Тихая ложь (ЛП)

Я улыбаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Это нелегко, учитывая, что он практически держит меня приклеенной к своей спине. Так или иначе, я оказываюсь прижатой лицом к его груди. Освободив одну из своих ног от его ног, я перекидываю ее через его талию и забираюсь на него сверху. Я скрещиваю руки на его груди и опираюсь подбородком на руки.
— Коричневый цвет лучше всего подходит к моему гардеробу, — говорю я, глядя ему в глаза. — Не могу одновременно иметь розовые волосы и носить оранжевое. Что скажут люди?
— Если они достаточно умны, они будут держать язык за зубами.
— Оу? А если нет?
Он берет одну прядь моих волос и накручивает ее на палец.
— Тогда я… пошлю своего личного убийцу, чтобы он заткнул им рот. На неопределенный срок.
— Зачем тебе беспокоиться? Это всего лишь я. Сомневаюсь, что то, что говорят люди, стоит стольких проблем.
— То, о чем говорят люди, всегда имеет последствия. Многие были распяты или умерли из-за своих развязанных языков.
— Они были виновными или нет?
— Смерть не делает различий. А я делаю.
Я легонько провела кончиками пальцев по его щеке в районе пореза.
— А меня тоже прибьют к стене?
Драго отпускает мои волосы и проводит костяшками пальцев по моей челюсти.
— Ты точно будешь прижата к стенке. Множество раз, mila moya.
— Но без гвоздей? — Я ухмыляюсь.
Он наклоняется вперед и целует меня в губы.
— Без гвоздей.
— Прости, Драго, — шепчу я ему в губы, а потом вспоминаю, что он этого не слышит. Наклонившись, я убедилась, что он видит мои губы, и повторила. — Прости меня за то, что я солгала тебе. Я не делилась с доном ничем важным, клянусь.
— Почему?
Я пожимаю плечами.
— Просто это было неправильно.
— Потому что?
— Потому что мне здесь нравится. Мне нравится Кева, девочки, твои мужчины…
Челюсть Драго сжимается. Он хватает меня за шею и сжимает.
— Тебе не разрешается любить моих мужчин, Сиенна, — прорычал он. — Как и ни одного другого мужчину. Только меня.
— Это приказ?
— Да.
— Ты совсем не романтичен, Драго, — говорю я и поджимаю губы, пытаясь подавить желание рассмеяться. Мрачное выражение его лица просто уморительно. — Я имею в виду, что ты мог бы мне понравиться, если бы ты перестал постоянно хмуриться. Или перестать будить меня в шесть тридцать ради утренней пробежки с тобой.
Он сужает глаза, но ничего не говорит, и я продолжаю:
— Может быть, ты попробуешь баловать меня подарками. Но не оружием! Подумай о туфлях, или, может, о красивой куртке неонового цвета. Или побольше этих красивых хрустальных камешков. Зеленые отлично подойдут в качестве камней в моем аквариуме.
Он ослабляет хватку на моей шее, и его рука медленно скользит по моей спине, по моей попке, до самой киски. Я ахаю, когда его палец касается моего входа.
— Цветы тоже не помешают. А ещё… — Я задыхаюсь, когда его палец проникает внутрь.
— Пожалуйста, продолжай, я записываю.
— Записываешь? — Я стону и прижимаюсь лицом к его груди. Дыхание прерывается.
— Да. Об ухаживании за моей женой, — говорит он, вводя еще один палец. — Но, может быть, мне стоит попробовать что-нибудь другое, раз уж поблизости нет ни туфель, ни куртки?
Неожиданно его палец выходит из киски. Драго хватает меня за талию и тянет вверх, пока я не приседаю прямо над его головой, моя киска плачет над его порочным ртом. Один долгий, неторопливый облизывание, и я вцепляюсь в изголовье кровати и упираюсь лбом в ладони. Его язык гладит меня — медленно, методично. Каждое движение обдуманно, но с большим нажимом, отчего пульсация в моем сердце становится все более интенсивной. Я едва сдерживаюсь, когда он сжимает мои ягодицы и сосет мой клитор.
Я вскрикиваю. Дрожь сотрясает мое тело, заставляя конечности трястись, а он сосет все сильнее и сильнее. Мои глаза закатываются, и, издав еще один громкий крик, я кончаю ему на лицо.
Да, это определенно лучше, чем цветы.
* * *
— Где пистолет, который я тебе дал?
Я медленно поднимаю усталые веки и смотрю на Драго, как он застегивает рубашку и тянется к кобуре, лежащей в кресле. Он выглядит аппетитно в черном костюме.
 
— В ящике тумбочки, — говорю я, когда его взгляд переключается на меня. — В моей комнате.
— Нет никакой "твоей комнаты", Сиенна.
— О? Ну, может, я и сплю здесь, но все мои вещи там. Ты меня выпроводил, если вдруг забыл.
Драго скрежещет зубами и заключает меня в свои объятия.
— Я выпроводил три тонны твоей одежды, — говорит он хрипловатым голосом.
— Да, точно. — Я смеюсь и запускаю руку в его волосы. — Скажи, что тебе жаль, и мы квиты.
Он крепче прижимает меня к себе, но молчит и смотрит на меня.
— Хорошо, я помогу тебе. Повторяй за мной. Сиенна, мне жаль, что я выгнал тебя. И твою красивую одежду.
— Мне не жаль, что я вынес твою одежду, — бормочет он.
— А меня?
Прищуренные глаза смотрят на меня, и он прижимается своим ртом к моему.
— Мне жаль, — бормочет он мне в губы.
— Видишь. Это было не так уж сложно.
— И твоя одежда здесь.
— Что? — Я извиваюсь, пока он не опускает меня на пол, и бросаюсь к шкафу. Когда я открываю его, то вижу, что все мои вещи лежат в аккуратном порядке на полках и вешалках. Вещи Драго разложены по полкам и вешалкам и занимают всего два ящика и несколько мест на вешалках.
— Я попросил Елену и еще пару девушек принести их сюда, пока ты спала. Мне потребовался час, чтобы все это разместить, — говорит он и обхватывает меня за талию. — Я завидую таким людям, как ты.
Я наклоняю голову, чтобы он мог видеть, что я говорю, и поднимаю бровь.
— Таким, как я?
— Тем, кто может проспать землетрясение и ядерную катастрофу вместе взятые. И вторжение инопланетян, вероятно, тоже.
— Надеюсь, такого не будет. Если на дом нападут, когда я буду спать, — я смеюсь, — я умру раньше, чем пойму, что происходит.
Драго разворачивает меня лицом к себе, его зеленые глаза пристально смотрят на мои.
— Если на дом нападут, можешь спать дальше, mila moya, — прорычал он, — потому что я позабочусь о том, чтобы эти ублюдки были мертвы еще до того, как им придет в голову приблизиться к тебе.
Я прикусила нижнюю губу, не сводя с него взгляда. Он действительно это имеет в виду.
— Хорошо.
— Но я все равно хочу, чтобы ты носила пистолет, когда выходишь из дома. Завтра вечером у нас будет какая-то хрень, и я должен знать, что ты в безопасности.
— Если тебе от этого станет легче, я так и сделаю, но толку от этого не будет.
— Почему? Судя по тому, что я видел, ты отличный стрелок.
Я улыбаюсь.
— Если целиться в кувшины и мишени на полигоне, то да. Но я никогда не смогу выстрелить в человека, Драго.
— Сможешь, если от этого будет зависеть твоя жизнь.
Я беру его подбородок между пальцами и наклоняю его голову в сторону. Его щека все еще опухшая и в синяках, но сегодня она выглядит в разы лучше чем вчера.
— Я никогда не убивала даже пауков. Я просто позволяю им жить. — Поднявшись на носочки, я поцеловала его в подбородок. — Ты никогда не увидишь, как я направляю пистолет и стреляю в человека.
Драго крепко держит меня за талию, и мои ноги отрываются от земли. Он медленно поднимает меня, пока наши лица не выравниваются.
— Если дело дойдет до того, что тебе нужно выбирать между собой и им, Сиенна, ты выстрелишь в него, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — В голову или в сердце. И столько раз, сколько потребуется. Пообещай.
— Драго…
— Обещай мне, Сиенна!
Я вздыхаю и киваю, хотя знаю, что никогда не смогу убить человека. Даже если это будет означать мою смерть.
Я наклоняю голову и смотрю на то, что лежит на полке передо мной. Оно похоже на уродливые сапоги или сандалии на высоких каблуках. Не могу поверить, что такое существует, не говоря уже о том, что оно фиолетового цвета и сделано из материала, похожего на кожу. Мой телефон вибрирует от пришедшего сообщения, пока я пытаюсь понять, где кто-то может носить такую обувь.