В Желании Сиять (СИ)

— «Неужели он такой от рождения? — вновь промелькнула у девушки мысль, — А если нет, то чего ради ходит в таком обличии? Почему мне кажется, будто он больше всего боится того, что кто-то может его не запомнить?..»
Поразмыслив немного, Тинг уже хотела вернуться в свою пещеру, однако заметила несколько приближающихся с разных сторон людей. Они не были враждебно настроены, а просто спешили куда-то по своим делам.
— Стоит поискать более уединенное место… — задумчиво пробормотала девушка, поспешив вглубь четвертого кольца континента богов.
***
Цин Вэньцзи был готов к нападению человека, сильно превышающего его самого по культивации. Он не был уверен в своей победе, более того, понимал, что ему даже сбежать будет трудно, однако юноша так же знал, что если он отступит один раз, то всю оставшуюся жизнь будет бежать. Если он уступит страху, то потом будет крайне сложно вернуть уверенность в собственных силах.
Сейчас он был словно натянутая струна, тетива лука, готовая вот-вот лопнуть. Он был готов ударить, как только человек появится в его поле зрения. Но важнее всего… в нем закипал гнев. Само его существо стремительно заполняла холодная ярость! Разве не должен он сейчас изо всех сил культивировать? Почему какие-то никчемные демоны смеют ему мешать?!
Но вот Цин Вэньцзи увидел стремительно приближающуюся черную точку, а когда смог разглядеть силуэт человека и… какой-то мешок, его глаз невольно дернулся.
— Ты! — юноша сам не узнавал свой голос, прозвучавший скорее звериным, полным ярости рыком, чем человеческой речью.
Это был тот самый мужчина с лицом обезьяны, который некогда помог Цин Вэньцзи присвоить основание Тэн Лицзю. Однако вместо того, чтобы защитить его от гнева Тэн Хуаюаня, он просто сбежал, оставив юношу самого разбираться с навалившейся проблемой. Если бы не Тинг… в тот день он бы лишился жизни. 
К искреннему недоумению Цин Вэньцзи, сейчас этот мужчина походил на обезьяну не только лицом. Теперь он казался настоящей обезьяной, полностью сбрившей свою шерсть и облачившейся в одежду культиватора. 
— Давно не виделись, парниш, — мужчина, похожий на обезьяну, которого звали Сюй Цун, криво улыбнулся, но улыбка эта больше походила на оскал, — Я тут тебе подарок принес!
Странный мешок, на деле оказавшийся коконом из полупрозрачных нитей, кулем полетел в Цин Вэньцзи.
Юноша не был готов к подобной «атаке», рефлекторно уклонившись от чужой поклажи. Секунду проследив, как начавший шевелиться и дёргаться кокон падает на скальные шипы, Цин Вэньцзи начал смутно понимать, что скрывают необычные нити, и быстро подхватил кулек, чтобы находящийся внутри человек случайно не убился об камни. 
То, что именно эта «поклажа» была источником направленной на него жажды убийства, юноша решил не замечать. По крайней мере, сейчас этот демон был беспомощен. Отчего-то Цин Вэньцзи четко знал: нити Тинг сделали из могучего культиватора простого смертного. Хоть и временно.
Тем временем, Сюй Цун продолжал в своей манере болтать, не замечая, слушает ли его собеседник:
— Это отец того демоненка, что ты сделал своим основанием. Поглотишь его культивацию, опустив до состояния смертного, после чего укрепишь свои кости, Ци и кровь и душу с талантом, окончательно поглотив. Он хоть и не великий гений, но все же довольно талантливый. К тому же он связан кровью с тем, что ты поглотил ранее, что еще больше усилит эффект… потом следовало бы найти деда того недоразумения, а еще поглотить всех в его клане…
В конце концов, в своих диких фантазиях Сюй Цун дошел до того, что предлагал Цин Вэньцзи разобрать всех на континенте демонов на энергию для культивацию, Ци и кровь, кости, души и талант, мотивируя это тем, что в действительности все жители двуединого мира в некоторой степени родственники, а значит, их поглощение пойдет Цин Вэньцзи на пользу.
Тем не менее, стоило ему заметить, что Цин Вэньцзи его совершенно не слушает, погруженный в какие-то свои мысли, как похожий на мартышку человек (или скорее похожая на человека лысая мартышка) покрылся красными пятнами и начал с раздражающе громкими криками скакать вокруг юноши, требуя, чтобы он слушал, когда с ним разговаривают.
 
Наконец, когда Сюй Цун уже чуть ли не запрыгнул на голову Цин Вэньцзи, начав странно отплясывать уже там, юноша соизволил сфокусировать на мартышке взгляд.
Сюй Цун, довольный тем, что на него, наконец, обратили внимание, продолжил самозабвенно вещать, на этот раз внимательно следя за лицом Цин Вэньцзи, придвинувшись к нему чуть ли не вплотную:
— Однако даже так ты не превзойдешь царство Дао, поскольку демоническая Ци сильно превысит духовную, а потому, сразу после поглощения старого хрыча Цзы Фаня тебе надо будет поглотить Цзи Ланя, чтобы уравнять энергии…
Когда Сюй Цун вновь отстранился от лица Цин Вэньцзи, его взгляд как бы сам собой расфокусировался и юноша меланхолично заметил, что был бы не против подобным образом убить Цзи Ланя… правда, не сейчас, а когда заклятье Тинг спадёт, а угроза в виде главы секты Демонической Жатвы будет устранена. 
Что касается «старого хрыча Цзы Фаня», второй глава мира Демонов и Богов не сделал Цин Вэньцзи ничего плохого, а потому юноша не воспринимал его как врага. Он лишь сочувственно отмечал, что этот демон явно сильно не угодил мартышке, раз получил от нее столь неуважительный комментарий в свой адрес. 
— ТЫ СНОВА МЕНЯ НЕ СЛУШАЕШЬ!!! — рев, полный гнева и оскорбленного самолюбия вновь заставил Цин Вэньцзи обратить внимание на происходящее вокруг.
С раздражением отпихнув от себя лысую обезьянью морду, юноша смерил Сюй Цуна ледяным взглядом и отчеканил, разделяя слова:
— Хватит. Мне. Надоедать.
Его тон был спокойным, однако направленный на Сюй Цуна взгляд настолько напугал мартышку, что действительно заставил того замолчать и отпрыгнуть на несколько десятков метров.
Культивация этих двоих была настолько разной, что Сюй Цун мог бы раздавить юношу одним пальцем, однако Цин Вэньцзи, немного поразмышляв, пришёл к выводу, что этот похожий на мартышку человек (или наоборот) при всем желании не сможет причинить ему вред. Да и, похоже, свою культивацию он тоже не может использовать в полной мере. Возможно, это было следствием какой-то печати, может, всему виной серьезное ранение… Но, тем не менее, Цин Вэньцзи не ощущал от мартышки угрозы.
Что до Сюй Цуна, при взгляде на задумчивого Цин Вэньцзи в его глазах, ранее подернутых дымкой безумия, вспыхивал кроткий, осторожный огонек алчности. Сложно было бы однозначно охарактеризовать этот взгляд, однако ясно было то, что Цин Вэньцзи был нужен Сюй Цуну для чего-то конкретно и, вероятно, очень масштабного.
Цин Вэньцзи думал о том, как лучше поглотить Тэн Хуаюаня. Разумеется, юноша даже не обдумывал воплотить в жизнь план Сюй Цуна. Однако это вовсе не потому что Тинг, узнав о том, что он сделал, могла сильно разозлиться, а потому что он не хотел в своем культивировании полагаться исключительно на поглощение других людей. Отчего-то юноша четко знал, что пусть поначалу подобный способ культивации и будет приносить ему исключительно пользу, но чем дальше, тем больше он будет и вредить.
Разумеется, Цин Вэньцзи не знал, почему он будет именно вредить, но был железно в этом уверен. Это знание словно пришло из глубин его души. Оно появилось в его голове в тот момент, как он завершил технику Жатвы Душ в городе Линци. 
— «У меня уже есть серьезный излишек духовной Ци, — размышлял Цин Вэньцзи, — А потому поглощение культивации этого демона поможет преобразовать его в дьявольскую Ци. Что до излишка демонической Ци, который образуется после этого… думаю, именно для этого Тинг оставила мне свою шкатулку с пламенем эссенции».
Бросив недолгий взгляд на кокон из пространственных нитей, юноша посмотрел на Сюй Цуна и вновь задумался. Он не знал, сколько культивации способен использовать этот похожий на мартышку человек, но было очевидно, что сейчас он не уступает демону, которого принес с собой. Конечно, Цин Вэньцзи понял, что именно Тинг поймала Тэн Хуаюаня, но он также знал, что не будь уровень Сюй Цуна сопоставим с ее – и она бы не отдала ему кокон, чтобы не подвергать опасности в том случае, если демон вырвется из пут.