Старая Земля

— Три сына, — произнес он глубоким, словно раскаты грома, голосом, — вы пришли.
Зитос не сразу понял смысл его слов.
— Как ты и приказал, владыка. И мы никому не сказали о твоём чудесном возвращении.
Вулкан кивнул и приложил руку к стене корабля.
— Отличный катер, — сказал он, окинув судно оценивающем взглядом. — Он хорошо нам послужит.
— «Вулканис», — сообщил Гарго название катера.
— Но я хотел бы спросить, как именно он нам послужит, владыка Вулкан, — заговорил Зитос. — Я пытаюсь понять, как мы найдём потаённый путь.
Вулкан хлопнул его по плечу закованной в броню рукой:
— Скоро, Барек, я обещаю, ты обо всём узнаешь. И ты, Аток, — добавил он, глядя на Абидеми. — Я не намерен таить секретов от моих сынов. Но нам нельзя здесь задерживаться. Это опаснее, чем вы можете себе представить. — Он улыбнулся, но выражение его лица привело Зитоса в ужас. — Нам надо спуститься ещё ниже.
Гарго вёл катер по подземному царству, руководствуясь лишь указаниями Вулкана, звучащими в воксе. В темноте бушевали огромные вулканы лавы, но их света хватало лишь на то, чтобы сгустить тени. На корабль набегали бесконечные волны дыма, насыщенного пеплом и сверкающего искрами ещё горящих частиц.
Повинуясь голосу Вулкана, Гарго направлял машину всё глубже, но самой нижней точки горы они ещё не настигли. Саламандры заметили, что вокруг стали происходить изменения, которые примарх либо не видел, либо умышленно игнорировал. Строение скал становилось иным — здесь оно напоминало шершавую чешую. Обломки и выступы породы, во много раз превосходящие катер размером, казались влажными и гладкими, не похожие ни на камень, ни на землю. Скорее на кость. Широкие входы в пещеры окружали костные сталактиты и сталагмиты, странным образом расположенные рядами и частично одинаковые. Вулкан набирал для Гарго трещины, расщелины и древние тоннели, но держась поодаль от клыкастых пещер, хотя и не раскрывал причины.
Низколетящий катер пересекал поток лавы, как вдруг из тягучей поверхности вздулся огромный бугор, едва видимый в темноте и внушающий ужас.
— Иген, держись края тоннеля, — прошептал Вулкан.
Подобная предосторожность настолько встревожила Зитоса, что он невольно вздрогнул.
Лавовое вздутие поднялось ещё немного, и в центре появилась темная щель зрачка. Медленно скользнувшая по нему мембрана открыла маслянистую склеру. Затем бугор, словно тонущий в море остров, снова погрузился в огненную пучину. После этого примарх перестал шептать и заговорил в полный голос.
Зитос ничего не сказал, но услышал напряженный скрип металла и понял, что крепко сжимает свой молот. Он выпустил давно задерживаемый в груди воздух и охрипшим голосом прошептал:
— Это и есть тёмный путь?
Обилие пепла и падающих хлопьев сажи вполне соответствовало такому названию.
— Мы уже близко, — ответил Вулкан. — Осталось совсем немного.
Абидеми неуверенно оглянулся на Зитоса и жестом указал на примарха.
Тот сидел с закрытыми глазами.
Стена тоннеля, видимые через смотровые щели, дрожали. Сначала Зитос решил, что это эффект раскалённого воздуха, но затем сообразил, что дело совсем в другом.
— Она движется, — сказал он, не в силах побороть хрипоту. — Скала…
— Живая? — подсказал Вулкан.
Зитос кивнул. Вулкан, вероятно, понял это по гулу и лязгу доспехов.
— Это не скала, Барек.
— Тогда что?.. — изумился Абидеми.
— Это змии мира, старейшие ур–змии Ноктюрна, такие древние, что стали мифом.
— Но я вижу их, владыка. Это не миф.
Вулкан рассмеялся гулким, тревожащим смехом.
— Само это место — уже легенда, — сказал он. — Кроме вас, никто и никогда этого не видел. Эти ур–змии и есть Ноктюрн. Переплетённые навеки, они обвиваются вокруг его сердца, а их дыхание определяет движение земли.
Он обернулся, и глаза сверкнули красным заревом, словно пламя кузницы.
— Это волнует вас, мои сыны?
— Это выше моего понимания, — произнёс Зитос, не веря своим глазам, которыми уставился собственную дрожащую ладонь.
Горло у него внезапно пересохло, лишив возможности говорить.
 
Абидеми обеими руками сжал меч Нумеона, но тоже ничего не ответил.
— Это нечто большее, чем первобытный страх, — поведал им Вулкан. — Поэтому вас не может полностью защитить даже генетическое мастерство моего отца.
— Я испытываю какое–то странное чувство, — сказал Зитос, сумевший унять дрожь в руках.
Он даже усмехнулся, словно высмеивая свои эмоции.
— Расслабьтесь, сыны мои. Ур–змии спят, как спали тысячу лет. Вы стали очевидцами их покоя, дремоты богоподобных существ.
— А что им снится, владыка? — спросил Абидеми.
Зубы Вулкана ярко блеснули белоснежным полумесяцем:
— Огонь.
Длинный узкий тоннель вывел их в просторную тёмную полость, и Гарго направил катер к краю лавовой реки. Тягучий поток стекал в неглубокий бассейн, а дальше переливался через плоский выступ скалы, разделяющий его на две части.
— Вот оно, — сказал Вулкан. — Иген, спускайся вдоль скалы до самого дна.
Штурмкатер накренился, а потом медленно повернул, следуя пологому склону скального выступа. Фонарь кабины заволокло узкой облачной лентой, но всего на несколько секунд. Затем последовала вторая, такая же пелена, потом ещё одна и ещё, и катер проходил сквозь них, пока через разводы налипшего пепла не показалась следующая огромная пещера. На дне пещеры разлилось обширное море магмы, бурлящей и почти скрытой густыми испарениями. Её сияние разливалось по стенам пещеры, заставляя тени метаться, словно одержимые. В центре, словно вызывающе выставленный подбородок, выступала плоская округлая площадка. Камень блестел прожилками вулканического стелка, тянувшимся до самой скалы.
— Сюда, — скомандовал Вулкан. — Сажай нас здесь, Иген.
Катер полыхнул тормозными двигателями и, приподняв нос, опустился на площадку. Из нижней части корпуса вышли опорные стойки с когтистыми опорами впилась в скалу, подобно лапам хищной птицы из адамантия.
Вскоре вой турбин утих до негромкого жужжания, разгоняемые ими вихри пепла превратились в расходующиеся облачка, носовая аппарель опустилась, и посадка была завершена.
Вулкан первым вышел в сияние магмы.
Спустившийся за ним Зитос оценил обстановку. Он заранее надел шлем, хотя видел, что его примарх этого не сделал.
— Владыка, атмосфера… — заговорил он, следя за предупреждениями доспехов об опасно высокой температуре и концентрации токсичных газов в воздухе.
Вулкан отмахнулся от его предупреждений, даже не выслушав их до конца:
— Это пустяк, Барек. Просто не снимай пока шлем.
К ним присоединился Абидеми, а мгновением позже из рубки спустился и Гарго. На кромках корпуса, где покрытие было самым тонким, краска пузырилась от жары, и в трещинах проглядывал металл.
— Он не надел шлем, — тихо заметил Гарго, показывая на примарха.
— Я знаю, — ответил Зитос, выглядывая вперед из–за спины Вулкана.
За краем площадки, где приземлился катер, виднелись грубо вырубленные ступени, ведущие к каменному столбу с кальдерой на вершине, испускающей легкий дымок. Кровь горы здесь заметно иссякла, превратившись в бледно–желтые раскаленные наносы, и Зитос заметив силуэт в середине кратера, сердцем почувствовал нечто очень важное.
Силуэт напоминал человеческий зародыш…
Зитос не осмелился задать вопрос, только искоса
взглянул на примарха.
Тот даже не заметил этого. Внимание Вулкана было сосредоточено на каменном столбе, поднимающемся над лавой. Затем, словно не обнаружив того, что надеялся увидеть, он отвел взгляд. Стоя на краю площадки, он обернулся к сыновьям:
 
—Это подземная кузница, Утроба. — Он указал на узкую тропинку, ведущую с плато к проему в стене основной пещеры. — Здесь я выковал свои доспехи.
Зитос разглядел наковальню и аккуратно сложенные на ней инструменты кузнеца. Её края еще светились жаром, и он даже представить себе не мог, какие чудеса могли здесь твориться.