Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ)

— Детям?! — невесело усмехнулся Ник. Он знал, что по местным законам уже насобирал себе на три пожизненных и две «вышки». И уже отчетливо понимал, как мизерны их шансы на успех. Страх, рисующий ужасные картины будущего, парализовывал. Но вариантов не было — брат бы его никогда не оставил. И Рейвен… ей тоже нужна его помощь, даже если она не готова ее принимать.
Ник встал:
— Мне нужно немного пройтись-проветриться и… выпить. Не бойся, я недолго и умеренно.
Селена передала парню кошелек с их скромным капиталом и прошептала в самое ухо:
— Умоляю, не наделай глупостей!
— Сама такая, — по-доброму огрызнулся Ник и, щёлкнув Селену пальцем по носу, закрыл за собой дверь.
Парень пошел пешком до площади Согласия. Время было подходящим, чтобы в очередной раз встретить автобус. Он не понимал, чем это может помочь на данном этапе, и действовал скорее рефлекторно, потому что бездействие невыносимо тяготило. Лисовский «бинокль» был установлен в глаз еще с утреннего выхода, с его помощью было намного проще незаметно наблюдать за пассажирами. Из наземного транспорта на Интегре ходили только автобусы и велосипеды. Граждане, как, впрочем, и на большинстве планет, пользовались аэрокарами и скутерами. Те же, кому не хватало средств, чтобы накопить, или справки с работы, чтобы взять кредит, передвигались пешком. К удаче Ника улицы были довольно пустынны. Парень зашел в небольшое кафе «Бистро от Кристо» на противоположном конце площади и, сев около окна, заказал себе кружку пива. Вся Интегра говорила на галакте, и хоть это играло Селене с Ником на руку. Кружка стоила всего треть интегра, по сравнению с соховскими ценами — вообще даром. Но сейчас приходилось все мерить другими параметрами. Неизвестно сколько денег им может понадобиться здесь, поэтому беречь приходилось каждый интегр.
От закуски Ник вежливо отказался. Сидел, смотрел в окно, пил пиво маленькими глотками, как будто старался растянуть удовольствие. Автобус прибыл четко по расписанию. Уже стемнело, но в свете фонарей было хорошо видно вывалившуюся сразу из четырех дверей толпу, разбредшуюся за считаные минуты по всем направлениям. Большинство людей было в обычной одежде, видимо, оставив форменную на работе. Взгляд Ника зацепился за черноволосую худенькую девушку, быстрыми шагами пересекающую площадь по диагонали по направлению к бистро.
Кружка закончилась, но Ник, послушав внутренний голос, решил задержаться и заказал еще одну. Девушка впорхнула в заведение, помахала рукой брюнетке, сидящей на пару столов дальше от Ника и, что-то заказав у стойки, подсела к подруге. В зале не было тихо, поэтому парню пришлось напрячь свой слух, чтобы вычленить хотя бы какие-то крохи из их разговора. Девушка пожаловалась на начальницу, урезавшую ей зарплату за якобы не вовремя перестеленные кровати. Была возмущена несправедливостью и произволом и надеялась на следующий год более благополучно сдать экзамены в институт и уйти с этой работы. Вторая покивала, рассказала пару историй из своей студенческой жизни, посетовала, что ей до завтра еще приготовить огромный доклад и, обняв подругу, ушла. Девушка из автобуса доела свой уже остывший за время болтовни ужин, запила стаканом яблочного сока и вышла из кафе. Ник, еще сам не понимая, что собирается предпринять, выскочил следом. Юная горничная уже успела пройти метров сорок и свернула на прилегающую улочку. Ник побежал следом.
Проулок был хорошо освещен, но безлюден. До девушки оставалось метров пять, когда она, видимо, услышала сзади шаги и резко обернулась. Ник тоже сразу остановился и выставил вперед правую руку в примирительном жесте:
— Мне только поговорить! — услышав свой голос как со стороны, Ник аж удивился, до чего жалостливо он звучал.
У девушки были огромные темные глаза испуганного олененка. Она молчала, но и не убегала.
— Я слышал в кафе часть вашего разговора, и понял, где вы работаете. Понимаете, в этом здании находится моя… (Ник непроизвольно сделал паузу, словно перешагивая через это слово) любимая. Родители хотят выдать ее выгодно замуж. Мне, хотя бы поговорить с ней. Один раз!
 
Голос парня был полон мольбы и отчаяния. Ник не играл — он действительно все так и чувствовал в данный момент. Правда, не из-за Рейвен, а из-за той безвыходной ситуации, в которую они все попали. Да и выглядел он отнюдь не как бандит — нелепая рубашка, самодельные мокасины, несуразная лохматая шевелюра… Девушка, наверное, тоже все это разглядела, поэтому как-то сразу успокоилась и собралась:
— Вы хотите, чтобы я отнесла записку?
— А сможете передать комм?
Собеседница отрицательно покачала головой:
— Нас досматривают на входе и выходе.
— Тогда надежнее на словах, — и, убедившись, что девушка не рванет без оглядки, сделал несколько шагов вперед и понизил голос:
— Скажите, что послезавтра в два часа дня я буду ждать ее в женском туалете Галереи изящных искусств. Девушку зовут Рейвен Манслоу, она дочь посла Китаны.
— А вас как назвать?
— Скажите: тот, кому она обещала прогулку в парке.
Горничная явно колебалась, взвешивая, насколько ей может навредить подобная просьба.
— И вот, — Ник достал из кармана золотую цепочку, — это все, что у меня есть. Возьмите себе за… вашу доброту.
Последнее, с точки зрения парня, прозвучало фальшиво, но он хватался за эту девчушку, как за последний шанс. И был готов сказать и отдать что угодно, лишь бы она согласилась.
Девушка нервно облизала губы, осмотрелась по сторонам, но руку за украшением все же протянула. Ник ее ни капли не осуждал — она все же рисковала, ведь неизвестно, как отреагирует эта самая Рейвен на сообщение. Может, поднимет всю службу охраны, и тогда кареглазка лишится не только работы. Да и стоила эта цепочка, наверное, как ее годовая зарплата.
— Но больше вы меня не ищите? — полувопросительно уточнила горничная.
— Обещаю! — и Ник отступил на шаг назад. Он сделал все, что мог, и теперь оставалось только ждать и надеться.
 Глава 35 
Джарэд с Рейвен уже несколько дней встречались после обеда в оранжерее. Наличие живого собеседника, что уж скрывать, очень оживило дни Рэда, но то, что она вероятный «агент Пьемонта», он помнил каждый миг, стараясь не допустить ни одной лишней фразы. Но девушка либо не была шпионом, либо оказалась очень умной, чтобы ее можно было фактически заподозрить. Она не задавала парню никаких вопросов личного свойства, впрочем, и о себе ничего не рассказывала. В первый день их разговор вообще не клеился, потому что, когда ты знаешь, что под тщательную проверку попадает любое сказанное тобой слово, не хочется и говорить. Потом как-то само собой Рейвен стала рассказывать о книгах, которые читала и которые ей нравились. Расспрашивала Рэда об интересных фильмах, так как большую часть жизни смотрела только то, что выдавал в специальном списке отец. «Чем ты здесь занимаешься в свободное время?» — было, пожалуй, самым личным из ее вопросов. Рэд не счел нужным скрывать:
— Учу синдарин.
У Рейвен от любопытства загорелись глаза:
— А что это?
— Вымышленный язык фэнтезийного народа эльфов.
— Ничего себе! — изумилась Рейвен. — И что, на нем прямо можно разговаривать? Или там лишь пара десятков дежурных фраз?
— Прямо можно. Тут своя грамматика, фонетика, довольно обширный словарь…
— И что ты с этим знанием будешь делать, когда выучишь?
— А что ты делаешь с цветами, когда они распускаются?
— Любуюсь!
— Вот и я буду… по-своему любоваться. Он очень мелодично звучит! Может, охмурю какую-нибудь красотку, — и Рэд, улыбаясь, подмигнул девушке.
Она резко смутилась, покраснела, отвела глаза, но сказала после секундной паузы:
— А меня поучить можешь?
— Почему нет, завтра принесу словарь и методичку по грамматике.
— Спасибо, — Рейвен поднялась с лавки. — Мне сейчас нужно уходить, а то я не успею до совещания закончить пересадку в саду. Флюибелла очень капризная, ее нельзя долго держать в тесных горшках.