Бумажный домик с нарисованным котом (СИ)

— И что теперь? Чеззе здесь ни при чем. Он не узнает. Давай, открывай свой сладкий ротик пошире…
На секунду у Щи-цу мелькнула мысль, что можно и правда согласиться. Чеззе не узнает, а все будут довольны… Мелькнула и пропала.
— Нет, — он сделал еще шаг назад, — Чеззе узнает. Я не умею врать.
— Иди сюда и делай, как я велел! – Гра-хи протянул руку, но Щи-цу увернулся.
— Нет! Чеззе мой альфа. Я не могу его обманывать. Разбирайся с ним сам. Может, договориться удастся…
Он выскочил из туалета раньше, чем Гра-хи успел ему что-то сказать. Сердце билось как сумасшедшее.
Щи-цу заперся в лаборантской и принялся названивать Чеззе.
— Что? – сразу спросил тот, глядя на покрасневшие глазки и опущенные ушки.
— Гра-хи, Кан-кра… все плохо. Ты мне нужен. Приезжай, — Щи-цу с надеждой посмотрел в визор, — приедешь?
— Приеду, жди, – Чеззе отключился, а Щи-цу обнял себя хвостиком и приготовился ждать.
Постепенно его заполняла злость. Злость на самого себя. Пускай он жалкая омега, но кто сказал, что омеги беспомощны и не могут постоять за себя. Да, с Гра-хи ему не совладать, на его стороне доказательства вины отца и грубая сила. Плюс к тому же он альфа, и уже одним этим вызывает интуитивное желание повиноваться ему. Но Кан-кра был далеко не альфой. Обыкновенный вор. Он украл исследование Щи-цу и сегодня в полдень собирается выдать его за свое. Надо было что-то сделать, как-то отстоять свои права. Пришло время думать головой, а не инстинктом самосохранения.
Для начала надо было понять, что, кроме трехмерной модели, было украдено. Большинство данных Щи-цу благоразумно перекинул с рабочей планшетки на свой комм. Рабочая у них была одна на двоих с напарником, и Щи-цу старался не хранить там ничего важного. То есть, оставались только трехмерная модель и те данные, которые он подгружал в установку для её создания. Окажется ли Кан-кра столь глуп, чтобы просто украсть все это и не разобраться, что к чему?
Щи-цу нужна была помощь и единственной некой, к кому он мог обратиться, была Ла-мита. Он сделал несколько глубоких вздохов, пригладил шерстку руками и попытался придать себе беззаботный внешний вид.
Ла-мита ответила почти сразу:
— Доброе утро, Щи-цу.
— Здравствуйте, доктор. Утро не очень доброе, если честно. Мы не могли бы поговорить … лично?
Ла-мита задумчиво на него посмотрела, а потом кивнула.
— Через пять минут в кафетерии.
— Спасибо.
Щи-цу боязливо выглянул в коридор, но Гра-хи поблизости не наблюдалось. Он поспешил в сторону кафетерия.
— Лакх, — его остановил один из младших сотрудников отдела по внешним покровам, — мне нужен аппарат молекулярного расщепления со склада, принеси в третью лабораторию.
В другое время Щи-цу бы забросил все свои дела и пошел исполнять то, что было велено. Но сейчас слишком многое было поставлено на карту.
— Это не мои обязанности, — бросил он и убежал.
Кажется, его ответ обескуражил кота, тот так и замер посреди коридора с открытым ртом.
====== Глава 10: Перед прыжком ======
***Чеззе
“И что же ты собираешься делать?” — спросил его О-шу во время позавчерашнего визита.
“Для начала найду ушлого адвоката, надо посоветоваться”, — ответил Чеззе, будущие свои действия он видел еще достаточно смутно. — “Я планирую восстановить свою честь”.
“О, я знаю одного”, — вдруг заухмылялся О-шу так, словно узрел пред собой бочку сливочного ликера и успел уже приложиться. — “Такой ушлый, в жопу с головой пролезет и без смазки.”
“В жопу?” — подозрительно переспросил Чеззе, а потом они засмеялись.
А вчера О-шу позвонил и сообщил, что Ниасх Арзесс готов его принять.
“Арзесс?” — удивился Чеззе, припоминая. — “Нувориши от зубной пасты? Неужто в их клане завелся стоящий законник.”
“О, да”, — насмешливо оскалился О-шу на экране комма, — “нувориши, конечно, Чеззе. Всего лишь три поколения в первом ранге. Не сравнить с благороднейшим кланом Лакхов”.
Чеззе некстати вспомнилось, что теперь он не надранговый Ренсар, а безранговый Лакх... как, впрочем, и друг его О-шу Исчи. Поэтому он сделал вид, что ужасно устыдился собственного снобизма:
  
“Ай-ай-ай, нехорошо-то как я сказал, высокомерно даже...”
Ниасх оказался смазливым полосатым котом с изумительно наглой мордой. Встреча у них проходила в частном кабинете загородного клуба, и Чеззе специально сел у барной стойки в общем зале, дабы засечь законника в естественном состоянии. Он скользнул за Ниасхом в кабинет и там удостоился лицезреть поразительное превращение: вместо самовлюбленного хлыща в модельных шмотках его уже встречал респектабельный и достойный всяческого доверия кот в неброско дорогом костюме. А всего лишь скинул куртку с шейным платком, да сменил выражение лица. Чеззе проникся к нему легким восхищением даже.
Вскоре к ним присоединился О-шу.
— Биоматериалы с места преступления потеряны навсегда, никто их не хранит в двух экземплярах. Таким образом, доказательства косвенные, — сказал Ниасх, выслушав обстоятельства дела. — Но выжать из них кое-что можно. У вас в лабораториях стоят ночные камеры?
— Стоят, но наверняка он позаботился о том, чтобы скрыть морду... а возможно, и подчистил записи.
— Но, если кое-что осталось, то, полагаю, фигуру спецназовца будет сложно спутать с фигурой вашего нежного академического цветочка?
— Да, — улыбнулся Чеззе, вспоминая “цветочек”, — если записи сохранились, то будет ясно видно, что это не Щи-цу.
Ниасх побарабанил пальцами по столу, в раздумье застывая лицом. Чеззе отпил узорчатый кофе из крошечной чашечки и посмотрел на О-шу. Друг был бледен от гнева: он впервые услышал все подробности.
— Я могу инициировать расследование, только если подтвердить факт шантажа. Нужно спровоцировать нашего фигуранта на высказывания и записать. И процесс можно хоть сразу начинать.
— Сразу? — Чеззе вздернул бровь. — Сразу не получится, у мелких операция назначена через девять месяцев только.
— Все знают о позоре рода, лишении льгот и даже понижении ранга, — мягко засмеялся Ниасх. — Но почему-то мало кому известно, что всех этих нелепых неприятностей можно избежать, проведя процедуру полного изгнания из клана. Кажется, вы ее проходили, Чеззе?
— Да, — горло его перехватило, и ответ прозвучал, словно ржавый скрип. Он откашлялся: — Проходил. Но никто не нашел нужным просветить меня о... Я считал, что все равно запятнал клан.
Глаза законника загадочно замерцали, а на щеках вспыхнул легкий румянец:
— Главное — изгнать до суда. Недавний закон, всего двадцать пять лет. Раньше вместе с изгнанием били кнутом и четвертовали, поэтому последние века эта процедура не пользовалась особенной популярностью... Редко кто обречет на подобное своего ребенка, пусть даже опозорившегося.
Чеззе посмотрел на свои руки. Поведение бывших родичей теперь можно было понять. Он сам поступил бы так же... наверно... Хорошо, что отец Щи-цу погиб в результате своего предательства, мертвые не чувствуют боли подобного изгнания.
Ниасх принялся их выспрашивать о Гра-хи — надо было определить линию поведения и составить тому провокационное послание, заставив сорваться на угрозы.
— А ведь он вполне может на вашем младшем сорваться, — вдруг заметил Ниасх.
— Зачем? — изумился Чеззе.
— Ну... — отчего-то тоже растерялся законник.
— Этот может, — припечатал О-шу. — Надо предупредить малыша, пусть поставит комм на постоянную запись и твой контроль каждые пятнадцать минут.
— А малыш сможет не раскрыться и дать фигуранту выговориться? — полюбопытствовал Ниасх.
— Нет... — протянул Чеззе, вспоминая открытую и беззащитную мордочку Щи-цу.
— Тогда настройте коммы всех ваших младших, не посвящая их в ситуацию.
По окончании встречи Чеззе задержался, трепясь о дивно теплой осени и глазея на Ниасха: хотел снова увидеть чудесное преображение. Они с О-шу оделись по-военному быстро, а законник вертелся перед зеркалом, повязывая шарфик с крайне самодовольным видом.