Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара

– Так, давайте зайдем внутрь и я быстро на нее взгляну. У нас рабочий день уже закончился, поэтому вас перенаправляют на ночную неотложку.
Я завел их в смотровой кабинет, надел перчатки и быстро осмотрел многострадальную Калиси. Она была очень подавлена, практически в депрессии. Я быстро прошелся от носа к хвосту, посмотрел цвет десен, проверил время наполнения капилляров, сердечный ритм, дыхание и температуру. Она была обезвожена, и у нее был небольшой озноб. Когда я начал ощупывать ее живот, то собака дернулась, как будто по всему телу пошло сильное сокращение мышц. Осмотр влагалища показал, что в родовом пути уже находится щенок, он там застрял, но был жив, его надо было срочно извлекать. Смазав палец, я стал ощупывать пространство вокруг щенка. Он был чересчур крупным, чтобы выйти наружу естественным путем, – ситуация называемая «крупный плод», то есть размеры щенка превышают возможности материнского скелета. Печально, но это распространено среди некоторых пород и является продуктом человеческой избирательной селекции. Нам, людям, все мало, и нам за это когда-нибудь предстоит ответить.
– Как давно она в таком состоянии? – спросил я.
Неловкое молчание и смущенное переглядывание между собой этой парочки были красноречивым ответом. Вероятно, давно, даже слишком.
– Ну, типа, она вчера ночью начала тужиться, но не сильно. Потом утром ей было плохо. Мы позвонили одному нашему кенту, ну, тому, у которого кобель, он уже давно этим занимается. Тот сказал не кормить ее сутки, чтобы она не блевала. Он сказал, что у нее срок аж во вторник. Так что мы думали, что у нас время будет в выходные по магазинам прошвырнуться.
Я на секунду представил, как нахлобучиваю на голову мистера Смита фиксатор для черепа и выкалываю ему глаза – просто так, забавы ради. Но как бы ни был я на них зол, любая перебранка лишь затягивает страдания Калиси. Я сцепил зубы и заставил себя не думать об этих горе-владельцах и не переносить их грехи на бедную собаку.
– Ясно, так когда конкретно началось? – продолжил я.
Опять переглядывание и виноватость во взоре.
– Ну, может, часов пять назад. Максимум шесть, – выдавил он.
Если честно, я ему вообще не верил.
– Ладно, короче, дело вот в чем. Ей надо делать кесарево. В идеале вам надо везти ее в скорую помощь, но к тому времени, когда вы туда доберетесь и ее примут, уйдет еще час, и мне думается, что мы не можем это откладывать. Я не против остаться после работы. Только спрошу медсестру, согласится ли она остаться и помочь.
На самом деле я был очень против оставаться после работы, но я не мог поступить иначе. Я уже знал, что мне ответит Пэт. Конечно же, согласится. Она может даже на празднование своего дня рождения не пойти, если нужно помочь в клинике. Я прошел в смотровой кабинет. Пэт там уже прибирала – выносила мусор и мыла полы. Как только она увидела на моем лице извиняющееся выражение, то тут же поняла, что я хотел ее попросить.
– Выкладывай, что там у тебя, – сказала она.
– Кесарево, – промямлил я.
– Кроме меня, больше никого нет, все уже ушли. Я напишу Никки, она живет тут недалеко, за углом.
Я быстро распечатал форму согласия. В ней детально прописывалась процедура, которой подвергнется Калиси, риски наркоза и предполагаемая стоимость операции. Мне надо было ознакомить Смитов с формой согласия – и как можно скорее, потому что надо было еще готовить нашу мать-дебютантку к операции. Я прошелся по всем параметрам, вплоть до того, когда она в последний раз ела, какие аллергии на лекарства у нее есть и тому подобное. Дошли худо-бедно до стоимости.
– Сколько? – спросил мистер Смит.
– Около 1000 фунтов, но это предварительная сумма, не окончательная; она же не кусок мебели, это же живой организм, всякое может случиться. Мы поставим вас в известность об изменении, как только – так сразу, но если что-то будет угрожать непосредственно ее жизни, то она в приоритете, мы сперва спасем ей жизнь, а потом оповестим вас.
– Не, это просто смешно! – воскликнул мистер Смит. – И что, я обязан буду платить, даже если щенки умрут?
 
– Разумеется, да. Послушайте, я понимаю, что это большая сумма, но и вы поймите.
Вместо того чтобы прекратить сразу этот разговор, я решил все-таки объяснить ему на пальцах. Я сказал, что из-за тяжелого состояния собаки нам придется вводить ей лекарства внутривенно. Это само по себе большое искусство. Также возможно переливание крови. Наша пациентка в очень подавленном состоянии; никто не станет делать операцию, пока ее состояние не стабилизируется, но по очевидным причинам любая задержка оперативного вмешательства приведет к смерти щенков, а возможно, и матери. Я также отметил, что наше оборудование стоит несколько сотен тысяч фунтов, а новый многофункциональный аппарат, к которому мы подключаем пациентов под наркозом, стоит 10 000 фунтов. Клиника не начнет получать доход, пока эти понесенные расходы себя не отобьют. И потом мы несем кучу других расходов: оплата аренды, отопления, электричества, налоги, утилизация отходов. И конечно же, нам бы хотелось еще платить какую-никакую зарплату персоналу.
– А вы можете ее усыпить, а щенков сохранить? Так же дешевле обойдется, не? – спросил чувак.
Мне вдруг показалось, что Королевский колледж ветеринарных хирургов подослал его мне специально для проверки, чтобы узнать, где у меня та грань, за которой я перестану себя контролировать. Он был просто карикатурой на все то мерзкое и отвратительное, что есть в безответственных заводчиках собак. Судя по дизайнерской одежде и всем цацкам, которыми он и его жена были увешаны, они могли бы оплатить эту операцию, просто сняв с себя и продав те шмотки, в которых были сейчас.
– Не думаю, что это хороший вариант. Мать очень важна для щенков. Понятно, что вы можете выкормить их искусственно, но никакое искусственное вскармливание не станет полноценной заменой материнскому молоку. Без матери шансы на выживаемость у щенков очень низкие. Я рекомендую постараться спасти всех.
Он бросил взгляд на жену. Она ничего не говорила все то время, что мы беседовали, просто стояла, прикусив губы.
– Знаете что, я пойду сейчас в операционную, взгляну, что там и как. А вы подумайте. Я вернусь минут через пять – вы решайте. Так или иначе, но нам реально надо что-то делать.
Я вышел из комнаты. Проходя мимо Калиси, я погладил ее по голове и сказал: «Не переживай, малышка, все будет хорошо». Я очень надеялся, что так оно и будет.
Никки уже вернулась из дома и помогала Пэт готовиться к операции. Если мистер и миссис Смит откажутся, то зря, конечно, она вернулась, однако нам надо было быть готовыми в любом случае. Медсестрички уже приготовили растворы, капельницы и все, что могло понадобиться. Пакет с физраствором согревался в раковине, внутривенный катетер и скотч для его крепления, остальные приспособления – все было аккуратно разложено. На столе лежали пробирки для биохимического и гематологического анализа крови, а также шприцы. Рядом были лекарства и эндотрахеальная трубка. В операционной уже запущен генератор кислорода, наркоз тоже был готов. В углу ждала люлька для щенков, внутри – теплая пеленка, и даже инфракрасная лампа стояла рядом наготове. Как только щенки станут появляться, их будут осматривать и класть на первую в их жизни кроватку. На подносе вместе с батареей инструментов уже лежали стерильные перчатки и халат. Я был доволен, все было готово к операции. Вопрос только в том, состоится ли она?
Я вошел в консультационную комнату. Калиси свернулась калачиком на столе, где я ее осматривал. Она выглядела совершенно несчастной, но по крайней мере перестала напрягаться и тужиться.
– Ну, ладно, приятель, давай делай, – просто сказал мистер Смит. Форма согласия была заполнена и подписана.
Я посмотрел на его жену, мне было интересно, какой же между ними состоялся разговор. Я объяснил, что операция может идти долго, им лучше ехать домой, я им позвоню и дам знать, если будет что-то срочное.