Покой нам только снится (СИ)
Так что найти кортеж будет не сложным… при условии, что машины не разделятся. Галичный очень надеялся на то, что вояки не додумаются до такого хода, в противном случае провал операции может стать началом конца не только самого подполковника, но и всего "Невода". Чтобы там аналитики не говорили, но Петр Михайлович отлично знал Воронова и он никогда не давал спуска своим противникам, доводил дела до конца. Обычно после ответа от оппонента не оставалось и мокрого места.
Однако Галичный рискнул, и вот чем все закончилось.
— А собственно, что случилось? Да напали на ребят, но кто напал ведь неизвестно… — попытался успокоить себя подполковник, но вспомнил о том, что данные по группе имеются, и получить их у генерала Воронова труда не составит, решил сделать то, чего раньше никогда не делал, ибо было чревато.
Галичный набрал на планшете короткое сообщение, подумал и отправил через кодировщик к одному из своих самых "старых" кротов. Он работал в архиве и имел доступ ко всем делам. Раскрывать его подполковнику очень не хотелось, но ничего иного не оставалось.
Следом за этим сообщением руководитель "Невода" набрал еще одно. Ликвидатору. Следовало замести следы сразу, после того как крот отработает, в противном случае своя же контрразведка Галичного и поймает.
Страховка, всегда и везде нужна страховка!
"Чудовищное побоище произошло в одном из ночных клубов города Мещерска. Более трехсот пострадавших, двенадцать убитых — такова цифра на данный момент. Еще семеро находятся на грани жизни и смерти.
Причины случившегося уточняются. Следователи разрабатывают несколько версий, одной из которых является появление на рынке наркотических веществ очередного "легкого" препарата побочным эффектом которого является помешательство и приступ безумия.
Как сообщает начальник УР города к делу подключены лучшие специалисты и уже в ближайшие дни ситуация прояснится…".
ИТАР-ТАСС 30.12.22.
Глава 10
Безлунная ночь стелилась одним мрачным ковром за окнами мини-автобусов осназа. Группа прикрытия спешила эвакуировать звено из Мещерска. Снег на шоссе напоминал осеннюю грязь — вязкий и мокрый, он комьями вылетал из-под колес, заляпывая и без того грязные бока машин.
Эвакуация напоминала побег. По крайней мере, Варфоломей, сидящий во второй машине думал именно так. Впрочем, сейчас он мало думал о сложившейся ситуации, Вара больше заботило то, что произошло в клубе.
Умом юноша понимал, что поступил верно, но вот в душе остался неприятный, гаденький осадок, словно друга предал…
"Но ведь я спас друзей! Почему же так хреново?" — эта мысль возвращалась каждый раз, как он ее не прогонял.
— Вар хлебни.
В руку курсанта вложили нечто холодное продолговатое. Варфоломей опустил взгляд и увидел солдатскую флягу из нержавейки — простую и незатейливую.
— Пей, пей. Наставник плохого не посоветует.
Напротив Варфоломея сидел старлей Митин. Он снял шлем и теперь внимательно глядел на подопечного. Андрей прекрасно представлял, что сейчас у него на душе, сам когда-то испытал подобное. Тогда он первый раз убил человека. Ножом. Зная что противник не оставит ему выбора тогда еще лейтенант Митин действовал быстро, но потом… отходил не один час. От срыва спасла баклажка с разбавленным спиртом, вовремя всунутая одним из ветеранов. А раз средство помогло тогда, то поможет и сейчас.
Вар, не долго думая, припал к горлышку, сделал два судорожных глотка и сильно закашлялся, выплевывая пятизвездочный коньяк, всегда носимый наставником в этой фляжке на полевые выходы. Салон наполнился винными парами, но никто из сидящих в машине даже не улыбнулся, каждый понимал парня.
Первая кровь на руках всегда тяжело. И чем ближе она пролита, тем сильнее накрывает…
Варфоломей сидел в тяжелых думах, скупо отвечая на вопросы наставника, но тот не отставал, наседал, всегда дожидался, пока подопечный ответит, после чего задал новый вопрос. И это не прекращалось уже час. Наставник вел жесткий допрос, не давая Варфоломею уснуть. Ему требовалась информация, но увы курсант так ничего путного и не сказал. Только ничего незначащий сумбур: дрались, почувствовал опасность, скрылся, защищался, отрубился.
Наконец старлей прекратил расспросы и, нахлобучив на голову шлем, бросил оператору группы.
— Дай канал с Горой.
— Есть связаться с Горой.
Позывной "Гора" был у начальника и директора ЗГУ Воронова. Его держали в курсе дела, с того момента как на приемник поступил сигнал от звена. Докладывали каждые десять минут. Вот и сейчас подошло время сеанса и хотя Андрей не был командиром группы с генералом общался именно он. Все же координатор.
— Гора на связи, — услышал в динамике старлей.
— Кремень на связи. Допрос Апостола новых сведений не дал.
— Органические образцы у вас или у командира группы? — спросил генерал.
— У меня. Какие дальнейшие указания?
— Все по плану, выдвигайтесь в точку 43–12, ждите птичек.
— Есть выдвигаться!
— Конец связи…
Митин отключился от канала и стащил шлем, в руке тускло моргнул экран сенсора, на котором три точки медленно передвигались к яркому оранжевому флажку с пометкой "43–12". В паре мест горели еще "43–11" и "43- 0" — резервные точки. В каждой операции планировали как минимум три места эвакуации, разнесенные не менее чем на 5–7 км друг от друга.
— Внимание! Вижу две фуры у обочины, проедем их через полторы минуты. Возможно дальнобойщики, — навигатор первой машины предупредил всех.
По правилам во время полевых выходов группа получала полную автономию и оставалась привязка только на штаб в ЗГУ, все другие объекты заведомо принимались как "нейтрально-враждебные". Делалось это для того, чтобы бойцы постоянно были собраны и могли в любую секунду отразить нападение. Благодаря этому пункту спецгруппам МО не раз удавалось распознать засады, даже в казалось бы дружелюбных районах Прикавказья.
Генерал-майор Воронов, набирая, помимо наставников, полноценную роту спецназа ориентировался в первую очередь на то, что все выходы групп заведомо секретные, а значит и действия у них должны быть соответствующие.
Но если на выезде из Мещерска бойцы были напряжены и ожидали от каждой машины попавшейся на пути атаки, то по прошествии часа они немного расслабились. Решили, что раз противник не атаковал сразу, то не полезет и теперь. Попросту не узнает где они. Не даром в таких операциях главный фактор — время действия, а только потом уже огневая мощь.
— Через пять минут перестроение.
Каждые пятнадцать минут машины менялись местами, иногда могли увеличить интервал в колонне и идти на расстоянии до одного километра друг от друга.
Фуры по-прежнему стояли на обочине, заглушив двигатели и выключив фары…
Но стоило колонне оказаться рядом, как боковые панели контейнеров, стоящих на прицепах упали на асфальт. В каждом стояла небольшая установка с тремя ракетами. Станок несколько секунд гудел сервомоторами после чего, направив головки на приближающиеся машины выпустил все три одну за другой. По ракете на машину. Во втором контейнере стоял такой же станок, но вместо ракет там стоял массивная антенна, за несколько секунд до того как ракеты ушли к целям по колонне ударил сильный электромагнитный импульс, а после залпа ударил еще один. Дублирующий, чтобы наверняка.
Электроначинка мини-автобусов мгновенно выгорела, системы броневиков не успели перейти на полностью механическое управление и не успели вовремя среагировать на опасность. В результате в бок каждой машины ударила малая тактическая ракета класса "земля — земля" отлично справляющаяся с быстрыми, маневренными целями. Но сейчас, заряд в боеголовке был специфичным и для боевых действий не использовался, у него имелась иная задача — он подныривал под днище и подрывался, переворачивая движущуюся цель. Отличное средство для остановки транспортов, вплоть до БТРов с минимальным количеством жертв. Более гуманной остановки движущегося транспорта до сей поры придумано не было.