Продолжение записок сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусст

Впрочем, я уже слишком стар, чтобы заниматься философией.
Среди придуманных мною оправданий почему Малые духи станут сильнее были:
Великая печать опять ослабла, отчего в наш мир проникает больше негативной энергии.
Есть разные виды Малых духов — обычные, особые, гвардейские.
Чем дольше Малый дух находится на материальном плане бытия, тем сильнее он становится…
И так далее.
На данный момент я склонялся к первому варианту. Он казался наиболее органичным, тем более, что момент с печатью можно было запросто вписать в историю. В следующую арку, например. Или в последнюю текущего сезона — ту самую, в которой Сенсей умрёт, и которая, по моим расчётам, была совсем не за горами.
Человеку, которому никогда не приходилось придумывать истории, может показаться странным, что я говорю «по моим расчётам». Как будто не я — творец и демиург. Всё просто. При работе над сюжетом всегда нужна учитывать определённые правила развития и композиции. Пианист может нажимать любые клавиши, в этом отношении он волен как птица, и в то же время, чтобы музыка его была мелодичной, ему приходится следовать определённым протоптанным тропинкам. Симфонии пишутся не нотами, но комбинациями нот, истории — аналогично.
Если, разумеется, автор хочет сделать их органичными.
Это сложно.
В моей истории с недавних пор наступил момент повседневности. Наступил и затянулся. В этом плане я совершил ошибку. Я не ожидал, что превращение Таро в злодея потребует настолько много времени. Ничего не поделаешь. Случаются ошибки. Если бы я знал об этом заранее, я бы вписал ещё одну, промежуточную арку, в которой, например, совершенно разделался с Волком. Сейчас у меня даже на это не было времени, а значит оставалось всего несколько вариантов.
Можно было либо и дальше тянуть арку повседневности, либо вставить один из тех единичных, но важных эпизодов, которые затрагивают трагичные аспекты прошлого главных героев, — навалить немного драмы, что называется, — либо дают намёки на дальнейшее сюжетное развитие.
Можно было продолжить развивать сюжетную линию таинственной потерянной сестры Коу; можно было устроить ещё одну лекцию, в которой я более подробно расскажу про устройство измерения смерти… Впрочем, конкретно данный момент я бы хотел сохранить до арки, когда герои, собственно, туда отправятся (последняя намечалась ещё нескоро, ибо сперва мне нужно было накопить приличную сумму — пустынные острова нынче стоят целое состояние)… И наконец можно было начать работать над сюжетной линией Сенсея.
Перед смертью последнего, чтобы сделать её более драматичной, следовало добавить несколько эпизодов, в которых раскроется характер и предыстория последнего.
Хм… Да, пожалуй, сейчас самое время этим заняться. Изначально я собирался вставить «эту» сцену перед самой его смертью, а вернее перед аркой оной, но, если так подумать, Сенсей был в достаточной степени важным персонажем, чтобы раскрывать его в продолжении всего сезона. Тем паче, что декорации были уже готовы, так почему бы и нет?..
Я мысленно кивнул, настучал сообщение и взялся за дело…
…
…
…
  
Глава 23
 
Печати
 
POV Коу
— Готов?
— Да…
Коу было немного странно снова видеть Сенсея в его обыкновенном длинном чёрном пальто. Сейчас он был совершенно непохож на молодого иностранца, с которым они сидели за одним столиком после невероятной встречи в кафе у Кобаяси. Таинственным образом, Коу даже почувствовал некое облегчение, когда снова увидел его в прежнем амплуа. Его ненормальность воспринималась как-то более… нормально. Не в смысле что Сенсей был ненормальным, но…
— Идём.
— Хорошо, — тут же кивнул Коу, выбрасывая из головы шальные мысли.
А потом, когда они спустились на станцию метро и ехали до самой окраины, вышли на вокзале и сразу сели на автобус, он снова задумался, куда они, собственно, направляются?
Ранним утром, — было воскресенье, — Коу получил сообщение от Сенсея, в котором последний просил, а вернее приказывал, — наиболее точным будет слово «говорил», — встретить его на ближайшей станции метро. Вроде намечалась некая особенная тренировка, но подробности последний были Коу совершенно неизвестны.
 
У него были предположения, но весьма туманные. Это был первый раз, когда ради тренировки ему пришлось ехать за пределы города. Зачем? И почему? Что именно они собирались делать, что невозможно было устроить на заднем дворике старого храма? Если только… Нет, разумеется про аллигаторов это была шутка.
Ведь это была шутка, так?..
Коу кисло улыбнулся и крепче схватился за поручень — своё место он, как обычно, уступил старушке.
Погода стояла ясная, когда они вышли на сельской остановке. Коу прищурился на высокое голубое небо, а затем стал с интересом смотреть по сторонам. Прямо сейчас он и высокий европеец в чёрном пальто… Странная пара, на которую поглядывали на всём протяжении поездки… Стояли перед небольшой деревушкой у подножия горы, которая находилась, судя по карте, прикреплённой к внутренней стене бетонной остановки, в районе холмистого перешейка на севере Токийской префектуры.
Сенсей махнул рукой и повёл его за собой. Вопреки ожиданиям Коу, путь их лежал не в сторону деревни, но в обратном от неё направлении, через дорогу, за которой тянулись высокие, ещё пока зелёные, несмотря на прохладу, которая стояла посреди воздуха, холмы.
В прежние времена Коу наверняка почувствовал безмерную усталость, поднимаясь по извилистой горной тропинке; сейчас же он совершенно не отставал за Сенсеем, даром что последний, по всей видимости, никуда не торопился.
Пейзажами он тоже, впрочем, не любовался; мужчина выглядел спокойным и задумчивым.
Коу испытал лёгкое волнение, когда это заметил. Видимо им предстояло некое важное, серьёзное дело, но потом обратил внимание, что аура Сенсея была не столько деловой, сколько… Он боялся подобраться неправильное слово… Меланхоличной?
Поэтому поднимались они в тишине, нарушаемой только шарканьем ботинок и завываниями ветра. Коу уже было погрузился в собственные мысли, как вдруг лёгкий толчок, голос, снова вернул его в реальность:
— Пришли.
Коу пришёл в себя и немедленно осмотрелся.
Они стояли посреди утёса. С одной его стороны открывался хороший вид на окрестности; с другой, там, где пролегала гора, зияла чёрная, обрамлённая красными и лакированными деревянными балками пещера. Последняя напоминала древний и заброшенный храм. Коу видел немало таких за свою жизнь, в живую, на всевозможных экскурсиях, — в своё время мать любила возить его за город, — и на картинках. На первый взгляд в этом месте не было совершенно ничего не обычного, но уже в следующую секунду Сенсей развеял это ощущение:
— Печать, — сказал он.
— Печать?
Мужчина невозмутимо кивнул, достал из кармана сигарету, зажёг, закурил, — всё это он проделывал неторопливо, даже медлительно, и с каждой секундой нетерпение Коу всё нарастало, — и наконец заговорил спокойным, необычайно ясным голосом:
— Именно. Всего таких двенадцать штук по всей Японии. Некоторые из них расположены в горах, другие глубоко под землёй, в старинных шахтах, третьи припрятаны прямо посреди города или на кладбище, в склепе или старинной могиле на заднем дворике храма… Некоторые под водой или тут, в горах.
Печати отделяют негативное измерение от нашего мира. Их поставили много лет назад, и с тех пор нам, Стражам, приходится за ними приглядывать. Если побежала трещина — её необходимо заделать…
Коу кивнул, снова пристально разглядывая тёмную расщелину посреди гор. По мере рассказа мужчины последняя как будто становилась всё более мрачной и таинственной…
Наше восприятие вещей определяет не только зрительный образ, не только импульсы, которые поступают в наше сознание, но также знания и прочая информация. Если написать на бочке: «Осторожно, Ядерные Отходы!» высока вероятность, что человек, которому приходится работать с последней, уже вскоре станет жаловаться на головную боль и прочие прочитанные им в свое время, — где, он и сам уже не помнит, — симптомы ядерного отравления, даром что сама бочка может быть совершенно пустой.