Маркиз на Рождество (ЛП)

Когда он лизнул ее ушко по краю, а после ввернул язык в отверстие, Вайолет чуть не лишилась чувств. Часто глотая воздух, она вцепилась в его руки.
— Впрочем, нет. Я передумал. Лучше я привяжу тебя сам.
— Проказник.
— Распутник, — возразил он, вновь терзая зубами мочку ее уха, но уже сильнее.
— Нисколько не сомневаюсь.
Он отпустил ее. В затуманившихся глазах появился голод.
— Иди, — сказал он. — Иначе твоя идея воплотится в жизнь прямо сейчас.
— Чтобы я привязала тебя?
— Нет. Чтобы я привязал тебя.
Она ущипнула его за нос.
— Проделать со мной такое можно в одном случае: если я разрешу сама. Запомните это, милорд.
Большим пальцем он обвел ее нижнюю губу, и она утонула в его карих глазах.
— Обещаю не забывать.
* * *
С пылающими щеками Вайолет разыскала Эйвери. Она не знала, что сказать. На протяжении последних лет он был самым верным ее союзником. То, через что они вместе прошли, породило между ними связь, намного теснее обычных отношений между слугой и хозяйкой. Несмотря на разницу в положении, она считала его своим другом.
Дворецкий стоял, склонившись над Салли, и учил ее правильно чистить хрусталь. Вайолет кашлянула.
— Миледи.
— Эйвери, ты не зайдешь ко мне в кабинет?
— Разумеется.
Всю дорогу до двери у нее бешено колотилось сердце. Разговор предстоял совершенно неприличный, но опять же, их отношения позволяли говорить на любые темы.
Вайолет смогла расслабиться только сев за стол. Взявшись за прочную столешницу, она сказала себе, что если выжила на войне, то неловкую беседу переживет тем более.
Эйвери подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы из красного дамаста. Яркий полуденный свет разогнал темноту, и в кабинете стало светло.
— Чем могу быть полезен, миледи?
Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным, но Вайолет и не ждала ничего другого. Эйвери не всегда был дворецким. Когда-то он считался отменным игроком в карты, поэтому эмоции на его лице отображались только в моменты, когда он сам этого хотел.
— Эйвери, мы с тобой знаем друг друга очень давно.
— Да.
— Мы повидали немало смертей и крови. Мы вместе похоронили Джона.
— Да.
— Поэтому с тобой, в отличие от Хинкли и всех прочих, я могу говорить откровенно.
Он ждал продолжения. Его серые глаза были такими же блеклыми, как холодное зимнее небо за окном.
Она покрутила в пальцах перо.
— Вам с миссис Норрис известно обо всем, что происходит в этом доме.
— Справедливое утверждение, миледи.
— Тогда ты знаешь, что случилось сегодня в комнате мистера Кита.
Молчание.
Сделав глубокий вдох, Вайолет постучала пером по столу, подняла на слугу глаза и продолжила:
— Ты щадишь мои чувства, и за это я тебе благодарна. Но ты как никто другой знаешь, как я переживала смерть мужа и какой пустотой были наполнены последующие за тем годы.
— Миледи, вы не обязаны…
Почему ей так нужно перед ним объясниться? Эйвери вряд ли осудит ее за попытку урвать немного счастья, пусть даже мимолетного. Может, она просто хочет облегчить совесть?
Вайолет сжала губы.
— Я бы очень хотела считаться безупречной вдовой, которая не допускает и мысли о ком-то, помимо мужа. Но Джон умер. А я живу.
И опять Эйвери едва взглянул на нее. Вот только его глаза больше не были кристально ясными, как минуту назад, а приобрели оттенок пепла.
— Чем все это закончится, я не знаю. Кит волен оставаться здесь сколько пожелает, но нам с тобой хорошо известно, что его отъезд — всего лишь вопрос времени.
Слуга кивнул.
Вайолет перевела взгляд на массивные напольные часы. Они отсчитывали секунду за секундой, словно ничего не изменилось. Она смотрела, как качается маятник, считала удары и понимала, что время не на ее стороне.
— Он ничего мне не обещал, а я не просила никаких обещаний.
Что за выражение в глазах у Эйвери? Ей кажется, или это… жалость? Неужели она выглядит жалко? Наверное. Но все было предрешено в тот день, когда Кит ее спас.
— Я не невинная девушка, Эйвери. Мы оба знаем, что я давно распрощалась с иллюзиями. Мой выбор — принимать жизнь такой, как она есть, и уповать на лучшее. Я знаю, в самом начале ты посылал несколько запросов о Ките, и прошу тебя сделать это еще раз.
 
Удивительно, но после долгого молчания он наконец заговорил:
— Милорд вспомнил что-то еще?
Пришел ее черед кивнуть, и она кивнула.
— Что именно? Свою фамилию?
— Нет. Он вспомнил, что увлекался боксом, и с учетом следов, которые мы видели на его теле, я склонна в это поверить. Нам известно его имя — Кит или Кристофер, — а теперь еще и то, что он часто выходил на ринг в Лондоне. Этот факт наверняка поможет разыскать его родственников, если, конечно, они у него есть.
— Миледи, вы знаете не хуже моего, что он не просто сорвиголова, который зарабатывает на жизнь боями. — Голос его зазвучал скрипуче, и Вайолет подняла глаза.
— Возможно. Но давай поищем устроителей этих боев. Вдруг кто-то его узнает.
— Боюсь, у меня нет доступа в спортивные клубы для джентльменов.
Она улыбнулась.
— Что-то подсказывает мне, что он не гнушался заведений классом пониже, если там находился достойный противник.
— Тут вы правы.
— Чем больше мы узнаем о нем, тем лучше.
— Миледи, вы уверены, что хотите этого?
Нет. Но вслух она этого не скажет.
— Да. Я знаю, кто он сейчас, но хочу выяснить и то, кем он был раньше. Хотя бы затем, чтобы сообщить его семье, где он, ведь Рождество уже на носу.
Она не знала, почему это приобрело для нее такое значение. Кем бы он ни был — лордом или обычным человеком, — в любой момент он может уехать. Наверное, права старая поговорка: предупрежден — значит вооружен.
Эйвери кивнул.
— Хорошо, миледи. Я напишу в Лондон кое-каким старым знакомым. Поглядим, что получится разузнать. В случае чего могу съездить туда лично.
— Конечно. — Она встала. — Если возникнет необходимость, я всегда предпочту обратиться к тебе, нежели к кому-то со стороны.
— Можно навести справки на Боу-стрит.
— Да. Давай так и сделаем. — Она тронула его за руку. — Спасибо, Эйвери. Ты единственный, кому я могу доверять.
— Всегда к вашим услугам, миледи.
Он вышел, и Вайолет с облегчением выдохнула. Она так и не затронула тему неизбежных сплетен среди слуг, но одной проблемой стало меньше.
 Глава  8. 
Как только Вайолет вышла, Кит отправил Адама, одного из ее лакеев, за пузырьком чернил, и теперь сидел перед листом бумаги, собираясь написать Фредди письмо. Он был пока не готов уехать из Уэлбери-парка, однако держать Беллу в неведении было жестоко. Еще подумает, что с ним случилось невесть что.
Несмотря на все занудство сестры, Кит любил ее и не хотел, чтобы из-за него она заново пережила то, что испытала после смерти родителей. Ей и так тяжело в это время года. Он жалел о том, что сорвался, но как было не восстать против ее тирании? Будь этот прекрасный деспот у власти, ее подданным пришлось бы несладко.
Набросав несколько строк, он вздохнул. Бедный Фредди. И как он терпит ее доминирование? Мало того, по непостижимой причине, оно ему даже нравится. Наверное, есть какой-то секрет, о котором ему неизвестно.
Записка вышла короткой, но Кит знал, что другу хватит ума прочесть недосказанное между строк.
Дорогой Фредди!
Сразу прошу прощения за короткое письмо. У меня нет времени вдаваться в подробности. Недавно со мной произошла кое-какая неприятность, когда я оказывал помощь одной прелестной особе. Грабители пытались отнять ее кошелек — и заодно покушались на нечто большее. Если бы ты ее увидел, то понял бы, почему люди верят в ангелов.
В общем, меня ранили, и вышеупомянутый ангел любезно взяла меня на свое попечение. Я задержусь в ее доме на несколько недель, но к Рождеству вернусь.