Андрей Юрьевич (СИ)
Прибежал фантаст к редактору и кричит с порога:
«Давай переименуем книгу. Она будет называться „451 градус по Фаренгейту“ — это температура воспламенения бумаги».
«Другое дело, старина, даже такому прожжённому волку, как я, захотелось её прочитать».
Вот, а 451 градус по Фаренгейту — это 233 по Цельсию. Хрен вам, товарищи студенты. Пожарный в Лос-Анжелесе назвал Брэдбери цифру в градусах Цельсия. Температура воспламенения бумаги 450 градусов Цельсия. Сами себя тупые американцы запутали, и никому ведь не придёт в голову проверить. У вас духовка даёт 250 градусов. Придите домой включите духовку и суньте туда мою лекцию. Потом расскажите.
А на самом деле, как же без термометра определить температуру в 250 градусов по Цельсию?
Конечно же… с помощью бумаги. Только воспламенение тут не при чём. Эту табличку профессор спёр в кабинете пожарной безопасности, где сдавал экзамен на пользование газовой плитой. Запомнить было не сложно, нужно просто следить за временем обугливания краешка листка, отмечая температуру в градусах Цельсия:
· 5 секунд — 270−300°С;
· 15 — 250−270°С;
· 30 — 230−250°С;
· 1 минута — выше 200°С;
· 5 минут — 180−200°С;
· 10 минут — менее 180°С.
А ему нужно как раз больше 270°С. Выходит, через пять секунд бумага должна начинать по краешку обугливаться.
И не нужно путать процесс обугливания и воспламенения. Разные процессы.
Олифу сварили замечательную. Льняная получилась светлая, а конопляная темная, почти коричневая. Следующую партию варили в присутствии левкасчика, ну, грунтовщика церковной мастерской. Пусть будет на продукт во Владимире больше. Пусть богатеет церковь и строит на заработанные гривны и ногаты храмы и монастыри.
Добавили окиси свинца и получили замечательную жёлто-оранжевую краску. Ею и стали красить модели, и чтобы хранились дольше, и чтобы снимать было легче, без срывов земли.
Так к металлургам добавился ещё и мастер по выделыванию кистей с семьёй, потом мастер по изготовлению красок. Тут уже сразу нашли увечного воина бывшего, из которого теперь какой воин с одной-то рукой, а олифу варить и краски на её основе мешать вполне одной управляется. И у этого жена с малым дитятей.
В результате, на территории монастыря оказалось довольно много детей.
— Будем делать школу для них, — обрадовал Андрей Юрьевич старосту этого поселения того самого однорукого десятника бывшего Илью, — А женщин посадим пряжу вить и ткань ткать.
— Так дети? Кто за дитями будет смотреть? — обвёл двор с бегающими пацанами единственной рукой Илья.
— Сделаем детский садик и столовую общую, как и было в монастыре. Так и на питании экономить будете. Коммунизм построим в отдельном монастыре.
Событие тридцать шестое
Age, libertate decembri utere
Ну же, пользуйся свободой декабря (употр. в знач. воспользуйся передышкой).
Оказалось, что из болотной руды на севере в Берестье крицы в небольших домницах получает масса народа. Берестье, сопоставив названия близлежащих поселений Виноградов для себя определил как Брест. Тот самый, где потом будет Брестская крепость. Так в том регионе полно рек и озёр со дна которых добывают болотную руду. Что-то там у профессора в голове при упоминании болот Бреста вызывало воспоминание, про то, что там должны быть огромные залежи торфа. А торф — это удобрение на поля. Ни коим образом. В торфе нет ни фосфора, ни калия, ни азота. Ну, почти нет. Десятые доли процента. Внесение торфа в почву ничего кроме вреда не принесёт. Он кислый, а кислые почвы не родят. Тогда торф — топливо. Ну, так себе. Пока есть дерево и главное уголь, то торф невыгодное топливо. Тогда чего? Там от шести до девяти процентов воска и парафинов в смеси. Правда они будут загрязнены смолистыми веществами, но как отделить Виноградов знает. Раздробленную до фракции 0,5–10 мм и высушенную до влажности 20–25% торфяную крошку подвергают экстракции бензином при температуре около 80° С. Просушить до такой влажности можно просто на солнце. Бензин, ну — это продукт, который сливали в землю сотни лет, оставляя керосин. Нефть у него в закромах Родины есть. Построить нефтеперегонный завод, керосин пойдёт на лампы, а бензин на производство воска. И удалить смолу тоже легко. Обессмоленный торфяной воск получают обработкой сырого воска охлаждённым до 0–5°С бензином, в котором растворяется смолистая часть. Тот же бензин никому пока не нужный.
Откуда знания по переработке торфа у металлурга? Всё просто. Этот самый воск, точнее смесь воска и парафинов в том числе идёт и для приготовления модельных составов в производстве точного литья. А профессор Виноградов в том числе и по этой теме лекции студентам читал. Задали на семинаре вопрос, а мол откуда берут… Пришлось залезть в интернет и найти ответ, честно говоря, был удивлён, думал это из нефти делают или вообще химия. А тут всё экологически чистое — природное.
Ладно. Это на будущее.
Сейчас важнее наладить производство нормальной стали. Можно пойти двумя путями. Тупо скупать крицы, в которых мало углерода и полно шлака, а потом снова их в печь совать с древесным углём, но при больших температурах (выше девятисот градусов) и обеспечить медленное остывание. Ну, второй способ правильнее. Нужно из болотной руды выплавлять самому сразу нормальную сталь. Правильнее, но дольше. Пока не до жиру. Нужно начать производство арбалетов, и нужно срочно. В любой момент ляхи или жупаны, то есть венгры могут напасть. А ещё убежавший с поля боя Узбек вернётся с новым войском и сделает это до осени. Вот на конец лета стоит ждать и орду в гости и ляхов с венграми. Сейчас те времена, когда летом не воюют. Сначала надо этим воинам посеять рожь с пшеницей, потом собрать, а в перерыве накосить сена. Накосить не тот термин. Кос нет. Слишком большой кусок железа. Серп-то огромная ценность, которую передают из поколения в поколение.
Именно крестьян набирают в пехоту. Так что все войны либо ранней весной, либо осенью. Ну, татары не пашут же. Нет. Но у них там тоже страда, они в это время тоже заняты. Идёт окот овец, жеребые кобылы производят жеребят, коровы телятся. Вот к осени и они освободятся и придут в гости.
Есть три месяца, потому не до развития правильной металлургии, сначала надо сливки снять.
Препятствием является то, что в казне нет денег. Вообще. Никто крицы просто так не отдаст они приличных денег стоят, в них вложена уйма труда. И то что это простой феррит на цену не сильно влияет. Шведское железо чуть дороже, но не в разы. Немецкое из соседней Саксонии, тоже дороже, и тоже не сильно, а оно в основном тоже из шахтной руды, но в отличие от шведского оно не легировано марганцем или никелем, и потому тоже просто феррит.
И где же деньги взять? Пошёл Андрей Юрьевич по складам и амбарам с ключником.
— Глеб Зереемеевич, давай продадим всю пушнину или поменяем на крицы.
— Немочно, княже, нам ордынцам теперь точно придётся выход платить. А им именно мягкая рухлядь и потребна. Можно железом ещё али серебром, но лучше векшами да соболями, — замахал на него руками управляющий хозяйством.
— В корень зришь, Глеб Зеремеевич, железом им дань заплатим. Болтами железными. Всю мягкую эту рухлядь пусти на закупку криц. Наши так наши, шведские, так шведские, немецкие так немецкие. Все! Это приказ.
Глава 13
Событие тридцать седьмое
Alius alio plura invenire potest, nemo omnia
Один может открыть больше другого, но никто — всего.
Вернулись засланцы с четвёртой партией чугуна… Ну, чугуном это назвать нельзя, если честно. В хорошем чугуне углерода за три процента, а здесь сложно определить, но Андрей Юрьевич предложил, что меньше трёх процентов. Дальше — кремний. Его тоже должно быть за два процента, а тут фиг-вам индейская национальная изба. Марганец? Так как выплавляют свиное железо из болотной руды, то его вообще может не быть. Это надо у свеев закупать брак — их свиное железо, чтобы там марганец был. Ещё для жидкотекучести нужен фосфор, а его чёрт знает есть или нет. Потому, чугуном назвать эту хрень, что они варят, можно с огромной натяжкой, на самом деле это свиное железо и есть. Углерода больше, чем 2, 14 процента, а вот с остальными компонентами неизвестно что. Где добыть кремний неизвестно?