Спасите меня, Кацураги-сан! Том 3 (СИ)

— Но всё-таки поверил вам? — уточнил я.
— Да, — кивнула Ая. — Хотя мне показалось, что он скорее поверил в вашу добропорядочность, а не мне самой.
— Кошмар какой-то, — разозлился я. — А ведь ваш отец — настоящий холерик. Такие переживания могут довести его до инфаркта. В прошлый раз мы чудом спасли его от приступа. Канамори Ринтаро — жестокий человек. Он уже и мне успел оставить сюрприз.
Но конкретики Акита Ае я рассказывать не стал. Пока что это должно оставаться в секрете. В противном случае, если мне удастся создать компромат, смысла в нём не будет. Об этой ситуации лучше никому не знать раньше времени.
— Акита-сан, вы не могли бы сделать мне маленькое одолжение, — попросил я. — Узнать, во сколько закончился вчерашний совет директоров? Ваш отец должен быть в курсе.
— Без проблем, Кацураги-сан, — кивнула Ая. — Это не должно быть секретной информацией.
— И ещё кое-что, — добавил я. — Узнайте, пожалуйста, не уходил ли Канамори Ринтаро с совета раньше времени. Для меня это очень важно.
— Вижу, вы уже втянулись в «игру»? — усмехнулась Ая. — Будьте аккуратны, Кацураги-сан. Хоть вы и не работаете в самом небоскрёбе «Ямамото-Фарм», но руки некоторых его сотрудников могут дотянуться и до клиники.
— И даже дальше, — кивнул я. — Спасибо за предупреждение, Акита-сан. Хорошего вам дня. Буду ждать от вас сообщения.
Как только я вошёл в клинику, моё настроение резко переменилось. Ситуация с Канамори Ринтаро тут же отошла куда-то на задний план. Я на работе, а значит, пора лечить людей. Остальное менее важно.
— Доброе утро, Кацураги-сан! — поприветствовала меня Огава Хана. — Вы не забыли, что нам нужно оформлять заявку на препараты?
— Доброе утро, Огава-сан, — усмехнулся я. — Забудешь тут с вами. Вы — прямо-таки мой ходячий календарь. Всегда напоминаете, что и в какие сроки нужно сделать.
— Ну вот, приехали, Кацураги-сан, — обиделась Огава. — Между прочим, это говорит о том, что у вас — самая лучшая медсестра!
— А я разве жалуюсь? — улыбнулся я, надевая халат. — Зовите первого пациента. Начнём.
День предстоял нелёгкий. Сразу после приёма нужно было готовиться к выезду в небоскрёб. Диспансеризация продлится не менее трёх часов. Домой я смогу вернуться уже поздним вечером. Хотя, если подумать, когда это у меня был лёгкий день?
В середине приёма, чуть ли не с боем, ко мне вошёл мужчина. По какой-то причине люди не хотели его пускать, хоть и он и был записан ко мне на приём.
Ага…Нулевой талон. Такие номерки выдаёт регистратура, если записи к врачу больше нет, но ситуация не требует отлагательств.
— Кацураги-сан! — вслед за мужчиной заглянул другой пациент. — Этот гражданин прошёл без очереди.
— У меня нулевой талон! — огрызнулся тот и сурово посмотрел на меня, видимо, ожидая, что я самостоятельно рассужу эту ситуацию.
— Кацураги-сан, вас к телефону, — встряла в разговор Огава Хана и протянула мне свой мобильный телефон. — С вами хочет поговорить заведующая регистратурой.
Да что ж это за бардак начался!
— Прошу подождать пару минут, сейчас разберёмся, — обратился я к пациентам и приложил к уху мобильник своей медсестры. — Да, Сакамото-сан, в чём дело?
— Кацураги-сан, — обратилась ко мне заведующая. — У нас тут сложная ситуация. До вас должен был добраться Хаикава Эйджи. Мы записали его нулевым талоном.
— Он уже здесь, Сакамото-сан, — ответил я. — А в чём, собственно, срочность?
— Кацураги-сан, — шёпотом продолжила Сакамото Фумико. — Хаикава-сан — очень скандальный пациент. Это уже не первый инцидент. Если мы не записываем его так, как он хочет — он сразу же звонит на горячую линию в министерство здравоохранения.
— И что с того? — нахмурился я. — В министерстве что, не могут понять кто прав, а кто виноват?
— Возмутительно, — буркнул Хаикава, поняв контекст разговора.
— Могут, Кацураги-сан, но это лишние трудности для Эитиро Кагами. Независимо от того, согласится министерство с мнением Хаикавы Эйджи или нет — отписываться заведующему придётся в любом случае. Поэтому прошу вас, Кацураги-сан, примите этого пациента вне очереди. Это избавит всех от головной боли.
 
Ага, правильнее будет сказать — перекинет головную боль со всех на меня.
— Хорошо, Сакамото-сан, я приму его, — согласился я. — Но убедительная просьба — впредь такие случаи обсуждать со мной до того, как человек уже будет записан.
— Спасибо, Кацураги-сан, я поняла вас, — ответила Сакамото Фумико и положила трубку.
— Нет, это безобразие какое-то! — опять раскричался Хаикава. — Здесь отказывают человеку в помощи! Вы что, Кацураги-сан, лично определяете, кому помогать, а кому нет?
— Ваши жалобы, — громко и твёрдо произнёс я.
Нянькаться с этим дебоширом я не собирался. Со мной у него такой номер не пройдёт. Если уж попал ко мне на приём — ладно, проконсультирую без каких-либо проблем. Но командовать и упрекать меня никому не позволю. В этом кабинете главный — я.
— Жалобы будут, — кивнул Хаикава. — Можете не сомневаться.
О как! Это он намекает, что в любом случае нажалуется на меня в министерство. Неплохо-неплохо. Мужик знает, как себя развлечь.
— Я слушаю вас, Хаикава-сан, — повторил я, скрестив руки на груди.
Хаикава Эйджи полагал, что ему получится вывести меня из себя и спровоцировать на скандал. Но, чтобы я затеял ссору с пациентом, ему придётся приставить мне дуло к голове. И то не факт, что получится. Деонтологию я хорошо помню. Правильное отношение к пациенту и к коллегам — это святое. Жаль только, что не все помнят эту науку.
— Печень у меня болит! — заявил, наконец, Хаикава и вновь замолчал.
— Что конкретно болит — я ещё разберусь, — уверил его я. — Опишите характер болей. Острая или тупая? Где появляется и куда отдаёт?
— Да вы опрашиваете прямо по учебнику, Кацураги-сан, — усмехнулся Хаикава. — Он у вас на компьютере, случайно, не открыт?
— Время консультации ограничено, — предупредил его я. — Давайте перейдём к конструктивной беседе и не будем задерживать очередь. За вами ещё очень много людей.
— Как это — ограничено⁈ — возмутился Хаикава Эйджи. — Я плачу вам деньги!
— Деньги мне платит государство, Хаикава-сан, — произнёс я, попутно включая «анализ». — Поднимите рубашку, мне нужно осмотреть ваш живот.
Хаикава, что-то ворча себе под нос, расстегнул пуговицы и скинул с себя рубашку. Я внимательно осмотрел его брюшную полость с помощью «анализа» и пришёл в ужас.
Если этот человек действительно часто посещает врачей, удивительно, что ещё никто не рассказал ему о причинах, по которым у него болит печень. Судя по тому, что я вижу, изменения в организме произошли уже очень давно. И с каждым днём состояние будет становиться всё хуже и хуже.
Печень была увеличена, уплотнена. Вся её поверхность виделась мне шероховатой. Это — цирроз. Однозначно. Кроме того, живот Хаикавы Эйджи был увеличен. И причиной тому был асцит — скопление жидкости в брюшной полости. Я прекрасно знал, что найду в пищеводе, но всё равно заглянул и туда.
Слизистая пищевода была бугристой, что намекала о расширении вен внутри его стенки. Ещё один признак цирроза. Ещё пару дней назад хотел предупредить Асакуру Джуна, что, если он будет злоупотреблять выпивкой, его будет ожидать такая же картина.
И вот передо мной яркий пример. Кожа на груди и животе Хаикавы Эйджи была покрыта множеством маленьких розовых звёздочек. Целое ночное небо телеангиэктазий. Это разрастание сосудов происходит при повреждениях печени. Сами по себе они безопасны. Эти образования несут скорее сигнальный характер. Будто твердят: «Хватит пить, зараза!».
Хотя ещё не факт, что печень повреждена именно из-за хронического алкоголизма. Причины могут быть и иные.
— Слабость, боль в мышцах, Хаикава-сан? — спросил я.
— Постоянные, — ответил он. — Уже ходить толком не могу.
— Скажите, Хаикава-сан, вы не болели вирусными гепатитами? — поинтересовался я.
— Что? — возмутился он. — Вы за кого меня принимаете? За какого-нибудь наркомана?