Игра в судьбу (СИ)

Помолчали. А потом она вдруг спросила:
— Ты поможешь нам? Вессаэль не ошибается, ты действительно можешь это сделать?
И эта туда же! И что отвечать — непонятно. Зато очень понятно, чего отвечать не следовало ни в коем случае, и что уже висело на кончике языка: «Не знаю». Время строить из себя дуру прошло. По крайней мере, строить безнаказанно. А еще было понятно, что в этой идиотской до абсурда ситуации я залипаю все глубже, несмотря на хронические попытки остаться в стороне. Нет, ну откуда я могу знать, как им помочь? Но и деваться мне больше некуда. В конце концов, сколько можно тянуть резину и прятать голову в песок?
Пора было решаться. Действительно, пора. Определиться с этим прежде всего для себя. Где я? На какой стороне? Хочу помочь или нет? И уже во вторую очередь — смогу ли?
Все эти мысли еще не успели толком додуматься, а с языка уже предательски сорвалось:
— Я… я попробую.
И это было правдой. Попробую. Попытаюсь. Потому что когда-то в детстве слушала сказку про репку и сейчас готова была примерить на себя роль мышки из нее. Может, и вправду им не хватает только самой малости? Взгляда со стороны? Или тычка оттуда же?
— Лавириэль, — осторожно начала я, — не знаю, говорил ли тебе Вессаэль, но мой дар — чувствовать связи. Все.
Она кивнула. Что ж, значит, сказал. Интересно, как же он тогда обошел вопрос с хрустальными? Или она и это знала? Но не суть. Сейчас речь была не о том. И я продолжила:
— Так вот, тогда, на празднике, я почувствовала: жизнь, которую вы ведете, не слишком-то вам подходит. Она не ваша. И вы это тоже знаете, ведь сила здесь есть у всех. И пусть дар у остальных не такой, как у меня, но что-то в этом плане вы ощущаете все равно, даже не отдавая себе в том отчета. И я видела — равновесие, в котором вы застыли, неустойчиво. Достаточно небольшого толчка и оно рухнет, потому что не устраивает и вас самих. Вопрос в том, куда вас тогда понесет? И можно ли выбрать это направление, сориентировав сам толчок? Разрушить все будет не так уж и трудно. Наверное. Но станет ли вам от этого лучше? Получится ли сделать так, чтобы стало лучше?.. Ты меня понимаешь?
— Да… Думаю, да. — Она помолчала, обдумывая. — Странно, что ты заботишься об этом больше нас самих. И тут ты права — прежде чем ломать что-то, стоит хорошенько просчитать последствия. Но как-то не ждешь услышать подобное от человека, да еще и почти младенца. Это твой дар?
— Да нет, на такое он не способен. Просто меня учили именно на это, а вы историей никогда не занимались.
— Раньше занимались, — возразила лесная. — Но после Войны Кланов это стало ненужным. Зачем история величия тем, кто и думать о нем уже забыл?
— Чтобы все-таки вспомнить? А потом вернуть. В таком ключе вы не пробовали смотреть на вопрос?
— Ты в это веришь?
— Почему нет? Есть хоть что-то, невозможное для вас? Никогда не слышала ни о ком, более могущественном, если не считать сказок.
— Сказка… Вот именно, мы всего лишь забытая сказка.
— Ну, так вернитесь, сделайте ее вновь былью… — разошлась я, подогретая собственной патетикой.
— А зачем? — осадили меня на полном скаку.
Я задумалась надолго, почти не заметив того, как мы вышли из Зала Советов и медленно направились к белым колоннам места силы — вопрос на самом деле был очень серьезен. Постаралась представить себе, что будет, если Сфера не рухнет даже, а хотя бы чуть приоткроется… И ужаснулась.
Пара тысяч колдунов с не представимым потенциалом была способна испугать людей до полной умственной атрофии. Возникло у меня подозрение, что наши не пожалели бы и парочки ядерных зарядов, чтобы решить проблему в корне, так сказать. При всем их могуществе данааэ против нас не выстоять. Маловато их для этого. Даже рядом с нами, боюсь, не выстоять. Ксенофобия — одна из древнейших человеческих слабостей, и жертв она собрала больше, чем можно себе представить.
Лавириэль права, это не нужно ни нам, ни им. Пусть уж мы и дальше будем развиваться параллельно.
За размышлениями незаметно дошли до менгиров и вступили в круг белых мраморных колонн. Из всех виденных мной хенджей только место силы лесных не производило впечатления древнего и заброшенного, что было как-то слишком уж символично. Именно там, прямо над алтарем, Лавириэль и подвела неожиданный итог нашей беседе:
 
— Ты получишь любую помощь, на которую мы способны. Я прослежу за этим.
Ммать! Это же, по сути, карт бланш. Охренеть! Мой статус рос словно подогретые дрожжи. Вот и попробуй теперь отсидеться в стороне. И как этим манипуляторам удается всегда так повернуть дело, что ты не просто начинаешь разгребать их дер… проблемы, но еще и чувствуешь себя при этом польщенной? Опыт? Из тех, что ни пропить, ни подарить? Тоже хочу так уметь!
Дальнейшее наше общение, к счастью, пошло уже не так драматично. Из хенджа мы не торопясь отправились к близкому дому Вессаэля, беседуя на всякие отвлеченные темы, никак с судьбами народов не связанные.
Неожиданно мой взгляд упал на цветок, выросший среди корней гигантского дерева, о породе которого можно было лишь подозревать. Фиалка! Веселенькие желтые глазочки и темные лиловые лепестки. Словно звездочки, горящие на фоне вечернего неба. Самая настоящая фиалка, которая у нас когда-то стояла чуть ли не на каждом окне! По крайней мере, в нашем доме стояла… Это было как привет оттуда, удивительно тепло и трогательно.
— Лавириэль — опавшие звезды, — тихо произнесла лесная, словно боясь спугнуть мое не совсем понятное ей настроение. — У нас с ним одно имя на двоих.
Почти не думая я протянула руку, чтобы сорвать цветок, но была остановлена:
— Зачем?
— Н-ну… Хочу сделать букет.
— Букет? — переспросили с тем же недоумением, а я поняла, что сказала это по-русски.
В данаари подобного слова не было вообще. И, похоже, искусства икебаны они тут не знали, а цветов не рвали совсем. Но желание принести это чудо домой было настолько сильным, что я нашла выход — раз не букет, значит, будет горшок. С трудом объяснив лесной, что и зачем мне нужно, я уговорила ее помочь. Вместе с комом земли цветок переселили в скрученную из листа корзину, обложили мхом и зачаровали на сохранение. В таком виде я и доставила его домой, озадачив этим свидетелей торжественного внесения. Ну и пусть, а мне хочется. И никакого криминала в моем капризе не было.
Не оставляла меня своим вниманием и Равенель. От скуки, видимо, потому что настоящей симпатии между нами так и не возникло. Ведь Ассиль практически перестал жить у деда, появляясь там лишь по делу, вот она и маялась, бедняжка.
Пару раз мы с ней ходили купаться на… э-э… общественные пляжи, где даны резвились во все еще теплой воде, гоняясь друг за другом в облаке феерически радужных брызг.
Для начала я поразила их воображение пройдя пару сотен метров баттерфляем — подобного здесь точно никогда не видели. И чуть не довела их до состояния легкой истерики. С одной стороны, им было ужасно смешно, с другой — смеяться-то крайне неприлично. Вот они и мучились. Но повторить фокус так никто и не решился, оставив поле боя безоговорочно за мной.
В общем, все было весело и занятно, пока рядом не нарисовался Кэрлинн. Вот ведь упрямая скотина! Так, похоже, и не расстался с идеей поставить меня на место. И могу себе представить то место и где он меня видел! Впрочем, сразу затевать очередную склоку не стал, а просто пристроился рядом, недвусмысленно разглядывая мою обнаженную, как и у всех, задницу.
Минут пять я это терпела, поражаясь собственному нечаянному миролюбию, а затем все-таки удрала в воду, где даны затеяли очередные догонялки — собачиться не тянуло, тем более что и явных поводов он не давал. Но Кэрлинн достал меня и там — пару раз в процессе игры его ручки прошлись совсем не там, где мне бы этого хотелось. Черт, да его ручек мне не хотелось нигде! Хотелось лишь, чтобы он держал их от меня подальше. Вместе со всем остальным! В комплекте.
Пришлось снова удрать, на этот раз на берег, где я начала с остервенением натягивать на себя одежду. Нет, мальчику определенно стоило больше времени уделять магии и сливать свой темперамент туда. Иначе с такими задатками он рисковал стать настоящим маньяком. Да и сейчас его иначе как озабоченным не назовешь…