Битва за Академию Сокола (СИ)

Дверь в избу со скрипом отворилась и послышались тяжелые шаги. Кто-то сел на кровать и пытался перебороть отдышку. Укрыться было негде, в свете факела все было видно, а отход был только через верх. Звуки неожиданно стали тише. Кто-то очень старательно крался, пытаясь не выдать себя окончательно. Скрипнула первая ступенька, затем вторая, Алес выставил меч наготове. В проёме показались подкосившиеся, обутые в лапти, ноги. Старый бородатый дед закинул дубину на плечо, поймав «вора» с поличным.
— Угомонись, дед. Мне моя птица нужна, других и не надобно. — сказал Алес испугавшемуся старику.
— Кто таков? Чаво в доме моем забыл? Пошёл к ядерной матери отсюдова! — заорал слепой старик.
У старца были явные проблемы со слухом, но и не только с ним. Глаза его видели не лучше, чем слышал он.
Ведун проговорил так громко, как мог, те же слова. Дед помотал головой и ответил:
— Всё птицы мои, честным трудом нажиты, я их продаю в деревне ближайшей, там жить не буду — отшельник я. Вали покуда жив, оставь меня в покои!
— Не мог же я своего сокола не признать! Ты как, сам птиц отлавливаешь иль кто подсобит тебе по делу этому?
— Подсобят мне, подсобят! Ратибор с другой деревни, птиц то сеткою ловит, мне продаёт, а я все подороже, в другую деревень ку то. А ты по какой теме интересуешься, зачем оно надобно тебе?!
— Незачем, незачем. Я потом к тебе зайду, соколка своего выкуплю.
— Вали, вали, вор недодёланый. — глаза старца грозно свернули, а на запястье привиделся череп со снежинкой во лбу.
Ведуну было жаль старца, да и убивать его просто так он не хотел, поэтому послушался и вышел.
Как только Алес покинул избу, старец задрал рукав, из которого выпал маленький посох. Он осторожно провел им вокруг себя, тем самым оголив чёрные кости черепа наружу, руки и туловища. «Старик» поднялся наверх и достал из под кровати миску, заполненную пеплом и чей-то свежей кровью. Он что-то шептал над ней, пока вместо его отражения не появился Гавел и ещё кто-то, кого звали Алрекром.
— Мой господин, ведун здесь..! — сказал он.
«Ратибор из соседней деревни.» — рассуждал Алес по дороге к той самой деревне.
На ночлег он не приметил ни трактир, ни какого-либо пристанища, деревня была словно пустой и тихой. Ведун остановился в одном из самых больших домов на тот момент. Рядом с этим домом стояла очень знакомая ему кобыла.
Гремя последними златниками Алес рассчитался с хозяином за ночлег, заодно осторожно расспросив его о Ратиборе.
Как только с поисками было покончено, ведун вышел на улицу к своему коню. Меркурий стоял привязанный к столбу рядом с другой лошадью. Вынув из сумки на поясе старенькое яблоко, он протянул его коню. Животное прожевало плод без особого внимания к тому, что дал хозяин. Пошарившись в схроне на боку, Алес достал щётку и начал чистить грязную, пыльную шерсть и комки с неё.
Спустя время было покончено с чисткой. Алес вгляделся вдаль, из лесу выходил знакомый ему ведун, неся подстреленную куропатку в руках. Он подошёл поближе и Алес точно не ошибся, это был и вправду знакомый ведун, очень знакомый — Иван.
— Я б сказал, что мы давно не виделись, но это не так. — протягивая руку, сказал Алес.
Они дружественно обнялись и пожали руки, затем уже вошли в дом.
В углу жена хозяина разожгла маленькую свечу, скоро наступит ночь. Дети устроились на печке и о чем-то шептались, а муж и жена обчищали пойманную куропатку.
— Ты ею им заплатил? — спросил Алес усаживаясь на скамье.
— Деньги кончились, Саня давал там, сколько-то… Но долго на них не про тянешь, гиблое дело. Кстати о деле, Тюштя пришёл, глава академии снова тебя благодарит за присланную помощь, говорят, ты в академии нужен больше, чем тут. — Тыкнув вниз пальцем, проговорил Иван. — Недавно случилось столкновение близ одного притока Мокши, оно… было… не в нашу пользу. Там был отряд «барсуков», меньше половины вернулось, да и то сбежав. Меня отправили, туда, на Русь.
— Что же не меня? Мне уж проще, я ведь все в «разъездах.»
— А вот это уж не ко мне. У главы спросишь, коли жив будешь. Ну так о чем я… На Русь отправили за подмогою, князь здешний все никак у себя не разберётся, а восстание на земле славянской уж угасло почти, говорят, там первый князь объявился, Рюриком величать. Осел он на Ладоге…ведь Первый князь? Всё пропустишь, пока здесь возишься! — С небольшой обидой сказал Алес. — Хреново все там у вас короче, как я понял… На всех это сказывается. На тебе особенно, как в прошлый раз, так молчуном был, а тут расчирикался. Как куда не поедешь, то шпионят везде, то убить пытаются, где-то уж колдуны власть навели… — все совмещал мысли и рассуждал Алес вслух.
 
— Всего лишь повод выдохнуть от всего, устал я очень, не докапывайся.
— Во-о-о, узнаю своего брата, ворчливого и недовольного. — с насмешкой произнёс «сокол.»
Какое-то время они сидели в тишине. Молчание снова нарушил Иван:
— Погоди-ка, а ты здесь что забыл, я-то проездом, а с тобой чего, тут уж скоро военные земли, тут к нам подмога сама идёт! — отстраняясь подальше от лишних ушей, сказал Иван.
— Не докапывайся, не докапывайся… Кто ещё докапывается… Сокол мой пропал, как улетел гнездится, так я его и ждал. Повезло, у Баюна попавшегося спросил, вот и здесь оказался. Торгаш тут есть, мутный какой-то. Но не знаю пока, разберусь.
— Ясно все с тобой. Самое время соколов своих отлавливать! — Иван выждал и задумчиво спросил, переходя на ещё более тихий шёпот, что был до этого. — Выкрасть не пробовал?
— А, ну-да! Потом ведуны и есть чудовища да воры, давайте казнить их, колдуны нам помогут, они ведь такие прям все хорошенькие! Думай прежде чем сказать…
— Но и мы ведь не лучше, косим своих, хоть и заколдованных, а «барсуки» так вообще… — Он внимательно вгляделся в окружение и обиженно добавил. — Хотя, уж тебе лучше не знать!
Алес в ответ только тяжело вздохнул и лёг на скамью. Наступила ночь, в доме стало немного тише, дети стали засыпать. Он все думал: «Какой же Иван обидчивый, надо чем-то его растрясти.» На глаза уже лез сон, как вдруг, где-то на улице раздался нечеловеческий рев, который мигом пробудил всех.
— Марфа, ставни закрой! Я дверь подопру! — вскричал проснувшийся хозяин.
Ведуны вскочили с мест и внимательно вслушались. Рев раздался снова.
— Дрекавец? — шёпотом спросил Иван.
— Не-а, этот не надрывается, этот словно вопль, голодный вопль. Ырка, по крайней мере, похоже на неё.
— Верно, господин, говорите! Ырка это несчастный! Митяй недавново, из-за жены изменившей ему, Варьки, глотку себе вспорол, баран эдакий! Топерь уж, как месяц целый, ходит он по ульце нашею, народ пугает да кровь пьёт. А быстрый-то какой, страх! Как ветер мчится, ток тень от него видать… — заговорила испуганная жена. Дети проснулись и ближе прислонились к печи со страху. Мать залезла к ним наверх, а хозяин все искал топор на крайний случай.
Тень промелькнула меж ними. Быстрый удар коротких, но очень острых, как бритва, когтей с металлическим скрипом прозвучал при соприкосновении с щитом Алеса. Иван замахнулся мечом и разрезал лишь пустой воздух пред собой.
— Металл не поможет, нужен огонь. — сказал запыхавшийся Алес и утер пот со лба.
Вокруг них ырка всё в тал и шептал: «Металл не поможет, металл не поможет…»
Звуки разносились то справа, то слева, иногда спереди, да почти со всех сторон, настолько он был быстр!
Иван дыхнул, из рта его пошёл холодный пар, появившийся при морозе.
— Поджечь сложнее, холод. — проговорил он, как можно тише. Ырка словно исчезла и успокоилась. Тишина ночи нагнетала собой.
 
Ведуны встали спина к спине, постоянно нервно оглядываясь по сторонам. При лунном свете можно было заметить лишь серый силуэт существа, мелькавшего тут и там.
— Есть мысль одна, — сказал Иван, вслушиваясь в слова, постоянно повторяющиеся знакомыми голосами. — нужно заманить его ближе, камнями его схвачу, а ты — поджигаю, сразу же!
— Подпустим ближе, станем уязвимыми, он убьёт кого-то из нас или сразу двоих порвет! — ответил озлобленно Алес, по новой закрывшись щитом от возникшего из ниоткуда удара.