В Желании Сиять (СИ)

Дьявол механически поглощал тонны энергии, количество и разрушительность которой могли превратить кого угодно, ниже пика царства Духа, в бесформенный кровавый фарш, разметавшийся потоками Ци по стенам пещеры, однако, касаясь его, эта бешеная энергия словно успокаивалась, подчиняясь и признавая главенство. А потому юноше не было нужды уделять ей хоть сколь-нибудь значительное внимание.
Вместо этого он вынул из бездонной сумки весь оставшийся у него горный хрусталь, высыпав его на пол пещеры. Его было не много, куда меньше, что он истратил, пытаясь создать идеальную заколку-бабочку для Тинг, однако этих нескольких оставшихся у него неочищенных, мутных камней размером с голову младенца вполне хватало на то, чтобы воплотить в жизнь одну далекую задумку его прошлого воплощения. Артефакт, способный воскресить человека, воссоздать тело и восстановить целостность души!
Идея была крайне проста, но оттого не становилась менее ужасающей, ведь никто не способен создать что-то из ничего. И этот артефакт тоже. Он не мог просто взять и вернуть кого-то к жизни, нет… но он был способен обменять множество жизней ближайших к воскрешаему существ на одну единственную. И чем сильнее был человек, которого требовалось воскресить, а также чем сильнее были нанесенные ему повреждения, тем больше жертв он требовал. Обменять сотни и тысячи жизней на одну. Единственные, кто мог пойти на подобное – Дьяволы. Ни одно другое существо, не будь оно достаточно безумным, не осмелится на такой шаг. Быть может, это оттого, что Дьяволы сами по себе безумцы…
Гроза в небе нарастала, молнии уже были не просто алыми, они переливались тремя цветами, разрывая пространство вокруг черного вихря… вот только даже эти трехцветные молнии не смели приблизиться к Цин Вэньцзи, становясь частью обсидианового урагана дьявольской Ци… 
Протянув к камням руку, Цин Вэньцзи направил на них неудержимый поток густой дьявольской Ци, а вместе с ней камни пропитывала необычная энергия, ничем не похожая на духовную или демоническую. Это была Ци домена. Концентрированная концепция, отторгающая любые законы, кроме тех, что заключены в ней. Это было желание и решимость Цин Вэньцзи. Решимость обменять тысячи жизней на одну.
Постепенно, омываемые двумя разными потоками Ци, камни начали плавиться и соединяться, формируя форму гроба. Мутноватый, почти прозрачный, прямо как бабочка Тинг, лежащая сейчас в его сумке, этот гроб ещё только начал формироваться, но уже поражал своей необычной, гнетущей красотой. Секунда за секундой по хрусталю бежали замысловатые узоры и письмена, переплетаясь в причудливую, ужасающую магию.
Через время сгорания половины благовонной палочки потоки Ци, переплавляющие гроб, начали утихать, опуская изящное изделие на пол пещеры.
Цин Вэньцзи молчаливо стоял над ним, вглядываясь в узоры и письмена, пока в него продолжала вливаться Ци. На самом деле, юноша уже достиг Зарождения Пути, вот только он унаследовал понимание Сансары Цин Лэя, что далеко превзошло простых смертных. По сути, будь он обычным обитателем мира Демонов и Богов, мог бы уже, на одном понимании домена, с легкостью прорваться в царство Дао. Вот только он был Дьяволом. А для них понимание доменов было вторичным. Важнее всего было понимание самого себя. 
А потому сейчас максимумом Цин Вэньцзи был лишь пик Зарождения Пути. И юноша брал необходимую ему для его достижения Ци напрямую у мира. Ему было глубоко плевать на то, что мир не давал ему право распоряжаться этой Ци. Он, как Цин Лэй, создал его. И он, если потребуется, уничтожит. Он оставил здесь вещь, благодаря мир развивался и жил. А потому юноша мог свободно распоряжаться всей Ци этого мира*.
Но все рано или поздно заканчивается, и Цин Вэньцзи, достигнув пика Зарождения Пути, отпустил кружащую вокруг Ци. Больше она ему не нужна. По крайней мере, сейчас.
Убедившись, что всё сделал правильно, юноша убрал хрустальный гроб в бездонную сумку, после чего, ничего не говоря, вышел из пещеры бессмертного Тинг. Окружившие пик, словно шакалы, молнии в то же мгновение ринулись к нему. Содержащие пять цветов, они могли быть угрозой кому угодно ниже царства Дао, вот только, стоило Цин Вэньцзи сделать шаг, как эти молнии, словно котята перед волком, отшатнулись от него. С каждыми его шагом молнии были вынуждены отступать, они будто боялись за само свое право на существование. Словно Цин Вэньцзи мог забрать его у них, просто бросив один взгляд.
 
Вот только юноше было плевать на них. Он прекрасно понимал, что мир не станет ему помогать. И он понимал, что он предпочтет его уничтожить. Вот только кроме этого юноша знал, что ничто, что мог бы использовать против него мир, не посмеет к нему приблизиться. Ведь, как создатель этого мира, он мог влиять на него. Не напрямую, конечно, но и этого ему вполне хватит, чтобы не бояться Волю мира Демонов и Богов.
Сейчас его мысли были заняты другим. Кого именно принести в жертву, чтобы вернуть Тинг?
— «Боги были основой для её человеческого облика, но сама она богом не является, жертв потребуется излишне много… Но если использую духовных зверей, Тинг меня не простит. С другой стороны, она меня в любом случае не простит, узнав, каким образом она вернулась к жизни, так что идем путем сокращения жертв».
И Дьявол, сорвавшись с места, с необычайной скоростью понесся к духовному лесу. На мгновение он вспомнил человека, некогда обещавшего помочь ему, а в его руке появилась сливовая ветка. Мгновение глядя на неё, юноша окружил её легким барьером и наложил печать, после чего выбросил.
Эта Луань Ли обещала помочь и просила его согласовывать с ней свои планы, но… где же она была, когда Тинг грозила опасность?! Он просто не думал о том, что старая слива, возможно, надеялась на то, что он её призовет с помощью её ветки, что она могла быть очень далеко и просто не знала о том, что происходит. Нет. Для него это было неважно. Правда заключалась в том, что Луань Ли, как и все остальные существа из духовного леса, которых Тинг так уважала и ценила, не пришли ей на помощь, хотя, без сомнения, обладали на то достаточной силой.
Для Цин Вэньцзи истребление обитателей духовного леса не было чем-то постыдным. Он не сомневался. Он считал, что так они, по крайней мере, смогут искупить свою вину перед Тинг. Кровь можно смыть только кровью. Жизнь вернуть только другой жизнью.
Солнце клонилось к закату, а на земли мира Демонов и Богов медленно, но в то же время стремительно опускалась длинная, безлунная ночь.
***
*Подробнее будет рассказано в пятой книге, но если кратко, Ци мира Демонов и Богов вырабатывает слитое с мировым ядром сокровище, созданное лично Цин Лэем. Через него он может частично управлять некоторыми законами и процессами в мире. 
  
Глава 29
 
На краю внешнего кольца континента богов, где расположился величественный, простирающиеся на многие сотни километров, духовный лес, было неспокойно. Качались деревья, завывали звери, клекотали птицы. Демонические хорьки, бессменные стражи леса, рыскали по знакомым дебрям, с трудом сдерживая рвущееся наружу желание забиться под какую-нибудь корягу и спрятаться от надвигающейся угрозы.
Высоко в небе, над лесом, парил человек, полностью укутанный в черный балахон. В его руке привычно лежало такое же черное, наводящее ужас копье. На голову человека был накинут скрывающий его лицо капюшон, а из-за плаща было сложно определить его телосложение.
Этот человек молча парил в небе и смотрел на духовный лес, ожидающий его появление. Отсюда он прекрасно чувствовал запах страха и злобы, доносящийся со стороны леса. Эти существа были готовы сражаться с ним, прекрасно осознавая: либо он, либо они. Они чувствовали давящую жажду убийства и ненависть, что исходили от человека. 
Он мог бы скрыть свои намерения и эмоции, но попросту не пожелал этого сделать. Как раз наоборот: человек желал, чтобы эти существа знали, зачем он пришёл, знали, какой цели послужат!