Старая Земля

— Я восхищен твоей победой, но не могу принять участие в кампании, То, что мне предстоит совершить, имеет огромное значение, поэтому не думай, что я отказываю тебе без веских причин.
Вулкан рассеяно коснулся талисмана, висящего на шее и Медузон задумался о значении этого жеста.
— Это так же важно, как атака против легиона Хоруса, мерзкого предателя, убивавшего своих родичей и друзей на Истваане? — воскликнул он, давая выход раздражению.
Вулкан сурово нахмурился, и угли его глаз отчётливо сверкнули в полумраке зала.
— Осторожнее, Шадрак. Ты скверно отзываешься о моем брате.
Медузон мгновенно раскаялся:
— Я прошу прощения, владыка примарх. Я устал — война обоих нас подвергла жестоким испытаниям.
— А меня не раз убивал и почти свёл с ума мой брат–садист.
— Теперь мне кажется, что я не слишком–то и мучился, — пожав плечами, признал Медузон.
Вулкан рассмеялся, и огромный зал словно заполнился грохотом барабанов. Эхо еще не успело утихнуть, как он тепло улыбнулся военачальнику, словно какой–нибудь племенной вождь с Ноктюрна.
— Ты нравишься мне, Шадрак. Ты отличный воин и превосходный лидер. Ты оказываешь честь моему убитому брату, — добавил он, мгновенно став серьезным.
На таком близком расстоянии Медузон мог видеть даже символические языки огня и изгибы змееподобных существ, играющих на его коже.
— Так присоединяйся ко мне, Вулкан, и давай вместе отомстим за Горгона.
— Знай, что я бы с радостью это сделал. Я страстно хотел бы отомстить тому, кто убил моего брата, моих сынов и твоих братьев. Это моё постоянное желание, но меня ждет еще более грандиозное деяние, зовущее меня и моих сынов в Тронный мир.
— На Терру? Но как?
— И Древние пути, не всегда охотно открывающие перед людьми.
— Так позволь мне и моим воинам тебя сопровождать. Это будет великая честь для нас.
— Это для меня великая честь, Шадрак, но я не могу принять и это твое предложение.
—Ты отказываешься помочь мне и отказываешься от моей помощи, — сказал Медузон, иронично приподняв бровь. — В такой ситуации трудно не заподозрить оскорбление.
— Терры способна достичь только одна армия, и ты знаешь, о какой армии я говорю. Если я хочу добраться до Тронного мира, то должен сделать это в одиночку с помощью тех троих, кто присутствует с нами в этом зале.
— Верных Драконов.
Вулкан кивнул:
— Это древнее имя. В традициях я черпаю поддержку.
— И ты знаешь путь, который приведет тебя и твоих спутников на Терру?
Вулкан снова кивнул:
— Древний путь, тайный и запутанный. Я сам еще не вполне в нем уверен, но точно знаю, что это единственный способ попасть в Тронный мир и к моему отцу.
При упоминании Императора Медузон на мгновение склонил голову.
— Что же я могу сделать для тебя, если не сопровождать к Терре?
— Отремонтировать «Вулканис».
— Наши ресурсы ограничены, но это мы сделаем.
— А затем вернуть нас на наш путь.
— Если только это в моих силах. А что заставило вас его покинуть?
— Такой путь, как этот, невозможно пройти обычным способом.
— Я не стану притворяться, что мне все понятно, — искренне признался Медузон, — но клянусь помогать, насколько будет в моих силах.
В знак признательности и уважения Вулкан медленно склонил голову.
Медузон собрался встать, решив, что сейчас самое время закончить облачение в доспехи, как вдруг в его ухе послышался голос Ауга.
— Я собрал фратеров, — известил он.
— Включая Мора?
— Нет; Аутек Мор ушёл.
Медузон нахмурился:
— Ушёл? Куда?
— «Красный коготь» и остальные корабли под его командованием, похоже, не сотрудничают с нами.
— Тогда я поговорю с теми, кто еще остался, чтобы наш союз не ослаб еще больше.
Ayг отключил вокс–связь, и Медузон обратился к примарху:
— Прошу меня извинить, но надо уладить кое–какие дела.
— Военачальник никогда не остается без дела, — ответил Вулкан. — Если позволишь, я останусь. Возможно, сумею что–нибудь подсказать.
Медузон смиренно склонил голову:
— Это честь для меня, примарх.
Хотя военачальник и предпочел принять бесплотных гостей в бывшем триумфальном зале, а не в рубке, гололитические облики все так же мерцали помехами.
 
Кулег Равт и остальные, в полной броне, шлемах и при оружии, в дрожащих конусах света выглядели устрашающе.
Равт крепко сжал рукоять своего силового топора.
— Аве, Медузон! — торжественно произнес он. — мы одержали великую победу.
Все четверо одновременно отсалютовали, ударив кулаками в грудь.
— Что случилось с Мором? — спросил Медузон, немало удивленный таким проявлением преданности.
— Он ушел, военачальник, — ответил Кернаг.
— Это я уже знаю. Его корабли нам бы очень пригодились. Вы были с ним. Что произошло? — снова спросил он.
— Он сражался, а потом ушел к новым победам, — сказал Надуул Норссон, как обычно, не удержавшись от язвительной усмешки.
— Аутек Мор — паразит, — заявил Рааск Аркборн. Его неисправный бионический глаз зажмурился и снова открылся, словно от волнения. — И его уход нам только на пользу.
— Нам принесли бы пользу его корабли, его пот и кровь, — возразил Медузон. Он заметил смутное недовольство гололитического собрания при упоминании атрибутов плоти. — Если бы не он, вместо победы нас могло постичь поражение. Что вызвало ваше промедление в битве? Разве вы не видели, как изменилась ситуация?
— Ты приказал нам ждать второго сигнала, военачальник, — напомнил Кернаг, и от оттенка уязвленной гордости в его голосе у Медузона вскипела кровь.
— Но вы все же вступили в бой. Похоже, ваши намерения ждать претерпели изменения.
— Пользу для чего? — спросил Равт,
— Что, фратер? — уточнил Медузон, не понимая сути вопроса.
— Ты сказал, что корабли Мора принесли бы нам пользу. Для чего, военачальник?
— Для следующего сражения. Для чего же еще? Нам предстоит атаковать еще несколько патрулей. Не может же Тибальт Марр следить за всеми ними.
— Разумно ли это? — усомнился Равт, не в силах скрыть своего изумления, а вероятно, и не желая скрывать.
В его сомнениях Медузон увидел стремление к лидерству.
— Единственное, что нам остается, — идти вперед. Мы должны наращивать силы, приобретать новых союзников. Игра в прятки ни к чему не приведет.
— Значит, будет новое собрание, — сказал Кернаг, очевидно, имея в виду полученное от Ауга извещение.
— Риск нашего уничтожения с каждым разом возрастает, — заметил Аркборн, и его дергающаяся рука выдала сильное раздражение.
— Я готов рискнуть всем, лишь бы избежать постепенного исчезновения, — заявил Медузон. — И я должен знать, пойдете ли вы со мной, с легионом.
— Мы выполняем волю Горгона, — сказал Аркборн.
Военачальник нахмурился:
— Что это значит?
— Мы следуем его приказам и только его воле.
— Ты выражаешься фигурально, Рааск?
— Легион — это он. Горгон теперь говорит с нами.
Шадрак помнил, что из всех железных отцов лидер клана Фелг пострадал больше остальных. Ранения, полученные в ходе крестового похода и после него, не оставили в нем почти ничего человеческого, а заменившие плоть машины нуждались в срочном ремонте.
— Кулег? — Медузон обратился к Равту на тот случай, если Рааск утратил не только тело, но и разум.
— Через три дня, сказал нам Ауг, — отозвался тот, избегая незаданного вопроса.
Если последние слова и смутили его, под шлемом военачальник не мог этого заметить.
— Через три дня. Безопасное место будет обозначено в следующей шифровке, — подтвердил Медузон, предпочитая не заострять внимание на своих подозрениях.
 
Равт кивнул. Вслед за ним кивнули и все остальные, и после этого гололиты отключились.
Военачальник повернулся: триумфальный зал без мерцающих изображений вновь окутался полумраком.