Подьячий Разбойного приказа (СИ)

Как она в таком виде ходит? И что она там, у двери, делает…?
А.
Девчонка держит засов. Вернее — пытается удержать, как будто тот намазан скользким маслом или мылом. А засов при этом дергается и явно пытается отодвинуться в сторону, открыв дверь и впустив внутрь того, кто пыхтит и тихо бубнит снаружи. Явно именно этот загадочный Бубнила — и есть тот, кто хочет вломиться ко мне в комнату. А девчонка, значит, пытается меня защитить.
И получается это у нее — с трудом.
Вообще — какого… этого… блина — я спросонок плохо придумываю эвфемизмы… зато вон какое умное слово могу вспомнить… Так вот — какого блина я сижу на кровати и туплю, когда тут за меня, можно сказать, бьются?
Эта мысль придала мне сил, и я встал окончательно.
Не знаю, что там за Бубнила, но совершенно точно уверен, что в нынешнем своем ватном состоянии я не способен дать отпор даже мыши, если та вдруг решит на меня напасть. К счастью, для таких случаев придумали оружие.
Я полез в сумку и достал оттуда монструозный мистолет… пстлет… пистолет тети Анфии. 
После этого я совершил целых три подвига — по подвигу на каждый шаг — подошел к двери и отодвинул свою спасительницу.
Та пискнула, засов со щелчком отошел в сторону, как будто его отодвинул какой-то невидимка — засовы не имеют обыкновения самостоятельно перемещаться — дверь бесшумно распахнулась…
И шагнувший было вперед хозяин постоялого двора почти уткнулся крючковатым носом в ствол моего пистолета.
Что-то подсказывало, что он приперся сюда не для того, чтобы подоткнуть мне одеяльце перед сном. Наверное, нож в одной его руки и мешок — в другой.
Оказывается, если человек выглядит как злодей — то он и впрямь может оказаться злодеем. Что бы там не говорили диснеевские мультики, предлагающие непременно увидеть за страшной и уродливой внешностью доброе сердце.
Хощяин отреагировал мгновенно:
— Простите, я ошибся, — сказал он и шустро развернулся.
Будь я чуть пободрее — я бы, наверное, даже задумался о том, что человек, может, и впрямь ошибся? Ага, чисто случайно полил нам сонное зелье, чисто случайно открыл запертую изнутри дверь, чисто случайно вошел в комнату, взяв с собой ножик… Каскад случайностей. Но я был слишком сонным, поэтому задуматься у меня не получилось. Зато получилось очень ярко и отчетливо представить, что этот урод до меня успел зайти в комнату к моим — МОИМ! — девчонкам. Картина мертвых окровавленных тел встала перед глазами настолько ярко, что адреналин впрыснуло в мои вены, как закись азота — в двигатель гоночного автомобиля.
Я даже сам за собой уследить не успел. Вот только что передо мной была удаляющаяся спина хозяина — и вот он уже лежит на полу, прижатый моим коленом, связанный какими-то веревками. И рот заткнут тряпкой.
Какой я быстрый, однако. Хотя, когда я так говорю, девушки почему-то хихикают.
Оставив хозяина на полу коридора — нас в Приказе учили связывать так, чтобы человек не мог вырваться, хоть ты на сутки его оставь — я уронил на пол пситолет… пистлет… пистолет и побрел назад в комнату, чувствуя, как адреналин испаряется, оставляя место только жуткой усталости и желанию упасть и уснуть.
Но мне не позволили.
Ни упасть, ни уснуть.
* * *
Девчонка-спасительница сидела в моей комнате, на краю стола, болтая длинными босыми ногами и крутя в руке кончик длинной косы.
— Давай поговорим! — бодро произнесла она, и ее коса зашевелилась и самостоятельно убралась за спину. Это не коса вовсе. Это хвост. Блинный, с пушистой кисточкой. А коса — тоже есть. На голове. Вместе с кокошником, из-за которого выглядывают рожки.
Это она. Та самая бесовка, которая один раз ко мне уже приходила.
Как там молитва начинается…
— Поговорим! — она умоляюще сложила руки перед лицом — Один разговор! Пожалуйста!
Если бы я был в более нормальном состоянии — в жизни бы с бесовкой не заговорил. Но мой отравленный снотворным мозг не увидел ничего необычного в том, чтобы пообщаться с тварью из-за Грани.
 
— Давай, — вяло кивнул я и сел на кровать, — Говори.
Бесовка неожиданно растерялась. Похоже, она не ожидала, что я и впрямь соглашусь на разговор, или рассчитывала долго меня уговаривать.
— Я тебе помогла, — она подняла палец и указала пальцем на дверь.
— Спаси тебя Бог, — абсолютно не подумав, кивнул я.
Бесовка зашипела и оскалила острые зубки.
— Извини, — так же сонно качнул я головой.
— Я тебя спасла!
— Согласен.
— Без меня тебя бы зарезали!
— Согласен.
— Ты мне должен!
— Не согласен.
— Как это?!
— Я тебе не просил меня помогать и меня спасать. Значит — никаких долгов между нами нет.
— Шшшш!
— У тебя всё?
— Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! Подожди! Я хочу поговорить!
— Говори.
Бесовка посмотрела на меня, слегка покачивающегося… ладно, не слегка. Я нонял, что меня качает из стороны в сторону, с амплитудой камертона, и прекратил это.
— Ты можешь говорить вообще?
— Да. Еще я слушать могу. Говори.
Она раздраженно дернула хвостом:
— Меня зовут Дита…
Жаль, что ты не негритянка. Тогда бы ты была Афро-Дита… Так. Максим, отставить глупые шутки. Слушай внимательнее. Ты не каждый день с бесами общаешься.
— … и я из тех, кого здесь называют «твари из-за Грани».
Я понятливо кивнул, мол, догадался.
Бесовка-Дита задумчиво посмотрела на меня, что-то прикинула и продолжила:
— И ты должен мне помочь!
Я обдумал эту фразу. Но так и не понял, что она должна означать. Подозреваю .я бы и в более вменяемом состоянии ее не понял.
— Помочь в чем? Вернуться обратно за Грань?
Диту передернуло:
— Нет! Я не хочу обратно! Мне здесь нравится!
А неприятное это местечко, там, за Гранью… 
— Тогда в чем я должен тебе помочь?
— Посмотри на меня! — потребовала она, — Что ты видишь?
Я посмотрел на двух абсолютно одинаковых Дит… закрыл левый глаз — осталась только одна. Одна девчонка, с рожками, хвостом, миленькая, полупрозрачная…
— Ты призрак? Твое тело нужно похоронить?
— Нет! Тело мне нужно получить!
— А где оно?
— Да нигде! Ты должен помочь мне вселиться в любое тело… ну, симпатичное, конечно…
Так. Бесовка просит, чтобы я помог ей войти в чужое тело. Симпатичное. Бесовка. Просит. Меня.
Все равно не понимаю.
— Почему я должен тебе помогать? Да еще и в похищении чужих тел?
Дита спрыгнула со стола и медленно подошла ко мне. Наклонилась, так, что я мог рассмотреть зрачки ее глаз, совершенно человеческих кстати, никаких вертикальных зрачков и прочих ужасов. Еще я мог рассмотреть… ну… вырез у нее был глубокий… кхм.
— Потому что ты, — прошептала она, — тоже тварь из-за Грани. Ты вселился в чужое тело. Научи меня, как ты это сделал.
Я?! Тварь из-за Грани?! Хотя… В определенном смысле она, конечно, права. Вот только…
— Я — человек, — констатировал я очевидный факт.
— Ты, — фыркнула Дита, — не человек. Вернее, твое тело — тело человека, но сам ты, вовсе не он. Ты видишь меня, в конце концов, даже когда я не показываюсь, я не могу до тебя дотронуться, не могу тебе никакого вреда причинить…
— А кто мне пакостил в Подоле? Ну, там, где я искал следы укравшего сумку?
— Я не пакостила!
— А отчего у меня все из рук падало?
— Это потому что ты сам по себе такой неуклюжий! И тупой! Я же просто вижу, что ты — в чужом теле!
— Но у меня нет рогов. И хвоста.
— Я знаю, — досадливо махнула она рукой, — Ты не из-за нашей Грани, из-за какой-то другой. Но ты же смог выбрать себе это тело…
— Нет.
— Что значит «нет»?!
— «Нет» — это как «да», только наоборот.
Бесовка попыталась пнуть меня ногой, но та скользнула сквозь меня, даже не задев.
— Я не вселялся в это тело. Меня вселили, — пояснил я.
Дита огорченно вздохнула: