Китобой (СИ)

Еще бы судно так же быстро реагировало как Дед! Дело в том, что тяжелое судно, особенно старой постройки, не сразу реагирует на поворот штурвала, как это бывает на автомобиле или на катере. Поворачиваешь штурвал и ничего не происходит, и если имеешь опыт, то знаешь, что надо подождать. Я помню, как месяц назад, в первый раз постоял за штурвалом «Энтузиаста», у меня тогда опыта управления китобойцем не было. Поворачиваю штурвал — ничего, я ещё больше поворачиваю, наконец пошло. Вижу, хватит, кручу штурвал обратно, а судно продолжает всё в ту же сторону. Спешно кручу в противоположную сторону… короче, судно рыскает вправо и влево, и я никак не могу удержать его на нужном курсе.
— Круче в право! Рифы прямо по курсу! — продолжаю я отдавать команды, не обращая внимания на старика. Мы на грани и сейчас не до объяснений.
Попали мы в ловушку собственной жадности. Одиноко стоящий риф, вершина которого едва выступает из воды, время от времени накрывается волной, от чего вверх вздымается пенный бурун, который так легко принять за не высокий фонтан кита. Злую шутку с нами сыграла и легкая дымка над морем, которая грозит скоро перейти в густой туман. Мне видна только вершинка рифа, а что там под водой — одному богу известно.
Кроме меня опасность уже видят и Дед с капитаном, и более опытные моряки берут спасение судна в свои руки. Китобоец буквально замирает на одном месте, чуть не уткнувшись носом в риф, а потом идет назад, попутно разворачиваясь. Отойдя на пару сотню метров от рифа, судно замирает, а команда облегчённо переводит дух.
— Витёк, Жохов, пузырь с меня! Молодец!— орёт из рубки счастливый капитан и показывает мне большой палец, а потом поворачивает голову к бочке и грозит кулаком Толяну — а тебе, засранец, лучше оттуда не спускаться!
— Как же это я?! — сокрушается рядом со мною Томас, отступив от пушки — как не увидел?! Я старый балбес не смог бурун от фонтана отличить! Как же так?
— Бывает старый, никто не смог, я тоже до последнего сомневался. Просто мне показалось, что слишком уж часто этот странный «кит» дышит и промежутки времени одинаковые, вот и стал вглядываться пристальнее — успокаиваю я старика и тут же по-дружески подколол, как это обычно у нас с Томасом бывает — а так-то да, ты уже слепой совсем, да и здоровье ни к черту, ветром качает тебя Томас. Давай по приходу на базу, тебя в лазарет определим? Там тебе пару клизм поставят, у тебя глаза сразу шире станут, и посмотришь ты на мир другими глазами. А врачиха там, просто бой баба! Может и приласкает тебя по старой памяти.
— Я в порядке! — как-то необычно резко и нервно отреагировал на мои подколки Томас. Он имел мрачный и какой-то потерянный вид — Ашуров, идиот! Ничего вам доверить нельзя! Сегодня стрелять буду только я! А ты! Захлопни свою пасть и иди проверь амортизаторы! Возомнил себя гарпунёром?! Сопляк! Тебе ещё до настоящего гарпунёра учиться и учиться! Слишком много языком своим болтаешь!
— Ты чего разбушевался?! Ну и стреляй себе, сколько влезет! — разозлился я. Чего это на него нашло? Ну просрали ситуацию… почти. Бывает. Мы же не каботажники какие то, а китобойцы! Мы залазим в самую жопу мира, стреляем из пушки гарпунами в самых больших животных на планете, взрываем их гранатами, таскаемся за недобитками на лине, рискуя нарваться на рифы или утопить хрупкий пароход и всегда выходили сухими из воды. Чего теперь из-за этого на меня всех собак спускать?! Ведь именно я всех выручил, а теперь я сопляк?! — если ты старый хрыч думаешь, что мне доставляет удовольствие убивать китов, то ты ошибаешься! Я никогда не хотел быть гарпунёром, однако стою сейчас тут с тобой возле пушки и за тобой дерьмо подчищаю! Иди нахер!
— Уйди, что бы глаза мои тебя не видели! Поменяйся с Ашуравым в бочке, он мне сегодня будет помогать, а ты к пушке даже что бы близко не подходил! — Томас орёт на весь китобоец и народ в рубки тревожно переглядывается, таким злым Томаса никто и никогда не видел. Причем абсолютна не понятна вспышка его ярости, обычно он если и ругается, то с каким-то весёлым огоньком. Но не сегодня…
 
Я молча развернулся и полез по вантам. Я мог еще много чего сказать норвежцу, но не стал. Что-то сегодня он сам не свой, да и я на него чертовски зол. Вместо заслуженной похвалы и признания, я получил плевок в лицо!
— Вали нахер отсюда! Тебя повышают до подтиральщика задницы Томаса! — сорвался я на и так зашуганном Толяне, когда поднялся в бочку — иди, учись быть настоящим гарпунером, у этого старого маразматика!
— Ты это Витька… бля буду, не заметил я рифа! — Толян растеряно озираясь вылезет со своего рабочего места и почему-то оправдываясь передо мной. Вот он стал спускаться по вантам, но замер, едва преодолев всего пару метров — так капитан сказал, чтобы я от сюда не слазил…
— Томас на болту твоего капитана вертел! Так что вали, не зли меня Толя! — шепчу я как змея почти в лицо побледневшего Ашурова. И он, опустив глаза спускается на палубу и идёт к Томасу.
С высоты я вижу, как Томас нервно расхаживает по палубе, вставляя Толяну пистон, за дело и просто так. Вот Ашуров как побитая собака плетется к люку и ныряет в амортизационный отсек, а Томас встал к пушке и тяжело опираясь на неё, и не глядя на рубку, машет рукой в открытое море. Наш китобоец набирает ход уходя от побережья и такой не удобной добычи как серые киты.
Китов я увидел через пол часа. Всё же обзор из бочки гораздо лучше, чем с той же ходовой рубки, где я обычно стою, когда мы ведём разведку. Определить, что это за киты не представляло сложности, за месяц я насмотрелся на разных и уже могу отличить их по фонтанам и силуэтам спины. Стая была не большая, всего около пятнадцати особей, но добыча вполне себе хорошая — горбатые киты.
— Горбачи с право по борту — кричу я, махнув рукой в сторону замеченных китов. Всё, теперь по идее, я должен спуститься на палубу и помочь гарпунёру. Это обязанность марсового, да и не безопасно сидеть в бочке во время охоты. Но спускаться я не стал. Томас хочет, чтобы я сидел в бочке? Я и буду сидеть!
«Энтузиаст» резво догнал неспешно идущих по своим делам китов и сходу пристроился в хвост колонне. Видимо охотничье счастье повернулось к нам лицом: прямо с хода, когда мы шли на сближение, несколько горбачей вынырнуло по носу, метрах в двадцати от нас, и Томас тут же всадил гарпун в самого крупного из них. Глухой взрыв гранаты в туше завершил дело, и туша медленно поворачивается вверх брюхом. Оказывается, крупная самка. Но вдруг она вздрогнула, снова перевернулась и стала отходить. Ранена она тяжело, фонтаны кровавые. Три кита поменьше подошли к смертельно раненой самке и начали поддерживать ее, подталкивая ее головами. Толян и Томас быстро заряжают пушку, у старика как будто открылось второе дыхание. Он решил использовать положение и добыть еще одного кита. Томас стреляет по второму и убивает его на месте. Но оставшиеся два продолжают поддерживать самку. Убитый опять оказался самцом. Снова заряжают пушку и Томас стреляет снова, убивая следующего кита, тоже самца. А Раненную самку подтащили близко к баку. Последний кит, которого задели линем, все же отошел, нырнул и исчез. Нихрена себе Томасу сегодня выдаёт! За каких-то пол часа — три горбача! Что не говори, но Томас мастер! Я любуюсь работой профессионала, почти забыв все свои обиды.
Но видимо Томас решил сегодня установить какой-то свой, неведомый нам рекорд. Как пуля он слетает с бака и криком подгоняет боцмана и его команду, требуя быстрее качать китов воздухом и ставить их на флаг. Стая уходит и Томас не хочет их упускать.
— Шевелитесь сонные мухи! — орёт необычайно возбужденный Томас — дай я!
Томас отбирает у боцмана пику и с силой бьёт загарпуненную самку в брюхо. Я вижу, что удар не очень удачный, пика входит не глубоко. Сейчас её надо «дожать» и только потом подавать воздух, но Томас так торопиться, что не замечает свою ошибку.
— Давай! Шевелись на компрессоре, быстрее! — матрос не видит ошибки гарпунёра и дает полное давление на шланг.