Паладин. Том 2 (СИ)

— Вперед! Не сдаваться!
Она явно подбадривала нашу злодейку, чтобы та продолжала атаковать Иглу. Но чем-то она права. Не будь битвы у крейсера, я бы не познакомился с Сестрами. Да и общение с Маднесс было бы… не было бы, потому как на меня обратили внимание из-за десятка трупов. Скажу честно, хоть моя Сильная начальница и сумбурная и странная, но… в этом есть шарм? Не знаю.
Так, все, с депрессией покончено, продолжаем думать над планом. Мелкий пакостник на пару месяцев ликвидирован, и постепенно зреет для нашей задачи. А в нашем небольшом логове, которое мы организовали рядом, лежит и дожидается своего часа интересная рапирка. Пожалуй, проще показать её характеристики через Систему.
*
Рука Тирана
Мастер: Физаролли
Хозяин: Кассандра
Тип: рапира
Материал: титан
Титулы:
Рожденная из магии
Верная хозяину
Связанные душами
*
Особенность этого оружия в том, что оно будет привязано к душе нашей злодейки. Это позволит оружию в моменты гнева своей хозяйки испускать пламя. Ну и красиво светиться. Больше пока не нужно.
Итак, до часа «Х» осталось около полугода. И мы будем внимательно следить…
/Что-то не вижу репортажа. Ну и ладно. Связь с Кассандрой/
Шах вновь гоняла меня, не зная пощады. В середине тренировки появилась Ани, и лениво наблюдала за нашим боем. Могу похвастаться — я делаю успехи! Вчера Шах подсекла меня много больше, чем сегодня! В цифрах не назову, не умею…
После тренировки мне приснился сон. Реальный, будто я там и правда была. Странный человек стоял передо мной. Вместо ладоней — сверкающие штучки и шарик по центру. Выглядит худым, однако я вижу неприятный горб. И из этого горба на меня смотрят два сверкающих зеленым глаза. Глаза Шах. Странный человек протянул руку ко мне, и шагнул вперед. Я испугалась и сжалась, однако он не нападал. Он просто стоял и смотрел. После чего его образ смыло первым солнечным лучом.
Утро я встречала полусонная, но уже не дома, а в ученическом доме. И в глаза первым бросилась странная… вещь на стене. Куча каких-то кружочков, шипастых кружочков, и они медленно вращались, делая «тик-так», «тик-так». Вдруг из этой вещи раздался оглушительный звон, который смыл с меня остатки сна. Одновременно с этим в комнату зашла леди Розе.
— Доброе утро, дети. Для начала, покажите мне, что вам выдали родители как письменные принадлежности.
Мы подняли угольки и свои шкуры. У некоторых я видела бересту, чаще куски ткани. И только Роджи сидел, скрестив руки. Леди Розе медленно шла, осматривая всех. После чего спокойно вышла к стене.
— У многих я заметила папирусы, но так даже лучше. Береста и уголь — тоже хорошее сочетание. Будьте готовы много писать, и не забивайте сразу весь лист буквами — отмыть вы его сможете не скоро. Итак, повторим буквы, которые изучили ранее.
Урок начался, и продолжался так же, как и вчера. Роджи молча сидел и ничего не делал, но леди Розе это явно не беспокоило. Вскоре некоторые начали следовать дурному примеру, и перестали записывать что-либо. Но меня что-то смутило. Поэтому я продолжала писать. И лишь в конце занятия я вспомнила слова леди Розе. Все пришли сюда по своей воле, и учиться мы должны сами. Если не выполнять упражнения — ничего не получится. Это как занятия с Шах — если не заниматься, то ничего не получится.
Раздался звон, и леди Розе сказала:
— Урок окончен. Сальма, Халия, Роджер, можете не приходить на занятия. Вам будет сложно нагнать тот материал, что мы сегодня прошли. Остальным — задание на дом. Запомните какую-либо фразу дома или во время работы в поле, и попробуйте записать её. Завтра приносите листы с надписями. Все свободны.
Мы довольно быстро разошлись — даже Роджи в этот раз ничего не делал. Просто ушел. Но его слова о вертикальных зрачках… Я не заметила у леди Розе таких глаз. Да, цвет необычный, но мало ли, как живут в больших городах?
Так и шла моя жизнь. Ночью вместе с Шах мы танцевали под луной. Мне уже сложно называть это дракой, это танец. Красивый, но любое движение в нем несет боль. Приятное чувство — будто в моих руках сила, недоступная другим. Ну а днем мы учили буквы. Леди Розе вместо «лекциорий», как она это назвала, начала проводить «семенариумы». Странные слова, которые мы запомнили только лишь через пару недель. На этих «семинариумах» она общалась с каждым из нас отдельно, давая задания остальным. Как оказалось, у меня не все так плохо, хоть я и путала буквы. Лучше всего всех был Корт, видимо, из-за возраста. Но вот вторым после него был брат. Анри будто в прошлой жизни был аристократом.
 
Наконец, худо-бедно спустя пару месяцев мы научились читать. И как раз подошел мой день рождения. Вообще, для нашей деревни не в традиции громко отмечать дни рождения. Родился, и молодец. Поэтому, максимум на что я могла рассчитывать, это поздравление с тем, что повзрослела.
С самого утра так и казалось. Мы пришли в ученический дом, где за столами нас ждали толстые талмуды. Мы прочитали из них лишь первую страницу. Это… в общем какие-то приключения. Что-то вроде баллад, только не песней. Леди Розе просила нас читать по одному. Кто мог — читал по строчке, иные читали по слову. Но было довольно забавно.
Роджи все это время был тих. Он продолжал приходить, и ничего не делать. Леди Розе, будто демонстративно, продолжала называть его имя во время чтения, и не дождавшись реакции, произносила: «Что же, каждому свое.». Никто из нас не понимал этой фразы. Когда я вчера спросила у Шах про эту фразу, она тоже не смогла объяснить.
Наконец, занятие кончилось. Мы разошлись по домам, где нас ждала маменька. Пожалуй, единственное отличие от обычных дней — горка вкусно пахнущих пирожков с ягодами, лежащая в блюде. После каши было очень вкусно! А после обеда отец залез в сундук, и достал книжку. Ту самую книгу сказок. И ведь теперь мы можем её прочитать. Этим мы и занялись.
/Отрывок из книги/
Сие есть сказ, о том, какая быль была задавно до наших пор. Говорят, что жил на земле великий воин, что верно служил царю Скайну, великому волшебнику тех времен. И звали того воина Хар-аруд. В те дни в великом царстве под рукой Скайна не знали войн, и Хар-аруд служил в охранении жены Скайна — королевы Шаайн. Была королева молода и красива, будто алый цветок, но буйна и своевольна, как ураган. Но полюбил царь её за глаза, что сверкали даже в ночи, как два изумруда. Именно у нее на дверях стоял Хар-аруд. Сторожил денно и нощно покой царицы. Многих он спугнул одним своим видом — и тех, кто убить царицу хотел, и тех, кто просто нес ей чашку её любимого напитка. Однако скучно стало царице. Позвала она воина в комнату свою, и сказала: «Красива ли я, славный Хар-аруд?». Без сомнений ответил воин: «Вы — царица нашей земли. А посему, не может быть красивее вас девицы.». Царица улыбнулась, от похвалы зардевшись, но продолжила: «Так то лишь в нашем царстве. А я желаю быть красивее всех. И прочла я в одном манускрипте, что на краю света живут три ведьмы. И они могут даровать мне то, что я желаю. Забери у них Эликсир Красоты, и будет тебе награда.». Склонился воин, поклон земной отвесил, да и ушел. Край света — путь не близкий. Шел Хар-аруд не месяцами, а годами. Камни и горы преграждали ему путь, моря и океаны выходили из берегов, буйные ветра сдували его. Но сквозь буреломы и болота, вышел он к ведьмам. Те привечали его добром. Хоть и были страшны на вид, но чаю гостю непрошенному налили, да за стол свой усадили. «И что же понадобилось столь могучему воину, да в нашем болотце?». Отвечал им Хар-аруд: «Моя царица послала меня, дабы попросить Эликсир Красоты». Задумались ведьмы, да проговорили: «Красота — сила страшная, многие беды принести может. Воин славный, а не сослужишь нам службу, мы тебе и Эликсир дадим?». Вздохнул Хар-аруд, но согласился. «Готов я к любой службе, хоть на край света гоните». Смеялись ведьмы, и отвечали: «Частично ты прав. На краю земли у трех ведьм прохудилась крыша, да колодец тиной зарос. Не поможешь старушкам?». Рассмеялся Хар-аруд, и сложив меч, отправился помогать. И крышу справил, да колодец почистил, что колодезная вода почти через края льется. Пригласили его ведьмы обратно, в дом. Зашел Хар-аруд в дом, а там — три прекраснейшие девы, чай пьют. И ехидно на воина смотрят. «Что, милый, ошалел?», вопрошали ведьмы. Не смог ничего Хар-аруд ответить, лишь за стол сел, не в силах оторвать взгляд от ведьм. Они лишь улыбнулись. «Такова красота твоих поступков, славный воин. Ты подарил нам свой Эликсир Красоты, и мы отплатим тебе тем же.». Преподнесли ведьмы Хар-аруду флакон из белого стекла. «Здесь — красота мирская, которой так жаждут земные женщины. Кто флакон выпьет — красивейшей станет. Да вот духовной красоты оно не дарит. Осторожен будь.». Принял дар Хар-аруд, и только собрался уходить, как одна из ведьм в лоб его поцеловала, и показалось Хар-аруду, что та еще краше стала. «Это — мой личный дар. Сила видеть истину, отсекая ложь.». Огляделся Хар-аруд — и правда, изменилось болото. Отныне в нем ползали не лягушки, а люди мертвые, а вода почернела еще больше. Сказала другая ведьма: «Край света — место, куда стекает вся злоба людская. Колодец наш — природная доброта, что люди так стараются забить, дабы обрести мирское. Внешность наша — красота духовная. А звать нас Судьба, Любовь и Доброта. Помни наши слова, когда к царице вернёшься, и наш дар ей передавая.». Простился Хар-аруд с ведьмами, и пошел дорогой обратно. На сей раз будто сам мир был с ним — горы и камни прощали все ошибки, океаны и моря спокойны и гладки, как скатерть, а ветер дул лишь в спину, ускоряя шаг. Вскорости вернулся Хар-аруд к царице. Привечала она его, как подобает царице — на колени поставила, да доклад выслушала. Забрала флакон, и единым глотком выпила до дна. Подействовало ведьмовское зелье — стала она краше прежнего. Да вот только не в глазах Хар-аруда. В зеркало посмотрев, царица недовольна осталась. Говорит: «Пока тебя не было, мы с царем не смогли наследников наделать. Посему, отправляйся в царство подземное, да забери у царя подземного яблоко хрустальное, что подарит нам наследника.». Делать нечего, пошел Хар-аруд в подземное царство. Однако расступались перед ним леса, зверь лесной поклоны уважительные бил, и путь его был недолгим. Явился он под врата подземного царства, где правил жестокий царь — Саваккх. Но встретил он Хар-аруда, как доброго друга. Хоть и видел воин, что натура у Саваккха гнила, как перезревшее яблоко. «Хар-аруд, дорогой, я тебя давно жду! Столько воинов, что пали на полях боя, о тебе сказывали! Заходи, дорогим гостем будешь! Рассказывай, как погиб, что смерть нашептала?». Однако отвечал ему Хар-аруд: «Не по поводку смерти я пришел, а своими ногами. Саваккх, прошу тебя выделить мне хрустальное яблоко из твоего сада. Царица моя сюда послала, за ним.». Начал возмущаться Саваккх. «Да как смеет какая-то там смертная женщина слать прекрасного воина за моими яблочками?! Она явно обезумела. Но так и быть. Взамен, Хар-аруд, после смерти ты будешь служить мне. Уяснил?». Подумал Хар-аруд, подумал, да и решился. После смерти он будет не нужен своей стране. «Согласен.». Хмыкнул Саваккх. «Дурачок ты, каких поискать. Я ведь мог убить тебя, и не нарушить договор. Однако поцелуй милашки Судьбы не даст мне этого сделать. Держи, и ступай. Еще увидимся.». Отдал Саваккх одно из яблок из своего сада. Нес его Хар-аруд, как зеницу ока. Принес его царице, та его разглядывать стала. «Сверкает и блестит. Настоящая красота.». И съела яблоко, не оставив даже хвостика. Вдруг зарделась царица, смотря на Хар-аруда. «Красива ли я, славный Хар-аруд?». Скрипя душой, ответил воин: «Вы — царица нашей земли. А посему, не может быть красивее вас девицы.». Царица улыбнулась, и утянула воина в покои свои. С той поры перестала она давать странные указанья, а сам Хар-аруд в толк взять не мог — что произошло после того, как царица яблоко съела? Будто память потерял. Посему продолжал он спокойно исполнять свой долг, лучше прежнего, ибо поцелуй Судьбы открывал перед ним все карты лжецов и все сомнения праведников. Служба, однако, продлилась не дольше года. С каждым днем царица все больше жаловалась, что её распирает, а дохтура радостно ставили диагноз — скоро родится наследник. Скайн потирал руки, ожидая крепкого сына, которому сможет передать свою страну. Но когда разродилась царица, разбились его мечты в прах. Новорожденная девочка не могла стать наследником, так еще и черный, будто лисий хвост, да острые уши на голове. Долго думал царь, однако не мог понять — как такая дочь могла уродиться. А царица молчала. Так шли года, и девочка подросла. Стала она воинским делом интересоваться, да у Хар-аруда уроки брать. И заметил царь во время подобного урока, что его дочь больше похожа на его верного служку! Такие же черные волосы, такие же манеры! А от царицы девочке достались зеленые глаза. Помчался царь к жене своей неверной, да вызнать правду пытался, магией угрожал. Но речи царицы с толку его сбили. По словам царицы, Хар-аруд сам принес ей и Эликсир Красоты, и яблоко хрустальное, и в кровать свою потащил, на руке синяк оставив. Посему невиноватая она, а дочь и правда Хар-аруда! Разгневался царь, да мощь свою волшебную призвал. Поднял он в воздух и Хар-аруда, и дочь его. «Ты был мне как правая рука, Хар-аруд! Так пусть теперь твоя дочь тебе левой рукой будет! Наказанье это за то, что осквернил ты жену мою, нашу прекрасную царицу!». И срастил двоих, в урода превратив. «Убирайся, отродье», вскричал царь, и за ворота дворца Хар-аруда вышвырнул. Шел он долго, да с дочерью своей говорил. А что делать, если дочь теперь — голова из левого плеча растущая? Так и нарек он дочь свою — Шахейна. Ибо память и верность о царстве не отпускали его. Но нигде его не принимали. И во всех людях видел Хар-аруд лишь ненависть к нему и дочери его. Однако в одном доме его приняли. И звали того хозяина Саваккх. Восхищался он воином: «Силен ты, Хар-аруд, двоих в одном теле кормить. Но не хочешь ли ты доказать свою невиновность?». Хмыкнул Хар-аруд: «Если царь сказал, что я виновен, значит так тому и быть». Отвечал Саваккх: «Даже перед казнью дают испить вина, а здесь — выкинули как нашкодившую шавку! Кстати, помнишь ли ты про наш договор?». Отвечал воин: «Помню, Саваккх. Однако я жив пока». «Ты прав», отвечал Саваккх, «но только с одной стороны. Посмотри на вести из своей страны! Царь объявил тебя умершим! А ведь ты сам сказал, что если царь сказал…». Не дожидаясь, пока Саваккх договорит, Хар-аруд встал на колено. «Приказывай», прозвучал его обреченный голос. Саваккх улыбнулся. «Другое дело. Отныне зовут тебя Харуд-Мортен. Днем ты будешь нести ужас и разрушение. А ночью, так уж и быть, вы с дочерью будете разделены». На том и кончается сказ о Хар-аруде, и начинается сказ о великих бедствиях, что принес Харуд-Мортен во всех землях.