Обнимашки с мурозданием. Теплые сказки о счастье, душевном уюте и звездах, которые дарят надежду

19.20. Приезжали пожарники. Откуда мне было знать, что невидимые цветы по балкону заберутся наверх, прокусят шины соседскому велосипеду, а потом решат воспламениться? Все из-за этого будильника! Новоявленный Сальвадор Дали зачем-то написал на горшочках мое имя! Поставил его в угол. Через пару минут этот хулиган принялся перешептываться с холодильником.
20.02. Пытался законсервировать закат. А что? Здорово же, возникло романтическое настроение – откупорил банку, полюбовался закатом.
21.30. Случайно набрел на параллельное измерение. Оказывается, все это время оно было в коридоре, между лыжами и скелетом. Буду уходить туда иногда, чтобы не беспокоить соседей. Интересно, когда проснутся журналисты? Надо будет сложить их пока в параллельном измерении, а то тесновато.
  
Урок
 
Спальня. Полночь. Под кроватью открывается небольшой люк.
В темноте слышится тихое хихиканье, шмыганье носом и стук маленьких копыт.
Училка пересчитывает всех по рогам, потом для большей верности по хвостам. Учеников то на три меньше, то на шесть больше. Училка плюет и начинает урок:
– Так, мы с вами впервые на практическом заня…
– Мамачки-и-и.
– Просьба соблюдать тишину. Кто захочет упасть в обморок, привяжите к башке подушечку заранее, чтоб об паркет черепом не стучать. Кому дать подушку?
– Мне!
– И мне.
– И мне.
– Мама-ачки-и-и.
– Гадислав, возьми подушечку.
– Глазосверка Леопольдовна, мне не надо.
– Гадислав, я кому сказала. Иди сюда сейчас же, я тебе лично привяжу!
(Гадислав прячется за спины товарищей.)
– Мама-а-ачки-и-и.
– Так, засуньте подушку в пасть Всепожралу, чтоб он наконец замолчал. Итак, начинаем наше первое практическое занятие. Мы с вами находимся под кроватью у человека. Сейчас мы дождемся, когда он свесит конечность, и будем ее по очереди трогать. Всем понятно?
Все молчат и испуганно кивают. Всепожрал нервно жует подушечку. Так проходит 10 минут.
Училка:
– Так, что-то долго. Кто помнит, что надо делать, чтобы человек высунул конечность из-под одеяла?
– Залезть к нему под одеяло и напукать?
– Чешипузка, очень-очень интересное решение, но опасное. Какие еще варианты?
– Потыкать когтем в матрас?
– Нашептать страшное в ухо?
– Притвориться котом?
– Побздыкать комариком?
– Ой, двоечники! Вы чем на занятии слушаете? Надо подкрутить батарею в комнате, тогда он потеть под одеялом начнет и высовываться потихоньку.
В этот момент человек резко свешивает ногу с кровати и попадает Гадиславу по башке. Гадислав падает с громким стуком. Училка одними глазами говорит короткое плохое слово, поднимает Гадислава. Под глазом у Гадислава расплывается огромный фиолетовый синяк.
– Трогайте ногу, – шепчет училка и подталкивает учеников к ноге. Все послушно трогают.
– Гадислав, трогай.
– Не буду. Она мытая, меня тошнит от мытого.
– ГАДИСЛАВ!
– Не-а.
– Заткни нос и трогай!
Тут человек с закрытыми глазами сваливается с кровати, начинает шарить руками по полу и кис-кискать. Все прячутся кто куда, но человек успевает в последний момент сграбастать пухленького Всепожрала, крепко прижимает к себе, засыпает и храпит.
– Мамачки-и-и, – шепчет Всепожрал, проглатывая остатки подушечки.
Училка в панике убегает в потайной люк с криками: «Все пропало!»
Тем временем Шерсторыг забирается на кровать и начинает изо всех сил тащить Всепожрала из-под руки человека. В итоге просто выдирает из задницы товарища куски шерсти, падает на пол и очень удачно вонзается рожками в пол. Так и торчит вверх тормашками. Вздыхает.
Следующим вылезает Гадислав с фингалом, полный решимости спасти товарищей. Но отвлекается на огрызок яблока под тумбочкой и, полностью очарованный куском засохшего фрукта, начинает его громко облизывать.
Следующей появляется Чешипузка, видит добычу Гадислава и устраивает драку, как настоящая девочка. У Гадислава появляется еще один синяк под другим глазом. Без синяка остается только последний, третий глаз.
Училка минут пять грызет когти за дверцей люка, потом вспоминает, что она почетный педагог, берет себя в руки и возвращается. Вытаскивает Шерсторыга из пола, разнимает дерущихся и в назидание им съедает огрызок. Залазит на кровать, хватает Всепожрала за ногу, свешивает свой длинный хвост и шепчет:
 
– Тяните!
Ученики тянут, Всепожрал стремительно вылетает из-под руки человека, все радостно его обнимают и бесшумно кричат: «Ура!»
И тут человек переворачивается на другой бок и подсовывает под голову вместо подушки училку. Ученики дружно седеют. У училки давно порвались все нервы в организме, поэтому она шепчет: «Все под контролем!» – и пробует самостоятельно выползти. Но голова у человека очень тяжелая.
Ученики начинают спорить, что делать дальше:
– Надо отрубить ему башку!
– Нет, давайте я укушу его за палец, и все убежим!
– Нет, давайте позовем на помощь!
– Давайте бросим училку и прогуляем урок!
– Только попробуйте меня тут бросить, я вам всем двойки в четверти влеплю!
– Я знаю, что делать! – Гадислав решительно сует под нос человеку кончик своего хвоста, человек чихает, училку взрывной волной сносит под кровать. Следом за ней спрыгивают ученики.
От шока, нервов и удара об пол училка лежит без сознания. Ученики сбрасывают ее в люк, сами возвращаются, качаются на шторах, жрут пыль, грызут ножки кровати, гоняют кота.
До конца урока остается десять минут.
  
Ведьма. Кошка. И фонарь
 
Утро. Дождь. Он сквозь дрему смотрел на окна. Ведьма сидела на подоконнике спиной к нему и пила кофе. А еще она курила, что ему очень не нравилось. Бычки хулиганским щелчком выбрасывала в форточку.
«Взрослая красивая женщина, а все как пацан», – неодобрительно думал засыпающий фонарь.
Она, как и большая белая кошка в соседнем доме, обожала сидеть на окне. И даже глаза у них были похожи – круглые, раз и навсегда удивленные. Говорят, так бывает, когда при рождении видишь своего ангела-хранителя.
Только у кошки глаза были цвета согретого солнцем янтаря, а у ведьмы – серыми. А когда не выспится, как сейчас, то глаза у нее казались совершенно дивными, бирюзовыми. Такой же сказочный оттенок приобретали они после шабашей с мартини, которые она иногда устраивала со своими подружками.
Фонарь таких посиделок не одобрял и в такие вечера предпочитал наблюдать за дорожным движением. Или за кошкой, влюбленно таращившейся на него днем и ночью сквозь тонкий тюль. Она мурлыкала и представляла себя невестой в свадебной фате. У этой кошки был самый странный жених на свете – длинный и светящийся.
«Опять на фонарь уставилась, Маська? Влюбилась ты, что ли, в него?» – хозяева смеялись и гладили ее по теплому снегу шкурки, даже не представляя, как они близки к истине.
Маська беззвучно вибрировала всем телом, ластясь к рукам, и не отрывала глаз от окна. Любовь – она такая.
Девочка из дома, выложенного пестрыми камушками вокруг окон, в этом году пошла в первый класс. Бантики на ее голове каждый день были разного цвета. Сегодня алые. Вчера зеленые. Позавчера голубые. Пышно завязанные ленточки делали девочку похожей на двуногий цветок.
Фонарь так и окрестил ее «Цветочек». Возвращаясь с уроков, Цветочек устраивала школу на своем окне. Совала мишке в лапы тетрадку, нравоучительно стучала карандашом по лбу куклы, тыкала тряпичного щенка с аккуратно заштопанным боком в букварь. Бантики шустро сновали по комнате, мелькая в стеклянной раме окна справа-налево, выныривая откуда-то снизу. Дел у юной учительницы было невпроворот.
Старушка с третьего этажа ровно в пять часов, словно театральный занавес, распахивала на кухне шторки и садилась полдничать. Чай в большой цветастой кружке, булочка с маслом и вареньем. Очки в тонкой оправе, газета. У нее было самое уютное окошко в доме. Долгими зимними вечерами фонарь иногда мечтал оказаться у старушки в гостях. Не погреться, нет, холода его железная нога не ощущала, а так… посидеть, точнее, постоять полчасика в гостях. Иногда они вместе вязали. Старушка беззвучно перебирала спицами за стеклом, а он собирал на кратковременных полотнах ветра, на стенах домов и собственном узком теле узоры из снежинок и света. Она одобрительно кивала ему и улыбалась, а кошка ревниво сверлила янтарем.