Старая Земля

— Попросите.
Десантно–штурмовые самолеты «Валькирии» стояли на специально выделенной площадке у самой стены в полной готовности. Обычно воздушные облеты совершались через каждые несколько часов, но в зависимости от настроения толпы их частота нередко увеличивалась.
В данный момент Гете классифицировал настроение людей как переменчивое.
— Пошлите одну машину. Обычный облет, ничего больше.
Спустя несколько минут грозная тень «Валькирии» уже скользила над собравшимися людьми мрачным призраком смерти. Кое–кто зарыдал, завидев ее. Другие стали молиться ревущему металлическому божеству, летящему по небу. Но большинство беженцев просто игнорировали самолет или провожали его злобными ухмылками.
Патрулирование ничего не обнаружило.
Гете почувствовал себя стариком с обвисшей кожей и хрупкими костями. Война — или, во всяком случае, ее ожидание — брала свое.
В ухе Гете затрещала вокс–бусина и послышался голос Нейда.
— Примас–блюститель, — заговорил пилот, разворачивая судно на обратный курс.
И вдруг двигатель «Валькирии» взорвался, подбитый неизвестным злоумышленником.
Быстро исчезающий в воздухе инверсионный след ракеты мало что мог подсказать.
— Трон!
Гете бросился к краю стены, чтобы лучше рассмотреть, что происходит.
Летательный аппарат, разбрасывая горящие обломки, взрыл землю и скосил целый ряд беженцев, словно спелую пшеницу. Десятки убитых. Еще больше раненых. Началась паника, быстро распространявшаяся в толпе еще до того, как катер окончательно остановился. Люди ринулись в разные стороны. Кого–то затоптали насмерть. Занялись пожары. Хаос распространялся подобно инфекции. Вдалеке загремели выстрелы. Послышались крики.
— Нейд! — Ренски тщетно пыталась связаться по воксу с пилотом.
Гете ощущал запах горящей плоти, доносимый безжалостным ветром до самой верхушки стены. Он уже был готов отдать приказ, как вдруг стена вздрогнула от взрыва. Вопли возобновились с новой силой. Взрыв произошел внизу, довольно далеко от упавшего самолета, чтобы считать причиной крушение. Огонь и дым помешали точно определить место. Снова началась паника. Снова крики, только теперь беженцы ринулись прочь от стены. Те, кто еще мог, кто еще был жив и был в состоянии передвигать ноги.
А потом началось самое ужасное. Не просто бегство, а паническая давка. Люди отхлынули от стены, оставив множество тел. Некоторые были разорваны на части взрывом. Гете отвел взгляд.
— Что это было? — спросил он, вызывая людей на стену и игнорируя запросы по воксу с других участков. — Снайперам взять толпу под прицел! — скомандовал он.
Стрелки в трех наблюдательных вышках приготовились.
Беженцы завопили, увидев нацеленные на них блестящие дула винтовок. Кое–кто злобно выругался, но все отступили назад.
С места взрыва все еще поднимался дым. Гете подозревал, что там заложили бомбу, но полной уверенности не было. И он бы совершил ошибку, предприняв что–либо до того, как появится хоть какая–то информация. Примас–блюститель должен был сохранять спокойствие и передавать его своим людям. Внизу имелись перегонные аппараты, производящие алкоголь из зерна, бродячие торговцы готовили еду на старых фицелиновых плитках — все это могло взорваться. Вот только взрыв был слишком сильным, специально рассчитанным на поражение большого числа людей. И достаточно мощным, чтобы его ощутили даже на стене.
— Неужели они не понимают, что не смогут проломить стену? — удивилась Ренски.
— Давайте не спешить, проктор.
— Это нападение? — спросила она.
— Доказательств пока нет.
— Примас–блюститель, мы должны что–нибудь сделать.
— Прямо сейчас ничего нельзя предпринять. Я не могу допустить опрометчивых действий. Вы чувствуете напряженность, проктор?
— Что, сэр?
Гете печально покачал головой:
— Да ее ножом можно резать. Я не могу еще сильнее нагнетать истерию. Подождем, пока уляжется паника.
В течение нескольких минут примас–блюститель обращался к толпе через громкоговорители, объясняя, что намерен предпринять, и призывая сохранять спокойствие. Затем он вызвал из казарм подкрепление. На случай штурма резерв ждал у стены со стороны Дворца.
 
Только через час территорию удалось очистить от большей части трупов, утащенных Трон знает куда, и беженцы вернулись.
— А как же Нейд и Ули? — спросила Ренски.
Вокруг разбитой «Валькирии» толпились люди, срывая с самолета все, что можно было утащить.
— Они, вероятно, погибли, Ренски, — ответил Гете. — Для них мы ничего не можем сейчас сделать.
— Надо попытаться хотя бы забрать их тела.
Гете показал рукой на толпу. Настроение внизу по–прежнему было переменчивым, но приступ паники закончился. Он расслабил пальцы, сжимавшие край парапета, надеясь, что угроза тоже уменьшилась.
— Вы хотите спуститься?
Ренски скрипнула зубами: ее идеалам пришлось отступить при столкновении с реальностью.
— Вот и я не хочу, — сказал Гете. Он посмотрел поверх толпы вдаль. Беженцы продолжали прибывать. — Дайте мне командирский вокс.
— Сэр?
— Командирский вокс, черт побери! Я снова попытаюсь достучаться до легиона. И я хочу, чтобы то же самое сделал каждый примас–блюститель на этой стене. Такое может повториться где угодно.
— Слушаюсь, сударь.
Ренски уже повернулась, чтобы уйти, но Гете ее остановил:
— И отдайте приказ о возвращении из увольнения. Я хочу, чтобы на стене были все мои люди. Там что–то происходит. Мы просто еще не видим, что именно.
— А что потом, сударь?
— Как только соберем все силы, откроем ворота и постараемся оценить ситуацию.
  
Глава 27 
 
НЕВОЗМОЖНЫЙ ГОРОД
 
СРЕДИ РУИН
 
Здесь не было ни солнца, ни неба, а золотистый свет не излучал тепла.
Врата, в которые Вулкан и его Верные Драконы вошли в таинственном лесу, перенесли их сюда, в другое царство.
Даже воздух казался странным. Звук распространялся в нем совсем не так, как подсказывал здравый смысл. Иногда он рождал невероятно долго звучащее эхо, а в другой раз сразу затихал, словно источник был погребен под невидимым океаном.
— Что это за место? — спросил Гарго, просматривая непостижимые и противоречивые показания своего ауспика.
Перед ними протянулся тоннель такой широкий, что его края терялись вдали, а высота потолка не уступала высоте небесного свода. Путь застилал золотистый туман. В этой пелене маячили тени, и Змии с осторожностью продвигались вперед, держа оружие наготове, во все глаза ища и не находя противника. Но угроза ощущалась вполне явно. Здесь лилась кровь и совершались убийства.
На пути Саламандрам встретились пустотелые изваяния умерших богов и трупы их служителей, лежавшие в руинах павшей цивилизации.
— Посмотрите туда… — сказал Абидеми, показывая направление мечом.
Его голос прозвучал легким шелестом, хотя он находился всего в метре от своих братьев.
Огромный титан ссутулился, как будто решил отдохнуть — «Гончая» опустила голову, опираясь на грудь подбородком, и по–собачьи подогнула ноги. На ее корпусе в желтом круге красовался черный грифон с белым хохолком. Одна из орудийных установок — «Инферно» — была разрушена и почернела от перегрева. Вторая была откушена: на священном металле ясно виднелись следы зубов.
Гарго приблизился к машине и провел бионической рукой по ране, включив в кончиках пальцев осязательные сенсоры.
— Остаточные следы какого–то вещества, возможно, в слюне.
— Кислота, машинное масло? — предположил Зитос, обеспокоенный жалким видом боевой машины.
Гарго покачал головой:
— Я не могу его идентифицировать, брат.
 
— Что бы это ни было, оно лишило титана руки, — заметил Абидеми. — Что же это за существо?
— Существо, с которым нам здесь лучше бы не встречаться, — сказал Вулкан.
Он остановился перед побежденным титаном, но смотрел в светящийся впереди туман.
— А где это — здесь, владыка? — спросил Абидеми.