NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества
Мэгги пососала нижнюю губу и несколько раз провела по ней языком.
– Почему я не должна искать его? – спросила Вик. – Ты сама говорила, что я приехала сюда лишь для того, чтобы твои костяшки рассказали мне о чем-то важном. Почему они сообщили об этом парне Призраке, если ты запрещаешь мне искать его?
Однако прежде, чем Мэгги ответила, Вик наклонилась вперед и прижала руку к левому глазу. Воображаемые щипцы сжались так сильно, что глаз был готов взорваться, словно перезрелая виноградина. Не в силах сдерживать боль, она издала тихий стон.
– Ты выглядишь ужасно. Что случилось?
– Мой глаз. Он начинает болеть, когда я пересекаю мост. Возможно, это потому, что я засиделась с тобой. Обычно мои поездки заканчиваются быстро.
Если брать в расчет ее глаз и губу Мэгги, то разговор оказался травмирующим для них обеих.
– Девочка, о которой я говорила тебе, – сказала Мэгги. – С коляской. Когда она впервые начала использовать кресло-коляску, ее здоровье было нормальным. Кресло досталось ей от бабушки, и девочке просто нравилось играть с ним. Но если она слишком долго оставалась на Изогнутой аллее, ее ноги начинали неметь. К тому времени, когда я встретила ее, она была полностью парализована от талии и ниже. Подобные чудеса чего-то стоят при своем использовании. Мост остается на месте, и это обходится тебе в определенную цену. Ты должна ис-с-спользовать мост крайне редко.
– А какая цена у твоих костяшек? – спросила Вик.
– Открою тебе небольшой секрет: я не всегда з-з-з-заикалась!
Она снова улыбнулась окровавленным ртом. Вик быстро поняла, что на этот раз заикание Мэгги было притворным.
– Ладно, – продолжила библиотекарша. – Мы должны вернуть тебя. Если мы просидим здесь слишком долго, твоя голова взорвется.
– Тогда расскажи мне о Призраке, или тебе придется собирать мои мозги с твоего стола. Я не уйду, пока ты не сделаешь этого.
Мэгги открыла ящик, бросила туда мешочек «Скраббла» и затем захлопнула его с необязательной силой. Когда она заговорила, ее голос впервые потерял все следы дружелюбия.
– Не будь чертовой…
Она замолчала, либо от недостатка слов, либо по причине своего заикания.
– Проказницей? – спросила Вик. – Что, начинаю соответствовать своему прозвищу?
Мэгги медленно выдохнула. Ее ноздри расширились.
– Я не морочу тебе голову, Вик. Призрак – это человек, от которого тебе н-н-нужно держаться подальше. Не все, кто делает необычные вещи, хорошие люди. Я почти ничего не знаю о Призраке. Он старый мужчина с винтажной машиной. И эта машина – его нож. Только он использует ее, чтобы красть жизни. Призрак увозит детей на машине и делает что-то с ними. Он использует их – как вампир, – чтобы оставаться живым. Он забирает малышей в свое внутреннее пространство – плохое место, которое сновидит, – и оставляет их там. Выходя из машины, они перестают быть детьми. Они перестают быть людьми. Это существа, которые могут жить только в холодн-н-ном воображении Призрака.
– Откуда ты это знаешь?
– Костяшки. Они начали говорить со мной о Призраке пару лет назад – после того, как он схватил ребенка в Лос-Анджелесе. Призрак работал тогда на Западном побережье, но обстоятельства изменились, и он перебрался на восток. Ты смотрела с-с-сообщения о маленькой русской девочке, которая исчезла из Бостона? Их крутили по телевизору несколько недель назад. Она исчезла вместе со своей матерью.
Вик видела эти телевизионные репортажи. В их захолустье они были популярной темой в течение нескольких дней. Мать Проказницы смотрела их с очарованием и ужасом. Пропавшая девочка была того же возраста, что и Вик, – темноволосая, худощавая, с неловкой, но привлекательной улыбкой. Милая бестия. Ты думаешь, она умерла? – спросила Линда у мужа, и Крис Макквин ответил: Если ей повезло.
– Девочка Грегорски, – сказала Вик.
– Верно. Водитель лимузина поехал в отель, чтобы забрать их семейство, но кто-то опередил его и пленил Марту Грегорски. Это был Призрак. Он выпил из малышки кровь и оставил ее с другими детьми, которых уже использовал. Он бросил ее в своем фантастическом мире. Во внутреннем пространстве, которое никто не захотел бы посещать. Оно похоже на твой мост. Только больше. Намного больше.
– А что с ее мамой? Он тоже выпил ее кровь?
– Вряд ли. Он не может питаться взрослыми. Только детьми. Но у н-н-него имеется помощник типа Ренфилда, который помогает ему с похищением детей и ликвидацией взрослых. Ты знаешь, кто такой Ренфилд?
– Приспешник Дракулы вроде?
– Примерно так. Я знаю, что Призрак очень старый. У него было много Ренфилдов – он лгал им, наполнял их иллюзиями и, возможно, убеждал, что они герои, а не похитители детей. В конце концов он всегда ж-ж-жертвовал ими. Вот какая их судьба. Когда его преступления раскрывали, он валил вину на одного из своих подручных. Призрак долгое время забирает детей и всегда остается в тени. Я сложила о нем все подробности, но не могу найти такие улики, которые позволили бы мне идентифицировать его.
– Почему ты не можешь спросить его имя у своих костяшек?
Мэгги моргнула и печальным голосом, пронизанным смущением, сказала:
– Таковы правила. «Скраббл» не использует настоящих имен. Вот почему костяшки советовали мне ожидать Проказницу, а не Викторию.
– Если бы я нашла Призрака, узнала имя и то, как он выглядит, мы могли бы остановить его?
Мэгги так сильно хлопнула ладонью по столешнице, что чайные чашки подпрыгнули. Ее глаза были гневными… и напуганными.
– Перестань, Вик. Неужели ты не слышала меня? Если ты найдешь Призрака, то умрешь. И это будет моя вина! Думаешь, я хочу такой груз на своей совести?
– Но если мы ничего не сделаем, что будет с детьми, которых он забрал? Тогда мы обречем их…
Увидев лицо Мэгги, Вик постепенно замолчала. Черты Мэгги были искажены страданием и болью. Она взяла салфетку из коробки «Клинекса» и протянула Проказнице.
– Твой левый глаз, – сказала она, отдавая ей влажную ткань. – Ты плачешь, Вик.
* * *– Тебе нужно вернуться, – сказала Мэгги. – Поспешим.
Вик не стала спорить, когда Мэгги взяла ее за руку, вывела из библиотеки и потащила вниз по тропе в тень дубов.
Колибри пил нектар из бутонов на ближайшем дереве. Его крылья жужжали, как маленькие моторы. Стрекозы поднимались в термальных потоках. Их крылья сияли как золото под солнцем Среднего Запада.
«Рэйли» находился на том месте, где они его оставили. Он был прислонен к лавке. Дальше виднелась однополосная асфальтовая дорога, которая огибала библиотеку; за ней – травянистое поле над рекой. И мост.
Вик потянулась к велосипеду, но прежде, чем она взялась за руль, Мэгги стиснула ее запястье.
– Скажи, это безопасно? Ты чувствуешь, что сможешь проехать по мосту?
– Раньше ничего не случалось, – ответила Вик.
– Звучит не очень обн-н-надеживающе. Значит, мы договорились о Призраке? Ты еще слишком юная, чтобы разыскивать его.
– Ладно, – сказала Вик, выпрямляя велосипед и ставя ногу на педаль. – Я еще слишком юная.
Говоря эти слова, она подумала о «Рэйли». Когда она увидела его в магазине велосипедов, продавец сказал, что тот слишком большой для нее. Отец обещал купить байк, когда она станет постарше. Потом, через три недели, на ее день рождения, велосипед, украшенный бантом, стоял на дорожке – точно так, как она этого хотела. Ей даже в голову не приходило усомниться в своих ожиданиях. Ну вот, – сказал ее отец. – Теперь ты стала старше, верно?
– Как я узнаю, что ты переехала мост? – спросила Мэгги.
– Мне всегда это удается, – ответила Вик.
Солнечный свет отражался от стальных заклепок и впивался в левое глазное яблоко Вик.
Мир двоился. Мэгги Ли стала на миг близнецами и потом снова сложилась вместе. Она передала ей лист бумаги, сложенный вчетверо.
– Вот, – сказала Мэгги. – Здесь объясняется все, что я не успела сообщить тебе о внутренних пространствах. Тут написано, почему ты можешь делать необычные вещи. Короче, все объяснено специалистом.