Мурчащее (не) счастье для Дракона (СИ)
Она слепа? Нет? Почему на глазах повязка? И… отпустите меня к Ри, мне с ним намного спокойнее!
Стелла вновь хрипло рассмеялась:
– Да, я слепа, и не переживай, Марго, мой сын будет рядом с тобой.
– Я…– хотела спросить, не сказала ли я всего этого вслух, но женщина вновь меня опередила:
– Нет, не сказала, просто я вижу то, что другим неподвластно.
Упс… К такому меня жизнь не готовила. А Адриан мог бы и предупредить меня…
Грудной смех Стеллы стал мне ответом.
Нет, во время ужина никто не пытался меня смутить каверзными вопросами, не пытался выведать о моей родне и не оценивал мой социальный статус. Напротив, беседа текла спокойно и непринуждённо. Поначалу ко мне вовсе не обращались, заведя разговор о чём-то пространном, как-то погода этой осенью. Потом тема плавно перетекла на открытие новой академии, где теперь смогут обучаться девушки. Вот тут я не выдержала и вставила свои пять копеек. Для меня, человека из двадцать первого века, развитого и иногда демократичного мира, такая новость казалась чем-то запредельным. То есть, до этого девушки вовсе не имели права учиться? А как же они жили? Нет, понятно, про тех, кто родился в богатой семье, их обеспечивали мужчины, а что делать тем, кто был лишён хоть какой-то поддержки сильного пола? Это я и спросила, и мне ответил Грегори, явно довольный этим вопросом:
– Почему же, девушки могли обучаться на медицинских, секретарских, швейных курсах, но путь в академию для них был закрыт. Сейчас же всё изменится.
Ясно. Этот мир лет на двести отстаёт от моего родного по развитию. И даже сейчас, дав девушкам возможность учиться в академии, после выпуска бедняжкам придётся доказывать свою компетентность ни раз и ни два.
– Да, это хорошее начинание, – ответила я без особого энтузиазма. Что-то ярко представила, каково бы мне пришлось, окажись я здесь без поддержки Адриана.
Больше я в разговоре не участвовала, а после и ужин как-то незаметно подошёл к концу. Ри поднялся и подал мне руку, но прежде чем я встала вслед за ним, Стелла попросила:
– Дорогой, ты не против, если я украду ненадолго твою невесту? – последнее слово она произнесла с улыбкой.
Я даже испугаться не успела, а уже оказалась в цепких руках женщины. Лишь расслышала, как Адриан шепнул мне, чтобы я не боялась.
Для слепой Стелла двигалась довольно непринуждённо, да и вообще ориентировалась в доме так, будто бы видела каждую мелочь.
– Ничего удивительного, – ответила Стелла на неозвученный вопрос, – в этом доме ничего не меняется на протяжении сорока лет. Поэтому немудрено, что я привыкла.
Мне вновь стало неловко, да и страшно, вдруг я подумаю о чём-нибудь таком… таком… словом о том, за что мне будет стыдно?
Грудной смех женщины заставил меня вздрогнуть.
– Марго, не переживай, о чём бы ты не подумала, я не буду осуждать тебя, – она остановилась, а потом распахнула какую-то дверь, – Всё потому, что ты мне очень понравилась.
Я вошла в комнату, которая оказалась довольно уютной гостиной и решилась спросить уже вслух:
– И на основании чего вы сделали такой вывод?
Стелла вновь рассмеялась, но прежде чем ответить, села в глубокое кресло и указала мне на соседнее. Я опустилась вслед за ней.
– На основании того, что я могу легко тебя «считать», – призналась она и улыбка её стала немного грустной. – И мне очень нравится то, что я вижу.
– Хотите сказать, что не читаете мысли всех подряд?
– Увы, – женщина развела руками и замолчала. Я тоже не спешила продолжать разговор, просто потому, что если Стелла пожелала остаться со мной наедине, то ей есть что мне сказать?
– Есть, – вновь ответила на незаданный вопрос, но уже без тени улыбки. – Я хотела попросить у тебя прощения за Наору.
Имя приёмной дочери она выдохнула с нескрываемой болью. А я бы вовсе предпочла об этом не говорить, но она ждала ответа, и это несмотря на то, что могла легко «считать» его.
– Не стоит, я не виню вас, – тут же на губах Стеллы появилась немного ироничная улыбка и меня прорвало: – Да! Я не понимаю! Неужели вы не видели, что Нора не в себе? Из-за неё Адриан жил с таким грузом вины, от которого бы любой другой чокнулся! И если мужчины зачастую слепы к женским уловкам и думают, что проблема рассосётся сама собой, то вы… Вы…
Мой запал иссяк, потому что меня будто бы кипятком опалило. Это я сейчас всё сказала? И кому? Стелле? Матери Адриана? Может быть, сумасшествие заразно и я тоже заболела, пообщавшись с Норой?!
Стелла усмехнулась, но вовсе не весело, и заговорила тихо:
– Я знаю, что виновата куда больше, чем Грегори, но… – она дрожащей рукой провела по идеально уложенными волосам. – Я так хотела дочь, а после рождения Адриана лекари сказали, что я больше не смогу иметь детей. И тут Нора, такая крошечная, такая беззащитная. Я мечтала, что мы будем с ней близки, едва ли ни лучшему подругами станем, когда малышка подрастёт, но правда в том, что я так и не смогла её полюбить. Я пыталась, правда пыталась, вот только она… была другой. Мы так и не смогли найти общий язык, а уж когда она научилась ставить ментальные блоки, чтобы я не «читала» её, то и вовсе отдалились друг от друга.
Стелла замолчала, я же задумалась, пытаясь поставить себя на её место. И у меня не получалось. Нет, чисто теоретически, я понимала, что ребёнка, даже если он чужой, можно полюбить, вот только практики у меня не было. И я, честно признаться, не знала, как бы повела себя в такой ситуации. К тому же яркий пример собственной «матери», которая и матерью-то мне не была, так и стоял перед глазами. А ещё где-то там маячил образ абстрактной женщины, которая избавилась от меня, отдав на попечение первой встречной.
– Я понимаю, – выдохнула тихо, – И… простите меня, я не должна была… Просто Ри, он… Он для меня всё!
Признание было таким же неожиданным, как и вспышка гнева до этого.
В комнату, где нас ждали Адриан и Грегори мы вернулись довольные собой. Или если не довольные, то хотя бы понимая друг друга.
***
– Невеста, значит? – спросила только это, стоило нам вернуться в наш скромный, после родительского дома-то, особнячок.
Адриан и бровью не повёл. Подошёл близко, провёл кончиками пальцев по моим губам, отчего предательские мурашки прошествовали прямиком от головы до пят, и спросил, спокойным, уверенным голосом:
– Ты же не откажешься, – и это был вовсе не вопрос, а утверждение.
От такой наглости я затаила дыхание и в первую минуту даже не нашлась, что сказать. Потом сделала шаг назад и возмущённо спросила:
– Ты так в этом уверен?!
Меня разрывало от эмоций, и не только от возмущения. Вопреки здравому смыслу, я восхищалась Ри и его непрошибаемым спокойствием. Это надо же, вот так заявить девушке, что никуда-то она не денется! И это не той, что выросла в их отсталом времени, где женщина только и умеет, что повиноваться мужчине, а мне, ребёнку современности! Я ведь и передумать могу, вредности ради!
– Нет, – тем не менее спокойно произнёс дракон, чем мгновенно потушил моё возмущение. – Я просто знаю, что ты моя и по-другому быть не может. Но если ты хочешь, я могу устроить пышное торжество и сделать тебе предложение руки и сердца перед галдящей толпой совершенно незнакомых тебе людей…
Отчего-то я очень ярко представила эту картину и содрогнулась. Нет уж, такое меня тоже не устраивает.
– А ещё варианты есть? – получилось, отчего-то, жалобно.
И только в этот момент я заметила, что Ри с трудом сдержал улыбку. Это что же? Он попросту надо мной издевается?
Адриан не выдержал, расхохотался в голос и, подхватив меня на руки, закружил по огромному холлу. Когда остановился, то заглянул мне в глаза и тихо прошептал:
– Кошечка моя, прости, не смог удержаться, мне так нравится, когда ты показываешь коготки!
Коготки, значит? Нравится ему? Ничего, я могу отнюдь не фигурально показать коготки. Что и продемонстрировала, легко распоров ткань рубашки. Но разве же это расстроила Адриана? Ни капельки! Его это, напротив, воодушевило, да и мне понравилось всё, к чему мы пришли. Жаль только, что не добрались до спальни, но и это не беда.