Желая дракона (ЛП)

Его пальцы продолжают кружить во мне, медленно и слепо, доставляя удовольствие, но чуть в стороне от центра, где его внимание лучше всего обслужило бы мое тело.
— Представь, что ты целишься в мой пупок.
Я тяжело дышу, чувствуя влажность во рту. О моя Венера, у меня слюни текут? Проведя по лицу тыльной стороной запястья, я возвращаю руку ему на плечо, где она лежала, разминая и впиваясь ногтями в его мышцы.
— Твой что? — спрашивает он.
Мне нужно время, чтобы понять, о чем он спрашивает.
Мой пупок. У него его нет; он не знает, что это такое.
Неуклюжей рукой я протискиваюсь между нами и касаюсь углубления на животе.
— Хм, мне было интересно, что это за рана на животе, — бормочет он. — Я спрошу тебя об этом позже. А пока…
Его палец скользит по передней стенке моего влагалища с терпением и любопытством. Он шепчет прикосновение к области, из-за которой мое тело сковывается, как будто меня ударила молния.
— Я так доволен: я думаю, что нашел это для тебя, — выдыхает он, и его урчание становится все сильнее, поскольку он продолжает выводить из моего возбужденного организма еще больше дрожи, пота, судорожных дерганий, заставляя меня кончить для него — и он не останавливается, когда впервые ломает мое тело.
Он продолжает гладить найденное волшебное место, как будто оно принесет ему дополнительное сокровище, если он вывернет его наизнанку и вытряхнет из него все к чертовой матери.
Он почти так и поступает.
Использует два пальца, чтобы коснуться чувствительной области, заставляя меня приглушить крик, когда я дрожу от матки до пальцев ног. Давление нарастает, нарастает и нарастает — пока я не чувствую, как жидкость пульсирует из меня в такт моим конвульсиям.
Мгновенно я хлопаю себя по бедрам, униженная.
— Это не моча, — быстро говорю я. — Я слышала об этом. Это…
— Я знаю, — говорит Халки, и по шипящему удовлетворению в его глазах, когда он с гордостью вынимает пальцы и начинает их лизать, я понимаю, что мои непроизвольные брызги возбуждения его совсем не отпугнули.
Фактически, он явно горд и доволен.
Это странно захватывающе.
Мои запреты уменьшаются еще больше.
Он сдвигается, и его член проливает след горячей жирной жидкости через бедро. Я напряжена, думая, что он так разволновался после того, как доставил мне удовольствие, что спонтанно кончил, и это будет концом нашей сессии, так как я часто слышала ужасные жалобы от моих соплеменников: это напрасно потраченные дети, которые только что пролились! Но Халки снова сдвигается, нежно трахая меня, и его член продолжает обильно течь, и он совершенно не беспокоится. Напряженность и потребность в его глазах — это не взгляд мужчины, который еще не удовлетворен, и, если он кончает, он делает это не рывками; он истекает. Когда я протягиваю руку между нами и касаюсь ее, жидкость становится скользкой и густеет на моем пальце, как варенье, липкая и, когда осмеливаюсь поднести ее ко рту, нахожу ее сладкой.
— Пылающий огонь, — задыхается Халки.
Мой взгляд летит к нему.
Его глаза широко раскрыты, когда он смотрит на меня.
— Ты самая соблазнительная женщина.
Мои щеки пылают, и изо всех сил стараюсь не согнуться и не отвести взгляд, но я польщена его похвалой, особенно когда мне было всего лишь любопытно, а не стремилась быть соблазнительной. В том, чтобы меня считали желанной, есть что-то невероятно мощное, особенно когда я остаюсь сама собой.
Я глубже зарываюсь плечами в постель, его отливки подталкивают меня, когда я это делаю, и подтягиваю колени к бокам Халки. Я скольжу икрами по его спине и скрещиваю лодыжки, прижимая его к себе. Невольно я стону, когда его член проходит вдоль моей щели, его горячее масло смешивается с моим кремом.
Халки шипит и хватается за себя, сжимая свой посох под корень. Его глаза блестят, когда он смотрит вниз на мое тело и фиксирует взгляд на своем непристойном органе, когда он ударяется о мои опухшие губы.
Он рычит.
Его большой палец находит мой клитор, а затем он откидывается достаточно для его члена, чтобы тот оказался между нами, блестящий от моей влажности и его странных выделений. Он толкает головкой в верхней части моего лобка, заставляя меня дергаться и втягивать воздух.
  
Контакт приятный. А потом его перистые щупальца обвиваются вокруг моего клитора и начинают его щекотать.
Может быть, это дополнительная стимуляция, когда я увидела, как голодные глаза Халки смотрят на меня, когда он прикасается ко мне на этот раз, но я кричу на языках, которые даже не узнаю. Маленькие мотыльки-перья-пениса безжалостны, поскольку они вызывают самую интенсивную серию оргазмов, которую я когда-либо испытывала. Он мог бы начать с этого. А может и нет. Я нервничала из-за его прикосновения ко мне, и он, вероятно, не упустил этот факт.
Если это имеет значение, я больше не молчу о его снаряжении. Мои конечности болтаются, шея выгнута назад, рот открыт — меня даже не волнует, что я частично упала на один из слепков Халки. Я даже знаю, какой именно, потому что смутно ощущаю прохладную гладкость бычьего кольца, которое крадет тепло у моей кожи.
Я заикаюсь в молитвах, смешанных с бурными словами благодарности, когда Халки с явной неохотой отрывает перышки.
Задыхаясь, дрожа — с затуманенными глазами и блаженно — я пытаюсь сосредоточиться на лице Халки. Мои руки безуспешно ласкают его руки, когда он садится на пятки, наклоняет головку посоха вниз и скользит в меня с глубоким, казалось бы, бесконечным толчком.
И хотя он уговорил мое тело принять его, я все еще не была готова к тому, каково это будет — быть набитой органом Халки раньше. Невероятно, но он кажется еще больше, чем выглядит. Мое дыхание прерывается, когда он входит, разделяя мои внутренности.
Я сразу же возбуждаюсь, а также чувствую себя подавленной его огромной толщиной и железной твердостью.
И тогда он начинает выходить. Скольжение медленное, долгое и такое приятное, что больно. Я выдыхаю его имя, когда мои внутренности начинают трепетать в его отступлении.
Что-то щелкает в моем драконе. Он погружается в меня с резким толчком, отчего его мешок хлопает по чувствительному, растянутому месту, где я соединяюсь с ним.
Я кричу, а он сжимает меня и скачет на мне еще сильнее. Его зрачки расширились до тех пор, пока почти не осталось вечнозеленой радужки. Это делает его похожим на сумасшедшего. Чтобы завершить впечатление, его губы слегка приоткрыты, острые зубы обнажены.
Незаконный темп его каменных ударов по моей заднице усиливается. Это дико. Это первобытно. Я люблю это, люблю все в этом — его вес, мне нравится его запах, мне нравится, как он обращается со мной с неистовым благоговением. С жгучей необходимостью.
Он прерывисто дышит, его особые сальные железы по бокам члена более заметны, чем когда-либо, когда потоки неочищенной влаги выходят с каждым быстрым движением его бедер, переполненные капли стекают по моей щели, когда он снова вжимается в меня.
И снова.
Руки скользят к моим бедрам, где пальцы впиваются в мою плоть, ногти мужчины-дракона колют меня в десяти жужжащих местах — и Халки с кряхтением и мощным толчком прижимает нас друг к другу.
Я прикусываю губу, стону.
Он уткнулся носом в мою щеку, медленно отрывая бедра от моих.
Я вздыхаю и расслабляюсь, погружаясь в упадок физической стимуляции.
Без предупреждения он врезается в меня и взрывается.
Я плачу от ощущения, как сильно горячий драконий мешок с силой брызгает на мои стенки.
Халки кусает меня за плечо, глубоко вонзая зубы.
Он держит меня под собой всеми способами — своим тяжелым телом, своим пронзительным жезлом, а теперь и своими клыками.
Брызги за брызгами спермы наполняют меня, пульсируя внутри, вызывая странные толчки удовольствия внизу живота.
Его специальные усики пениса нежно ласкают меня, что резко контрастирует с его притязаниями на меня повсюду.
После целой жизни он вытаскивает зубы и лениво ложится мне на плечо, как будто он горный лев, чистящий свою хорошо использованную половинку.