Его маленькая слабость (СИ)
— Глеб, тут такое дело…
— Где Аня?! — взрываюсь я. — Если она умерла, то так и скажи! Мне тогда тоже незачем было просыпаться!
— Да цела она и невредима, что с ней будет! Что ты глупости городишь? Еще бы сейчас из-за какой-то девахи от жизни своей отказываться. Пусть даже на словах! — шипит Лариса.
Видимо я ее и правда, за эти пару дней изрядно достал своими расспросами.
— Умерла-не умерла! — продолжает ворчать Лара. — Да тут и поважнее вопросы есть! «Gold» в руинах. Управляющий уже начал расчистку, но сказал: проще снести и заново отстроить. Желтые газетенки пестрят заголовками о твоей безвременной кончине, и мы решили пока не разубеждать их в этом. Чтобы никому не пришло в голову добить тебя, пока ты тут отлеживаешься. Кстати, твои ребята просуетились и выяснили, кто стоит за всем этим нападением.
— Я и сам знаю, — отмахиваюсь я, продолжая уже по привычке кидать взгляд на дверь, — это моя плата за грехи. Прошлое снова на пятки наступает. Что с ней, Лар? Почему не приходит? Она ранена?
— Ладно, может организаторов ты и раскусил. Я кстати краем уха слышала, что у них на базе тоже взрыв произошел. Ходят слухи, газ рванул, — сестра подбадривающе подмигивает мне.
Молодцы, пацаны, значит, и без меня разобрались. Хотя я и не сомневался, что они справятся.
Не упускаю из виду то, что Лара снова всячески обходит стороной разговоры об Ане.
— Короче с организаторами дело улажено, — продолжает сестра. — Но вот остается вопрос: кто слил им информацию о мероприятии, догадываешься? Ведь даже я подробностей не знала.
Фокусирую взгляд на Ларисе. К чему она клонит?
А ведь и правда. Закрытый аукцион. Все свои.
— Намекаешь, что среди нас завелся крот? — предполагаю я.
— Не просто крот, — отвечает сестра, выгибая бровь. — А наглая слепая крыса.
Хмурюсь, когда до моего все еще притупленного сознания начинает доходить, кого она имеет в виду:
— Нет! — категорично отвечаю я, когда в палату входит Витек, с какими-то документами в руках.
— Я все проверил, Лариса Ивановна, — говорит он Ларе, но заметив, что я в сознании, осекается: — Ой, Глеб Виталич! Ну как вы?
— Рассказывай уже, что ты там проверил? — игнорируя его радостные возгласы, требую я, ощущая какое-то нехорошее предчувствие, относительно того, что тут творилось в мое отсутствие.
— Дык вам ведь еще рано… это… волноваться. Мы пока сами. А потом вам все доложим…
— Выкладывай! — гремлю я, едва ли не тратя на это последние силы.
У Витка взгляд какой-то раскаивающийся. И чего они тут устроили, пока я в отключке валялся?!
— Анюту нашу… П-проверил.
— В смысле? — щурюсь недобро.
— Ну, это… — мнется Витек, чувствуя, что попал. И я чувствую. Что он попал. — Досье собрал, так сказать…
— Кто велел?! — едва не вскакиваю с кровати от ярости. — Какого хера?!
— Вас же подбили, — мямлит Витек, явно чувствуя, что если сейчас же не найдет разумного объяснения, то я его попросту разорву. — Не могли же мы это так оставить. Стали разбираться. А у меня там тоже человечек есть. Проверенный. Я когда за вами из банды уходил, мы с ним общались хорошо. В общем… Он-то и подсказал в какую сторону копать.
— Не знаю, в какую там сторону тебе указали, но пока ты копаешь самому себе могилу, — рычу я угрожающе, до сих пор не понимая, при чем тут моя Невеличка.
Витек, морщится как-то болезненно и продолжает:
— Глеб Виталич… Все больничные счета после аварии нашей Анюте оплачивали эти козлы, — он бросает папку на тумбочку. — Потом самостоятельно убедитесь.
Прекрасно слышу, что он говорит, но не могу понять сути слов.
— Более того, Геш, — подключается сестра. — Подозреваю, что и под колеса она бросилась именно мне — не случайно. Она ведь буквально выпала с тротуара! Это ж надо такой нахалкой быть!
— Мой информатор сказал, — продолжает Витя, — дословно: ведь и в голову не придет, что слепой котенок на самом деле крыса.
Не верю. Нет. Она не могла. Они все лгут!
В голове словно мины начинают взрываться. Обессиленно откидываюсь на подушки, когда в палату как раз входит Валера:
— Что еще за собрание? — строго говорит он, и я надеюсь, что уж друг-то поможет мне разобраться, что с Аней, и зачем эти нелюди решили так нелепо шутить. — Он едва в себя пришел, а вы тут облепили уже пациента!
— А сам-то чего заявился, раз нельзя, — как обычно язвит Лара.
— Я — врач! Мне можно!
— Не знала, что моему брату требуется пластический хирург! — фыркает Лариса, тогда как Витек под шумок покидает помещение.
— А ну кыш отсюда! — притворно злится Валера.
Сестра подскакивает к двери и, показав моему другу язык, сбегает в коридор. Валерка опускается на стул рядом с моей койкой:
— Прости, что раньше не пришел. Лара с Витьком к тебе все посещения забили. Пришлось даже воспользоваться служебным положением, чтобы прорваться. Ну как ты?
— Никак, — коротко отвечаю я.
— Я так понимаю, тебе уже все доложили, — он кивает в сторону оставленной на тумбе папки с документами. — Вот оно как. Ты ей благое дело, а она…
— Да не верю я во все это! — взрываюсь я наконец. — И ты туда же! Чушь какую-то несете! Не могла она!
— О, друг, — Валера сочувственно похлопывает меня по плечу. — Не хило она тебе мозги обработала. Включайся уже. Помнишь, ты мне про цыганку рассказывал, чьи чары на тебя не действовали? Так вот эта Аня — твоя сэра. Та самая, что мозги запудрила.
— Заткнись уже! — грохочу я на всю палату.
— Ты ведь все равно не поверишь, пока сам не удостоверишься? В этой папке достаточно, чтобы сорвать пелену с глаз. И вот еще, — он протягивает мне лист бумаги, и поднимается со стула. — Как мне рассказали, она строила перед тобой невинную деву. Вся такая беспомощная и покинутая овечка. Да только походу шалава она обыкновенная.
Сука! Да как он смеет?!
— Я тебе щас язык из горла выдеру и сожрать заставлю! — взрываюсь, осыпая друга трехэтажным матом.
— Тебе переварить надо просто, — сочувственно кивает он.
Стискиваю кулаки, намереваясь набить этому козлу морду. Но он проворно покидает палату, оставляя меня наедине с болезненной правдой.
Не может… Невозможно…
Она предала?
С самого начала все было ложью?
Вот почему она так рвалась устроиться в мой клуб? Быть под боком и наблюдать. Следить за мной, чтобы в нужный момент подставить.
Роняю взгляд на лист в своих руках. Пробегаюсь непонимающим взглядом по корявым буквам. И холодею.
Диагноз: беременность двадцать одна неделя.
Что еще за…
В каком смысле беременность? От кого?
Тут же припоминаю, как ее тошнило неоднократно. Да и сонливость эта ее…
В голову лезут нехорошие подозрения. Если она предала меня, то лучше уж оторвать, да выбросить. Но что-то мне подсказывает, что не выйдет.
Что бы ни говорил Валера мне-то доподлинно известно, что я стал ее первым. Но может, успела с кем-то, пока меня дома не было…
Снова опускаю взгляд в документ. Двадцать одна неделя.
Если учесть что я почти два месяца провалялся в больнице. И еще почти три месяца до этого со дня аварии…
Не может быть…
Моя бывшая слабость беременна… от меня?
Конец