Выбор сердца (СИ)

Последней фразой постарался дать понять, что теперь не существует исключительно её проблем. И на его не только словесную поддержку, но и вполне реальную, может рассчитывать. Только легче от этого, почему-то, не становилось.
— Не в Глашке дело, — проворчала Рита, снова потянувшись за чайником, однако Константинов решительно развернув её от плиты, усадил за стол, заметив:
— Давай-ка твой любимый растворимый заварю сам, пока твои предчувствия не превратились в реальность, — наполняя чашку кипятком, продолжал внимательно наблюдать, пытаясь понять, что вот так резко могло изменить настроение любимой женщины. — Рита, давай на время оставим мои проблемы и попробуем поговорить о том, что беспокоит тебя, — переставив ближе к ней сахарницу, предложил он, подсаживаясь к столу. — Только, пожалуйста, без женского упрямства. Несколько минут назад ты себя едва кипятком не обварила, думая Бог знает, о чем. Так понимаю, основная проблема в твоем «предчувствии» и моем предстоящем отлете. Дурной сон, какое-то сообщение — что привело в ступор и вызвало приступ паники?
— Глупость сейчас, наверно, скажу, — продолжала бормотать себе под нос Ритка, сосредоточив внимание на чашке с горячим кофе.
— Да уж выдержу как-нибудь, — не удержавшись от слегка уловимого в голосе сарказма, заверил Константинов, предложив, — Выкладывай давай. Попробуем разобраться с твоей «глупостью» во избежание глобальных проблем и природных катаклизмов. Снова проблема в видеоролике? — предположил он, точно зная, что полного доверия в данном вопросе, вроде бы и решенном благополучно, нет до сих пор.
— Нет, — заверил Рита, отрицательно качнув головой. — В Питере, да и не только в Питере, у тебя друзья. Как ты себе представляешь мое у тебя появление, если вдруг, действительно, возьму и сорвусь?
В чем проблема — понять, на самом деле, не мог. В собственную жизнь вмешиваться кому-либо позволять не собирался. Потерять то, что искал практически всю сознательную жизнь — не планировал. Слишком дорогой ценой достается.
— Рита, а моя личная жизнь никого не касается, — прозвучал его уверенный ответ. — Я не собираюсь тебя прятать, если ты сейчас об этом. И, очень надеюсь, что мое окружение ты примешь.
А она ждала другого окончания фразы. Что-то вроде «… моё окружение примет тебя». И во взгляде, брошенном на Константинова, не получилось скрыть недоумения. Вполне искреннего.
— Хочешь сказать, у кого-то появится желание общаться…
— Рита, в моем окружении такие же люди, как и мы с тобой. Да, есть экземпляры, считающие себя этакими некоронованным королями. Но такие, уж извини, есть всюду. И если появится желание, жду в гости. Правда, Рита, буду рад, если решишь прилететь. Даже на день-два. Мне теперь без тебя будет очень трудно, — закончил он негромко, но достаточно уверенно.
У неё — дурное предчувствие? Самого слегка лихорадило от предстоящей разлуки. Уже сейчас начал просчитывать варианты следующей встречи. Но, пока, по времени раньше марта ничего не получалось. Слишком плотный намечался график на ближайшие несколько месяцев.
Прилетать на сутки? Да, такой вариант прокручивал в голове. Но тут возникал вопрос, как она будет чувствовать себя после таких скоротечных встреч. Очень хотелось отношений, ровных, уверенных. И с полной гарантией для неё. А по сути, получается, в жизни ничего не меняется. Любовник, только не приходящий, а прилетающий. И не на ночь, а на сутки-двое.
— Хорошо, пусть так, в таком случае вопрос: в качестве кого будешь представлять?
Сдержал усмешку, качнув головой. Каверзный вопрос. Какого ответа ждала? Выдумывать ничего не собирался. О планах говорил и думал уверенно. Ни тени сомнения. И у Риты таковые возникнуть не должны. Только почему-то, с завидной периодичностью нарисовывались. Неуверенности, как говорит Димка, выше крыши.
— В качестве будущей жены. Подходит? — не давая возможности отойти от шока первого вопроса, тут же задал следующий, — Или не планируешь принять в будущем мое предложение?
— Алеш, будущее — ключевое слово, — вставила Рита. — Представляешь, что нормальные люди подумают. У тебя штамп в паспорте, если запамятовал.
 
— Нормальные люди подумают нормально, поверь, — возразил Константинов, не сводя с нее заинтересованного взгляда. — Рита, пожалуйста, не забивай голову ненужными и несуществующими проблемами. Все в курсе, что из семьи я ушел задолго до встречи с тобой. И мне кажется, если бы встретились в тот период, обошлось бы без срыва. Да и вообще всё могло пойти по-другому.
— В девятнадцатом? — осторожно уточнила Коташова. И, получив в ответ утвердительный кивок собеседника, призналась, — Сильно сомневаюсь.
В две тысячи девятнадцатом в жизни была собственная трагедия. Без смертельного исхода и еще каких катаклизмов, но психологически — тяжелая. Второй раз в жизни потеряла голову от человека, который, мелькнув на горизонте, исчез. На всегда. Сейчас к событиям того года относилась ровно. Переболела, перегорело. Правда, встречи, даже случайной, побаивалась до сих пор. Только Константинову знать о том совсем не обязательно.
3
Самый запад России. Он улетал днем. Взять билет на более позднее время не получилось. Не смотря на все уговоры не тащиться в аэропорт практически через всю область, Рита решила ехать с ним. Женское упрямство. Хотя, должен признать, приятное ощущение, когда тебя провожают. Просто находятся рядом до регистрации и, особенно — посадки на рейс. Прижимаются к груди и просто молчат, позволяя себя обнимать.
— Рита, я могу быть уверенным, что в момент приземления в Питере, не окажусь снова в черном списке? — полюбопытствовал Константинов, в первую секунду приведя Коташову в легкий шок. Однако, чуть отстранившись от него, медленно выдохнула. Не смотря на серьёзность вопроса, сам он улыбался!
— Думаешь, теперь легко тебя туда отправить? — ответила встречным вопросом.
А взгляд задержался на огромном табло часов. До объявления посадки на рейс Калининград-Санкт-Петербург оставалось всё ничего. И снова предательская паника.
— Надеюсь, что — нет, — кажется, ее нервозность начала передаваться и ему. Еще не хватало. — Рита, доверяй мне, пожалуйста, — попросил Константинов, не рискуя усиливать объятия, позволяя тем самым Рите увеличить между ними расстояние. — Будь у меня желание просто отдохнуть, поверь, вот таких заморочек точно не было бы.
— Я помню. Ты говорил, — фразы её звучали отрывисто. Ладно хоть, без надрыва. — Держи меня в курсе дел с Никитой.
А вот просьба вызвала откровенное сомнение. Да, в данном вопросе, точно, придется долго еще привыкать к переменам. Никогда и никого не интересовали его проблемы. Неважно, на сколько серьезны те были. Просто жизнь до последнего времени четко делилась на две составляющие: его и того, кто рядом. И соприкосновений в принципе произойти не могло. Да и не пытался слишком сближаться.
— Рит, всё же, зачем тебе это? — опасный вопрос и если Коташова сейчас «вспыхнет», жди тайфуна. Хотя, учитывая, что находились среди достаточного количества людей, а на истеричку совсем не была похожа, — Он…
— Он — твой сын, — и голос прозвучал достаточно жестко. — Леша, он — ребенок. Я не могу конкретно ответить на твой вопрос. Просто, пожалуйста, держи меня в курсе и всё, — попросила она, совершенно неожиданно занервничав.
— Почему я тебя раньше не встретил, — проворчал он, вновь привлекая к себе эту маленькую женщину. А, по сравнению с ним, действительно, была маленькой. Особенно когда, как сейчас, без своих любимых каблучков.
— Где-то я уже подобное слышала…
Да и — сколько раз, — хотелось добавить. Не стала. Константинова её прошла жизнь, до их встречи, не касалась. Нечем там было хвастать. А вызывать лишние сомнения в собственный адрес не хотелось. Говоря его словами — решение приняла. Выбор сделала.
— Вот не от меня — точно, — заверил Алексей, хотя мог этого и не делать. К нему, вроде, никаких претензий пока не предъявлялось. — Не святой, но слов на ветер бросать не привык, — продолжал негромко, как казалось — незаметно бросив взгляд на наручные часы. — Хорошо, если уверена, буду отзваниваться в случае новостей, — пообещал он, касаясь полушепотом её щеки. — Рита, ну, в самом деле, что с тобой сегодня? — настрой провожатой совершенно не нравился. Появились серьезные опасения, что в момент его посадки в самолет, просто разрыдается. — Я всего лишь по работе. Правда, мог бы — задержался. Обещаю очень постараться, чтобы найти время на встречу.