Порочный (СИ)
– Вилья-я-ям… – вдруг застонала она, стискивая пальцами мою шею.
Изо рта чуть не вырвался хохот – малышка точно захочет придушить меня, когда узнает, что мне придется покинуть её на какое-то время. Теперь уже не представлял, как мы будем друг без друга…
Глаза красавицы закрылись, а грудь стала часто-часто вздыматься. Испустил низкий стон и резко замер, ощутив, как ритмично сокращаются мышцы её влагалища вокруг моего стояка. Обалденно… Я и сам уже был на взводе: стремительно вышел из нее, излившись на прохладный кафельный пол. В ушах шумело, словно мы попали в зону турбулентности. Да, твою мать. Этой ночью всё окончательно вышло из-под контроля, и началось настоящее безумие. Стихийное бедствие. Землетрясение. И десятибалльный торнадо. Но я ни о чем не жалел. И знал, что никогда не пожалею…
Минут через пятнадцать мы перебрались на кровать. Мона лежала на мне сверху и неотрывно глядела в глаза, а я гладил ладонями её влажные спутанные волосы, до сих пор не веря своему счастью.
Сам не знал, сколько времени у нас осталось, поэтому не хотел тратить его на сон. Близость красивого податливого тела моей девочки действовала как валериана на мартовского кота.
– Вильям… – прошептала, подавив зевок.
– Что? – тут же отозвался, заправляя ей за ухо темно-каштановую выбившуюся прядь.
– Я хочу от тебя ребёнка! Вот что… – вдруг еле слышно пробормотала красавица, и мои брови резко взметнулись ввысь.
– Ты сама ещё ребенок… – ответил сдавленным от волнения голосом.
– Знаешь, я так устала от одиночества… Мечтаю о большой дружной семье, где все друг другу нужны. Понимаешь, о чем я? – глаза любимой в мгновение ока заволокло тревожными облаками. Не мог видеть её расстроенной, поэтому уверенно сказал.
– Хорошо. Заделаю тебе малыша. Только немного позже. Ладно?
– Ловлю на слове. Ты пообещал… – Мона умиротворенно улыбнулась, и её ресницы затрепетали.
Мои губы расплылись в придурковатой улыбке. В эту секунду я почувствовал, как сильно желаю этого сам.
* * *Открыл глаза, вдруг с ужасом обнаружив, что её нет рядом. Какого черта?! Резко подскочил с кровати, но тут же перевел дух, услышав, как в ванной шумит вода. От сердца отлегло: моя девочка просто принимает душ. В это мгновение на тумбочке завибрировал мобильный. Медленно выдохнул, стараясь отделаться от тревожного предчувствия, а затем протянул руку, всматриваясь в подсвеченный дисплей, сузив глаза.
Звонил отец. Ну, разумеется.
– Слушаю… – ответил сухо.
– Это я тебя слушаю, сынок… – отозвался он ледяным тоном, но тут же угрожающе добавил. – Какого черта не улетел ночью? Или думал, мои люди не узнают?
Мышцы напряглись, а по венам потекло раздражение.
– Хватит общаться со мной как с малолетним сосунком! Никто не знает, что я всё ещё здесь…
– Тогда я перефразирую. Какого черта ты всё еще здесь?! – голос отца сорвался на истерический визг. – Ты хоть видел утренние газеты? Там опять про тебя и твоих отморозков-друзей! Кто-то заснял вас беспечно отдыхающими в «Silensio»! Ну, конечно! Браво! Ничего не меняется, Вильям! НИ-ЧЕ-ГО! Вот только тебе, похоже, плевать, что на карту поставлено ВСЁ! Я уже тысячу раз пожалел, что позвал тебя сюда…
Слушал его ор сквозь какую-то пелену. Моему отцу никогда не было до меня особого дела. Работа. Работа. Работа. А потом мать поймала его на измене с домработницей и подала на развод. Я несколько лет не мог простить ему этого предательства, демонстративно избегая общения. Всё изменилось в ту ночь, когда мы с друзьями после очередной гулянки попали за решетку, и он, бросив все дела, примчался нас выручать. Тогда я признал, как сильно мне его не хватает. Верил, что мы еще сможем общаться как нормальные отец и сын.
– Пап, я должен тебе кое в чем признаться… – произнес вполголоса, взвешивая каждое последующее слово.
– Что еще? – после небольшой паузы встревожено изрек Легран-старший.
– Я остался здесь из-за Симоны. Мы теперь вместе…
– Вильям, ты в своем уме?! Что ты такое говоришь?! – голос отца казался изумленным.
– Когда вся эта ситуация разрешится, я увезу её с собой. Только у меня просьба: подготовь Жозефин. Ладно?
– Вильям, у тебя окончательно поехала крыша! Прекрати пудрить девочке мозги! Это не смешно… Мы обязательно серьезно поговорим на эту тему, но чуть позже. Сперва ты должен уехать! Отец малолетнего сосунка снова звонил моим людям! Они просят увеличить сумму отступных в три раза… Засранец вошел во вкус! Ты закончил юридический и не хуже меня знаешь – за запугивание и причинение вреда здоровью можно угодить за решетку на несколько лет! И я уже ничем не смогу помочь… – кровь в висках пульсировала с такой силой, что я уже практически не разбирал его слов.
– Мне плевать! Готов сам понести ответственность за свои поступки! Слышишь меня?!
Отец токсично рассмеялся, отчего у меня на пояснице зашевелились мурашки.
– Не горячись, сынок. Вряд ли малышка Мона захочет сушить для тебя сухари…
– Ты ни черта про нас не знаешь! Ты… – сжал челюсти, что аж вены на шее вздулись от напряжения.
– И знать не хочу! Только не вздумай посвящать сводную сестру в наши дела. У девчонки ветер в голове! Она может окончательно всё испортить, – развязно хохотнув, Легран-старший отключился, а я тихо зарычал, почувствовав себя львом, угодившим в капкан.
Твою мать. Когда же закончится это безумие, и нас никто не будет трогать?!
На автомате натянул боксеры, а затем обреченно опустился на пол и стал отжиматься. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Нужно было срочно избавиться от захлестывающей душу бесконтрольной ярости, иначе мог прямо сейчас помчаться к этому недоумку Филиппу…
POV. Симона
Внимательно разглядывала свое отражение в зеркале, пытаясь понять, что же изменилось. Вроде всё тот же небольшой нос и чуть полноватые губы, широкие брови, изогнутые в причудливую галочку, но я чувствовала себя совершенно другим человеком. Будто заново родилась. Или подобно Белоснежке, наконец очнулась после поцелуя светловолосого принца. Мои одноклассницы крутили любовь класса с девятого, а я будто наблюдала за всеми сквозь толстое непробиваемое стекло, мечтая когда-нибудь пережить нечто подобное. Уголки губ дрогнули, складываясь в легкую полуулыбку, когда я мысленно перенеслась на несколько часов назад. В объятия Вильяма. Сердце подскакивало как крышка на кипящем чайнике, стоило блондину просто посмотреть мне в глаза. Он подобрал ключ, выпустив на волю неведомые ранее инстинкты.
Кто бы мог подумать, что мой сводный брат окажется таким?! В кругу семьи привыкла видеть его в образе холодного учтивого выпускника Сорбонны и даже не догадывалась, что в постели у этого блондина напрочь отказывают тормоза. Ненасытный лев, готовый вытянуть из меня последние силы, но вместе с тем вознести на вершину горы под названием Блаженство.
Платье, которое мы так тщательно выбирали с девчонками, до сих пор лежало на кресле, а трусики – в кармане его штанов. Смущенно хихикнула, натягивая на влажное тело шелковый халат, а затем выпорхнула в гостиную. Но вдруг замерла в дверном проёме, поспешно захлопав ресницами. Глядела на своего порочного принца, и от открывшегося зрелища меньше всего хотелось впадать в спячку…
Вильям отжимался от пола на одной ладони. Его рука и плечи работали как идеально сложенный механизм, а грудная клетка при этом вздымалась и опадала. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Медленно сглотнула, не в состоянии отвести взгляд от того, как перекатываются стальные мышцы под загорелой кожей мужчины, а по позвоночнику прямиком в ложбинку между ягодиц убегают настырные капельки пота.
– Доброе утро… – прошептала взволнованно.
– Мне нужен груз. Поможешь? – изрек он тихо и властно.
– Что для этого нужно сделать? – сложила руки на груди, делая шаг к атлету.
– Ляг на меня сверху и крепко обними за шею! Только сперва сними халат. Хочу чувствовать тепло твоего тела, – Вильям отдал приказ как ни в чем не бывало, продолжая отжиматься.