Сказки Бурого Медведя

— Ну, уж тебе-то побить не придётся.
— А, и без меня хватит, — мотнул головой Рысь, показывая полное презрение княжескому войску и ему самому.
А войска всё шли и шли. Раньше даже во время больших набегов столько не было. Но вдруг выскочили из дубравы воины Каркановы, с полными ужаса глазами:
— Княз! Княз! Там!.. Там!.. Там хана нащего дерево кольдовской убильо!
— Как убило?! — побледнел Лиходол.
— Так убильо. Ножьом! А Халида топором по голове! Халид дерево рубит сталь, а оно на него топор бросиль! Хан Каркан за Халид пошёль, ему дерево ножьик в горло воткнуль! Страшний дерево!
— Что, Лиходол, не по-твоему дело пошло? — рассмеялся Рысь, понявший, кто стоял за убийством святотатцев. — Ты думал, что Дуб наш — это просто дерево? Наслушаются иноземцев разных, а потом не поймут, откуда беда приходит!
Лиходол зло зыркнул в его сторону и обратил гневный взор на степняка:
— А почему ты своего хана в беде бросил?
— Ми не ожидаль такого от дерева! — заюлил степняк.
— Свяжите их! — велел Лиходол. — Пусть с ними их новый хан разбирается, а я поеду гляну, что там произошло.
— Давай, Лиходол, — Рысь упорно не называл его князем. — Может и тебя Дедушка Дуб приласкает, одним предателем меньше будет.
Лиходол сделал вид, что не заметил его слов, махнул телохранителям и скрылся в лесу.
Совсем неожиданного нападения на Старое не получилось, но и подготовиться те не смогли. Успели похватать всё что поценнее да в лес уйти. В Старом только несколько стариков осталось, чтобы за домами присмотреть. Уходили в сторону Лесного, а потому и искать их не больно-то пришлось, зато отряд, пустившийся в погоню, исчез безследно, а отправленная разведка вернулась, едва пройдя десяток стрелищ. Сказали, что весь лес кишит лесными, а всем известно, что они колдуны и знают в своих лесах обо всём, не выходя из дома. Так зачем себя лишний раз под стрелы подставлять?
Лиходол спорить не стал. Раньше он считал лесных чуть ли не зверями, но вот время пришло, и их сущность звериная оказалась серьёзным препятствием его замыслам. Даже тесть с его змеиной хитростью такого не предусмотрел. У Дуба князю показали следы мальчишки, который был с Рысем, даже определили, что это его младший сын, но к Дубу не сунулся ни один, так длинными шестами Каркана и вытаскивали. Следы мальца вели в направлении Лесного, но пройти по ним далеко не получилось. Они просто пропали. Уж если пятилетний щенок смог убить двух матёрых воинов, не одно десятилетие бившихся не на жизнь, а насмерть, да ещё и следы запутать, то что говорить о воинах, не раз получавших от северного князя дополнительную долю добычи за дела, которые другим даже и не снились? Но — войско есть войско. А оно у князя Лиходола по местным меркам огромное, на него вся надёжа. Вот только как ни крути, а в лесу оно может пропасть, как песчинка в огромном море.
Не успело войско княжеское захватить Старое, как там уже торги начались. Стали купцы и старейшины лучшие места и земли скупать, скупленное огораживать да людишек на него сажать. Тех, что в Речном за долги рабами стали, из степи пригоняли да из южных земель по реке привозили. Всем хотелось побыстрее вложенные в войско деньги вернуть да сверх того нажиться. Чербей, ставший ханом после смерти отца Каркана, на само Старое с войском не ходил, его задачей было пройтись по вервям вокруг и не дать людишкам оттуда своим на помощь прийти. А потому добычи с городка ему не досталось, зато полон хороший привёл, да и скота немало. Не все поверили в предательство родственного племени, не все с места вовремя снялись, за то и поплатились. Вот только пользы от них никакой. Хоть и стегал их плёткой Чербей, хоть и замучил до смерти несколько на глазах других, никто на него работать не стал. Говорили, что если б не руки связанные да жёны с детишками, то полетели бы от хана клочки по полюшку. Хан не знал что делать. И кормить их накладно, и к делу не пристроишь, убивать убыточно, отпустить боязно. Хотел хоть девок попортить, да те дрались отчаянно, а над какой всё же потешились, так та сразу жизни себя лишала. В общем, одно разорение. Посмеялся над ним Карилис да выкупил у него всех строптивых рабов совсем дёшево:
 
— Я их в Грецию отвезу. Там им найдут работу, — посмеивался довольный своей сделкой старейшина теперь уже не города, а целого княжества.
Войско тем временем отдыхало да готовилось лес штурмовать. Искали проводников, узнавали, где тропы, водопои, проходы в лесных дебрях. Как через болото перейти, как от засад отбиться да сами засады побить, людей сохранив. Лиходолу в общем всё равно было, сколько в этой войне людей погибнет. Ни степняков, ни греков ему было не жалко, да и своих тоже. Главное, власть взять да укрепиться так, чтобы ни одна глотка супротив не вякнула.
Бельчонок бежал к бабкиной избушке изо всех сил. Беду он почуял сразу, и нужно было совсем немного — всего лишь спросить у Ветра, что случилось? Почти за три года, проведённых у Яги, он сильно вырос, окреп. К прежней ловкости и выносливости прибавилось множество разных знаний, с которыми он давно сросся так, что часто и не задумывался, как он это делает. Тропинка вывела на полянку с избушкой, и вбежав внутрь, он остановился как вкопанный. Лежавший столько времени больной человек что-то тихо рассказывал бабке, а та сидела рядом и внимательно слушала. На появление Бельчонка оба повернулись, больной испуганно, а Баба Яга ворчливо:
— Чего прилетел, как заполошный? Почуял что?
— С батюшкой и матушкой беда! С Вороном беда! Со Старым беда! На наше Лесное надвигается! Спасать надо, бабушка!
— А у нас, вишь, болящий в Явь вернулся. Вот рассказывает мне много интересного. Как доскажет, так и придумаем что делать. Ты садись, послушай.
— Да когда ж слушать-то? Бежать надо да выручать всех!
— А ты сядь, говорю! — упёрлась Яга. — А потом видно будет, куда бежать да как делать.
Не зря Бельчонок так долго с бабкой прожил, знал, что та просто так ничего не скажет и не сделает. Раз говорит, что так надо, значит лучше сесть и послушать.
— Ты не бойси, это свой, — успокоила она смотревшего на бельчонка с испугом мужика. — Говори дальше.
— Ну так значит, как подобрали мы на свой корабль тех греков, Карилиса да Деметрия, стали они нам деньги ссужать да условия хорошие предлагать. Мы и поверили. Накупили на те деньги товаров дополнительно, корабль загрузили чуть не по самые борта, думали, хорошо сторгуем да быстро расплатимся, и всё оно по расчётам так и выходило, да через неделю пути обнаружилась течь в днище. Остановились, заделали, потом ещё одна течь появилась. Пока перегружали туда-сюда да днище латали, времени много ушло. Думали мы, что слишком кораблик наш перегружен, хотели продать часть товара, да как в город прибрежный греческий зашли, Карилис сказал, что все сроки займа вышли, и стал долги назад требовать, да столько этих долгов набралось, что и половины товаров наших на то не хватит! Пожаловались они местным правителям, и вызвали нас на суд. Присудили отдать долг в течение двух дней, иначе всё наше имущество Карилису с Деметрием отдадут, и коли не хватит, то и нас самих ему в рабство определят.
Стали мы товары продавать на местном рынке, а у нас их никто не берёт! Чуть не даром отдавали, лишь бы расплатиться, но ничего не продали. Схватили нас на третий день стражники, заковали в цепи да приковали к вёслам на собственной ладье, которая теперь и не нашей стала. Товаров на ней поубавилось, нам потом один охранник рассказал, что подарили Карилис с Деметрием часть товара нашего местному правителю — за то, что он «правильно» суд судил.
Загрузили опять всё в ладью да на север отправились. Нас кормили едва-едва, чтобы с голоду не померли, при этом грести с утра до вечера заставляли, а кто по их мнению недостаточно сильно грёб, того охрана плётками подгоняла. Так и вошли мы через месяц в реку да по ней подниматься стали. Греки говорили меж собой, что есть где-то по какому-то притоку племя дикое, но большое и богатое. Степняки хотели его пограбить, да не вышло у них. Так надо туда идти да в том племени осесть, чтобы всех меж собой перессорив, закабалить его да забрать себе всё что можно. Корабль наш, так толком и не отремонтированный, к тому времени ещё течь дал. Свернули мы в один из притоков, остановились, и тут охранники с хозяевами нашими поссорились. Оказалось, что и их греки наши в долгах запутали. Пока они меж собой грызлись, мы с друзьями нож спрятали да следующей ночью крюки с цепями вырезали и убежали. Охрана долго за нами гналась, почти всех кого побили, кого поймали, да и то, с цепью на ноге, избитым да голодом истощённым много не набегаешь. Меня стрелой ранили, да я в болота ушёл. Думал, лучше пусть утону, чем опять на своём кораблике рабом весло ворочать. Отстали они от меня на третий день, и что уж там дальше было, не знаю. Помню только, как по болотам полз да теперь вот тут у тебя и очухался.