Адмирал Империи 29 (СИ)

Авианосцы дивизии «Рейнджер» и «Саратога-2», гордость и надежда Ди Сенны, превратились в решето — их броню словно гигантским дуршлагом насквозь пробили десятки рваных дыр, сквозь которые зияли обожженные внутренности разгерметизированных палуб. Некогда образцово чистые и ухоженные летные ангары были безжалостно изуродованы чередой чудовищных взрывов, вспоровших обшивку, и теперь сплошь усеяны обломками новеньких истребителей, так и не успевших взлететь для прикрытия своих терпящих бедствие кораблей.
И все же, несмотря на тяжелейшие потери и увечья, жалкие остатки «Джерси Блюз» из последних сил продолжали неистово отстреливаться из тех орудийных башен, что еще оставались целыми. Экипажи дредноутов вели непрерывный огонь по наседающим со всех сторон легким крейсерам и эсминцам противника, не взирая на разверзшийся вокруг ад. Среди наименее пострадавших в этой свалке американских кораблей выделялся линкор «Монтана-2». Израненный исполин продолжал исправно палить из своих чудом уцелевших тяжелых калибров, самоотверженно прикрывая собой отход соседних «Мемфиса» и «Небраски-3». «Монтана-2» то и дело нарочито подставлялась под плазменные заряды русских, неизбежно теряя скорость от все новых попаданий, но стойко удерживала врага на расстоянии и не давала ему приблизиться вплотную к слабо защищенным бортам товарищей.
Ди Сенна не сводил взгляда с мерцающей синими и зелеными огоньками тактической карты. На ней было отчетливо видно, как русская эскадра стремительно, словно неумолимый рок, смыкает кольцо вокруг остатков зажатой со всех сторон дивизии «янки». Крейсера Романовой шли следом за удирающими кораблями Сенатской Республики рассыпным, неупорядоченным строем, точно свирепая стая разъяренных хищников, жадно раздувающих ноздри и уже почуявших вкус крови. Они словно в предвкушении облизывались, в любой момент будучи готовыми настигнуть и окончательно добить свою изрядно потрепанную и теперь практически беззащитную жертву.
Контр-адмирал тяжело оперся о край пульта, поникнув плечами.
— Дастин, свяжитесь с «Монтаной», — глухо и устало распорядился Горацио, с трудом узнавая собственный сиплый, сорванный от долгих криков голос. Он медленно повернулся к старшему помощнику, маячившему рядом перепуганной тенью. — Прикажите ей немедленно взять «Небраску-3» на аварийный буксир и любой ценой форсировать отход из сектора боя. Что же касается всех остальных кораблей, передайте им следующее: немедленно врубить двигатели на полную и во что бы то ни стало постараться увеличить дистанцию до противника. Приказ: рвать когти! Если нам посчастливится оторваться от «русских медведей», то…
— Увы, сэр боюсь, что ничего у нас не выйдет, — мрачно оборвал командира Дастин, тяжело вздыхая. Рукой он указал на один из вспомогательных экранов. — Посмотрите сами: прямо сейчас к нам стремительно приближаются, под прикрытием крейсеров «Транзунд» и «Дербент» и еще двух эсминцев, четыре гвардейских десантных корабля русских. Похоже, их элитные штурмовики уже вовсю готовы к очередным абордажам, сэр.
Ди Сенна от души чертыхнулся. Вот ведь какую возможность он неосмотрительно упустил из виду, когда приближался к Никополю. Но почему он не видел на карте эти МДК раньше? В любом случае капитан-командор Романова снова была на высоте, прихватив с собой в этот рейд дерзких гвардейских «морпехов» на скоростных десантных ботах, чтобы иметь возможность добить обескровленного и измотанного противника в жестоких рукопашных абордажных схватках на палубах и в тесных отсеках. Действенный метод, практически не оставляющий ни малейшего шанса спастись…
И вот теперь эти проклятые четыре МДК, представляющие поистине смертельную опасность для потрепанных кораблей «Джерси Блюз», сейчас неторопливо, словно огромные хищные акулы, не скрываясь скользили вдоль боевых порядков, придирчиво выбирая себе добычу пожирнее и послабее.
Ситуация и впрямь складывалась для американцев из рук вон плохо. Более того, как ни парадоксально, но Горацио только сейчас, под самый конец этой безнадежной битвы, внезапно ощутил, как в его истерзанную душу вливается странное, отрешенное спокойствие. Словно то, что сражение было начисто и безоговорочно проиграно во всех смыслах, теперь уже в принципе не имело для него особого значения. Подумаешь, очередное поражение, боль, смерть — теперь для контр-адмирала это были лишь пустые слова, бессмысленные и неважные. Все, что волновало Ди Сенну в последние мгновения своей недолгой жизни — одно лишь единственное, страстное желание: хоть чуток отомстить врагам за унижение. Постараться спасти и сберечь из огня те ничтожные остатки дивизии, что по чистой случайности дотянули до этих горьких минут великого позора. Да и самому постараться умереть легко, быстро и с достоинством, как подобает храброму офицеру, отдавшему всего себя без остатка своему космофлоту. Остальное уже не имело ни малейшего значения.
 
— Дастин, — Горацио, медленно повернулся к старшему помощнику, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал твёрдо и не дрожал. Но губы предательски кривились, а в пересохшем рту стоял отвратительный привкус. — Передайте на все оставшиеся корабли дивизии: держаться любой ценой единым сомкнутым строем, изо всех сил стараясь не дать русским окончательно разбить и рассеять нас по космосу. Двигаться, не сворачивая, прямым кратчайшим маршрутом минуя Никополь, и попробовать добраться до межзвездного перехода «Таврида-Екатеринославская»… — Ди Сенна чуть помедлил, затем еле слышно пробормотал, словно самому себе, — Может, Господь сжалиться над горсткой моих несчастных космоморяков, уцелевших в этой страшной мясорубке, и русские рано или поздно отстанут, оставят нас наконец в покое…
Коммандер Дастин, сильно осунувшийся за эти часы, молча кивнул и отвернулся к пульту связи, его пальцы тут же лихорадочно забегали по сенсорной клавиатуре, набирая и передавая указания командира по всем каналам. Горацио, пошатываясь, сделал пару неверных шагов и тяжело оперся о край стола. Контр-адмирал, едва сдерживая подступившие слезы отчаяния, ещё раз окинул мутнеющим взглядом россыпь синих огоньков на главном обзорном экране. Боже, да от былой эскадры остались одни дымящиеся руины! Вражеская эскадра, невзирая на собственные потери, плотным строем продолжала неумолимо наступать, словно чудовищная снежная лавина, сминая и погребая под собой последние очаги сопротивления «янки». Последние корабли «Джерси Блюз» неслись прочь, не разбирая курса, отчаянно отстреливаясь из всех еще действующих стволов, но даже в этом жалком бегстве американским кораблям не было спасения.
Буквально пару минут назад проворные, словно ласки, русские эсминцы «Грозящий» и «Резвый» лихим маневром сумели незаметно зайти со стороны кормы отступающему тяжелому крейсеру «Куинси». Подобравшись почти вплотную, они одновременно, словно по команде, нанесли сокрушительный удар в упор из своих средних калибров прямиком по силовым установкам несчастного американского крейсера, мгновенно его обездвижив. Дожились, мать их так! Уже обычные эсминцы, эти букашки по меркам космических баталий, запросто побеждают в дуэлях могучие крейсера — лучшие крейсера Республики! Даже помыслить раньше о подобном никто не смерил. Распалившись от легкой добычи, оба «Грозящий» и «Резвый», словно издеваясь над врагом, теперь юркими смертоносными молниями метались по сектору боя, силясь ударами с «флангов» снести защитные поля на корме других кораблей «янки», таким образом обрекая их на скорый плен или гибель.
Невзирая на очевидную обреченность, канониры «Джерси Блюз» продолжали отбиваться исступлённо и ожесточенно, не жалея боезапаса. Они палили из всех калибров, что было мочи, до последней аккумуляторной обоймы, будто надеясь смертоносным ливнем зарядов если не пробить, то хотя бы отпугнуть неумолимо наседающих русских. Могучая «Айова», все еще не утратившая мощи, с яростным отчаянием раз за разом исторгала из стволов ревущие потоки плазмы, поливая непрерывным огнём тяжелый крейсер «Пантелеймон» — флагман эскадры русских, настырно следовавший за флагманом Горацио буквально по пятам и не дающий передышки ни на секунду. «Цесаревич Георгий», отличившийся у русских на первых минутах боя и нанесший тяжелый урон «конусу» «янки», сам после нескольких весьма серьезных прилетов с кормовых батарей все той же «Айовы», вдруг выбросил своим сигнал, что временно выходит из погони для восстановления поврежденных защитных силовых полей и двигательных установок. Однако все прочие русские корабли продолжали неотступно висеть на хвосте несчастной обескровленной дивизии Ди Сенны, упорно не отставая ни на километр и неотвратимо настигая врага.