на него, требуя разъяснений.
– Ваш сын неплохой спортсмен, а нам нужны… Он и занимался патриотическим… воспитанием… да-а-а-а… Пусть и занимается. Военрук обратился, когда узнал, что у вас, Михал Васильевич, отсрочка. Учебный год… Так сказать…
Майор играл инспектора военкомата, как по писанному сценарию. Я помолчал, выдержав паузу.
– Мишаня, нельзя отказывать. Просят люди… Назвался груздем… Надо помогать. Сам же…
– Да… Я с удовольствием, пап. Особенно если деньги платить будут… А звание дадут? – Спросил я.
– Пока, – волноопредяляющимся. Присягу примешь, отслужишь…
– Так, может быть, я бы сейчас и пошёл бы на службу? – С надеждой спросил я.
– Да, нет… У вас же отсрочка… по заболеванию, какому-то…
"Вот волки", – подумал я. И засвербело у меня смутное подозрение. Повеяло абсолютно знакомым и понятным.
"Э-э-э, брат, – ты забыл, что такое "система". – Подумал я. – "Это не добрая и заботливая мама. Это не коллектив друзей и единомышленников… Это организация, настроенная на защиту интересов государства, которая перемалывает всё и вся в удобрение для благоприятного его роста. Задача системы оптимально использовать всех, попадающих в систему. Ты, или становишься элементом системы, перемалывающим, или материалом перемалываемым. Система не терпит пустоты. И система не выпустит тебя, пока ты ей нужен и не перемелет, если ты стал материалом".
"Не отпустили, стало быть, в свободное плавание" – подумал я. – "Зря я засветился перед ГРУшниками. Да и обидел я майора зря. По-другому можно было бы… Писанулся перед пацанами… А теперь хлебанёшь ты, брат, по полной".
– Зайдете, Михаил, завтра по этому адресу, к десяти. Вас оформят… Паспорт не забудьте и разрядные книжки.
Майор положил на журнальный столик лист серой бумаги стандартного формата с напечатанным на машинке адресом, поднялся из кресла и ушёл.
* * *По указанному на листе бумаги адресу имелась металлическая дверь, рядом с которой на стене висела небольшая табличка: "Отдел кадров завода?8967". Сразу за дверьми, за застеклённым и зарешёченным окном сидел вахтёр в форме ВОХР. Проход мимо него перекрывался "вертушкой".
Внимательно рассмотрев мой паспорт и меня лично, охранник нажал ногой на педаль блокиратора и сказал:
– Проходите сразу по коридору.
– Какой кабинет? – Спросил я.
– Не ошибётесь, – усмехнулся дедок.
Я прошёл "вертушку" и, не поднимаясь по лестнице, свернул налево и, не пройдя и пяти шагов по полутёмному коридору, упёрся в хлипкую деревянную, слегка приоткрытую дверь.
Я тихонько стукнул в висевший на одном гвозде наличник, громыхнувший, встретившись со стеной и подхватил его, опасаясь, что он отвалится.
– Кто там? – Спросил весёлый мужской голос. – Заходи.
Я потянул дверь за хлипкую ручку и шагнул в кабинет без окон. По сути, это была кладовка не более, чем три на три метра с одним столом, двумя стульями и лампочкой в большом белом керамическом патроне, висящей на чёрном, в тканой оплётке, проводе.
Сидящий за столом человек, одетый в обычные "штацкие" рубашку и брюки, внимательно посмотрел на меня, а потом на часы и раскрыл серо-коричневую картонную папку.
– Шелест… – констатировал он, снова посмотрел на меня и вздохнул. – Вас рекомендовали к службе в специализированных подразделениях Тихоокеанского флота.
Он смотрел на меня внимательно и серьёзно. Весёлость испарилась.
– Однако, подразделения настолько специализированные, что обычной медицинской комиссией обойтись сложно. Придётся несколько недель потратить на испытания и обследования. Для этого вас отправят в… Отправят, короче, если вы дадите письменное согласие и подписку о неразглашении.
– Что за подразделения?
– Сначала подписка о неразглашении. Будьте любезны, ознакомьтесь.
Человек ловким движением ладони выдвинул из папки серый листок с чёрной из угла в угол полосой и пододвинул к противоположному от себя краю стола.
– Могу присесть? – Спросил я.
– Присаживайтесь, читайте, подписывайте вот здесь.
Прочитал, подписал. Ничего нового…
– Так, хорошо… Читайте это…
Человек взял ещё один лист и придвинул ко мне. Почитал и это. Ничего нового… Только вид с боку. Меняю шило на мыло и удаляюсь от своего собственного проекта. Зато удаляюсь и от Афгана. В Афгане моря нет. Зато есть в Пакистане. Но это другая история.
Я оторвал взгляд от листа и посмотрел на человека.
– Что взамен? – Спросил я.
Человек удивился:
– В смысле?
– Перспективы какие? От меня, понятно – кровь, пот и слёзы, а обратно? Или, как система ниппель: туда дуй, оттуда хрен.
– Ну, ты даёшь! – Возмутился человек. – Тебе службу престижную предлагают, а ты… Офицером станешь…
– Ага, офицером. Мне предлагают, засунуть себя в мясорубку, даже не оставив после себя потомство. Кстати, учебка сколько?
– Шесть месяцев.
– И отсчет службы пойдёт со дня майского следующего призыва, то есть через, – я подсчитал на пальцах, – десять месяцев. Охренеть, как ловко!
Человек возмутился:
– Во, мля! Ему будут платить, кормить, одевать, а он губы дует!
– И сколько, боюсь спросить, намереваются платить?
– Сорок семь рублей!
– Я стипендии получал бы больше.
– Если бы, да кабы… – пробубнил человек. – Тоже мне, мля, нефтяник…
– Вы, засранцы, кинули меня с поступлением, – озлобился я. – Это небось инициатива "вечного майора"? А не пошёл бы он на хкуй! Я Ивашутину пожалуюсь. Паспорт давай!
Но паспорта на столе не лежало. Как, когда и куда он исчез я не заметил.