Мое непреклонное сердце

— Лорд Северн считает, что вы с вашим другом убили моего дядю, — спокойно сказала она.
— Вы уже что-то подобное говорили, — напомнил ей Колин.
— Он собирается завтра утром позвать местное начальство, чтобы вас допросили.
— Неужели?
Ей показалось, что он не очень-то огорчен этим известием, а скорее развеселился.
— Вы или мистер Джонс, наверное, упоминали в разговоре гостиницу «Случайный каприз». Так вот, он собирается разыскать вас там.
Колин ничего ей на это не ответил. Его больше интересовали мотивы ее откровенности.
— Зачем вы мне все это говорите?
— Я думала, что это совершенно очевидно. Относительно Мерседес ничто не могло быть очевидным. Он чуть не сказал ей об этом, но вовремя сдержался. Она пока не заслуживала того, чтобы знать, как успешно ей удается держать его в напряжении.
— Все равно объясните мне, — сказал он.
— Мне казалось, что вы воспользуетесь возможностью уйти.
— Несомненно.
— Не думаю, что вам хочется попасть на допрос.
— Конечно, не хочется.
— Так чего вы не понимаете?
Колин покачал головой. Он явно развеселился, и на лице его опять появилось подобие улыбки.
. — Вы можете хоть кого пытаться убедить, что преследуете мои интересы. Но ведь я тот, кого вы пытались убить прошлой ночью. Этот благородный жест с вашей стороны нарушает все законы логики.
— Может быть — вашей логики? — ядовито заметила она. — Лично мне все понятно.
«Ничего удивительного!» — подумал Колик.
— Сдается мне, что комната в северной башне — это что-то вроде маленького семейного убежища, — сказал он. — Я не очень удивлюсь, если вы окажетесь лунатиком.
Он почувствовал, как ее пальцы судорожно дернулись у его бедер. Он без труда угадал причину этого движения. У нее руки так и чесались, чтобы дать ему пощечину.
— Что, граф послал вас специально, чтобы припугнуть меня, а может, после того как вы убежали от меня, вам удалось еще и прикончить его?
Медленно открыв рот, Мерседес в изумлении уставилась на него.
Колин наклонил голову и закрыл ей рот поцелуем. У нее были горячие губы и сладкое дыхание. Чай с печеньем!
Он углубил поцелуй, обводя кончиком языка изнутри ее верхнюю губу и ощущая ее зубы.
Мерседес откинула голову. Она высвободила руки и стала колотить его по бедрам. Колин стоял неподвижно, и Мерседес оставалась зажатой между его ногами, как в тисках. Тогда она подняла руки, пытаясь оттолкнуть его, но, взглянув ему в глаза, оставила эту попытку. Руки медленно опустились. Теперь ей некуда было их девать. И она неловко вернула их ему на бедра.
— Зачем вы сделали это? — спросила она. В ее голосе не чувствовалось того возмущения, которое она хотела бы выразить. В нем скорее ощущалась какая-то мягкость и дрожь. Сердце ее опустилось в пятки, когда она представила себе, как он может это расценить.
— Я же предупредил вас: если вы будете кричать, я вас поцелую.
— Но я не собиралась кричать!
— Ну, — Колин пожал плечами, — значит, вышла ошибочка.
Мерседес сжала губы. Он прекрасно знал, что она не собиралась звать на помощь.
— Вы сделали это нарочно, — сказала она.
— Я думал, что это очевидно.
И хоть слова эти не сопровождались даже улыбкой, Мерседес поняла, что он над ней смеется. К своему ужасу, она почувствовала легкое покалывание в глазах и горле, что предвещало слезы. Она перевела дыхание и постаралась успокоиться. Мерседес не позволяла себе плакать даже наедине с собой, и, уж наверное, прокляла бы себя, если бы заплакала на глазах у Колина Торна.
— Вы должны покинуть этот дом, — сказала она» помолчав. — Поскольку мой дядя так и не появился утром, Северн обвинит вас в убийстве. Вам с мистером Джонсом нужно как можно скорее добраться да вашего клипера и покинуть Англию.
Колин слышал все, что она сказала, но ответ его не имел к этому никакого отношения. Он отвечал на ту боль, которую увидел в ее глазах, прежде чем она отвела взгляд.
— Простите, — сказал он.
Мерседес подумала, что он извиняется, не расслышав ее слов. Она стала повторять, стараясь говорить громче. Колин остановил ее движением руки.
 
— Я уже говорил вам, что слух у меня прекрасный. Я прошу прощения за то, что… посмеялся над вами.
Взволнованная его извинением, как ничем другим, Мерседес смотрела в сторону. Хорошо еще, что он держит ее, а то ведь он то и дело доводит ее до обморока! Она подумала, что с ее стороны тоже было бы неплохо сделать уступку, и с волнением проговорила:
— Я не хотела убить вас, вы же знаете. Правда. Я знаю, как это внешне выглядело, но по существу был совсем не так.
Легко коснувшись рукой подбородка, Колин повернув ее лицо к себе.
— Так как же это было? — спросил он. Она чувствовала его прохладные пальцы. Их прикосновение было легким, но она не смогла говорить, пока он не убрал руку.
— Я хотела только… обездвижить вас, — сказала она, — мне казалось, что этого будет достаточно.
— Достаточно?
— Достаточно, чтобы не дать вам убить графа.
— А откуда вы знаете, что я его не убил? — спросил
Он. — Похоже, ваш четвероюродный брат считает, что мне удалось это сделать.
Мерседес было неприятно напоминание о том, что Северн ее родственник, но она не стала спорить.
— Потому что, несмотря на то что я говорила при Северне, мой дядя трус. Если бы он увидел, что вы появились на лугу, он бы скорее убежал, чтобы не встретиться с вами.
— Может быть, так оно и случилось?
— Если вы думаете, что дядя доверился мне, то глубоко ошибаетесь. Я просто слишком хорошо знаю своего дядю.
Мерседес заметила, что он взвешивает ее слова. Ее задело, что он ей не верит, но она слишком хорошо знала причины его недоверия.
— Вы должны уехать, — снова сказала она. — Я не собираюсь докладывать Северну или местному начальству то, о чем сейчас рассказываю вам.
— Но только ни в коем случае, — насмешливо сказал Колин, — не запятнайте безукоризненную репутацию Уэйборна.
— Мой дядя таков, каков есть, — холодно произнесла она. — Никому нет дела до того, что он слишком много пьет и что это отнюдь не обостряет его ум. И мало кто знает размеры его карточных долгов. Но никто никогда не пове-рил бы, что он не явился на поединок, если сам сделал вызов.
— Но ведь вы поверили?
— Я же говорю, я слишком хорошо знаю своего дядю! Но я только бедная родственница. Ко мне никто не станет прислушиваться.
Мерседес подумала, что Колин наконец выпустит ее. Она попыталась сделать шаг назад, чтобы освободиться от его мертвой хватки, но он ее не отпустил.
— Вы думаете, что у меня может быть положительная точка зрения насчет вашего характера? — спросила она. — Неизвестно, откуда берется вера в то, что вы благородный человек и не можете сделать того, в чем вас обвиняет Северн?
— Ну… раз вы об этом задумались… — медленно, растягивая слова, произнес Колин.
— Сказать по правде; — продолжала она, будто не слыша его, — я не знаю, что сказать об этом. Ваше поведение по отношению ко мне достойно порицания.
Он снова невольно развеселился.
— А ке напоминает ли вам это горшок, который обвинял котел, что тот весь в саже? Уж кто бы говорил…
Мерседес одарила Колина Торна своей необыкновен-ной, ослепляющей улыбкой.
— Идите вы к черту, капитан!
Колин подумал, что она, наверное, и не подозревает, что рискует получить очередной поцелуй. Определенно не подозревает! Похоже, она и понятия не имеет, какие у нее красивые, выразительные губы. Вот прямо сейчас из нежно изогнутого лука они живо превратились в постную, строгую линию. Впрочем, вполне возможно, что таким образом она просто проявляет осмотрительность. Его безжалостный взгляд скользнул вверх, к серым глазам.
— Когда у вас обед?
Она с изумлением уставилась на него:
— Вы разве не расслышали того, о чем я вам говорила? Да нет, конечно, расслышали. Вед»? вы дважды напоминали мне, что со слухом у вас все в порядке. — Она нарочито нахмурилась: