Проклятие для инквизитора (СИ)

— Соул, — прошептала Тиана и попятилась.
— Оставайся на месте, ведьма! — неожиданно мужественный и звонкий голос пригвоздил Тиану к земле.
Она рассудила, что лучше не злить тут того, кто умеет так красиво угрожать одной лишь хлёсткой интонацией. Кальма недовольно закряхтела.
— Доброе утро, Соул, хранитель Сумрачных земель. Благодарю, что так скоро откликнулся на мой зов. Я хотела выпросить у тебя семя клети для моей воспитанницы Тианы. Я видела, что для неё здесь зреет Дар.
— Ты права, ведьма. Мы принесли его с собой, но взамен я попрошу её об услуге.
— Ты права, ведьма. Мы принесли его с собой, но взамен я попрошу твою дочь об услуге.
Он обратил пронзительно сверкающий взгляд на Тиану. Она еле удержалась, чтобы не броситься наутёк. Понимала, что эта лохматая чёрная зверюга в один прыжок её догонит, да и со всех сторон их окружили древнелюды. Прорываться через такую блокаду удовольствие сомнительное и бесполезное. Если уж сильные мира сего решили порадовать вас подарком и обязательствами, то отказаться вы сможете только в том случае, если планировали в ближайшее время расстаться с жизнью. Тиана решила жить долго и по возможности счастливо, поэтому приготовилась слушать и не удивляться.
Соул стоял, чего-то ожидая. Один из древнелюдов вышел из тумана протянул Тиане раскрытую ладонь. Она не сразу сообразила, что ей нужно сделать и, раскрыв рот, изучала представителя другой расы.
Отличия были разительными, но не настолько, чтобы отпрянуть от него с диким криком. Он был лыс и явно не знал бритвы. Он был высок и худ, но назвать его хилым в лицо побоялся бы даже вооружённый до зубов громила. Кожа была тёмной и серой, как кора дуба, — вся покрыта выпуклыми узорами похожими на шрамы. И глаза жёлтые как у инквизиторов, но не человеческие, радужка не оставила мета для белков. И нос обошёлся без переносицы.
Одежда гармонично сочетала в себе кожу, мех, ткань из грубого зеленоватого волокна и огромное количество побрякушек.
Древнелюд пошевелил рукой, переключая её внимание на свою ладонь. Тиана увидела маленькую веточку. На одном её конце пробивалось несколько отростков. Метёлка в миниатюре.
— Что это? — спросила она недоумённо.
— Из семени клети вырос этот росток, — чарующий голос древнелюда обласкал её слух. — Ни нам, ни ведьмам он не подходит. Быть может, ты станешь его хозяйкой.
Он ближе протянул руку, и Тиана медленно поднесла палец. Веточка дрогнула и обвела его подобно кольцу в виде метёлки. Тиана погладила бархатистый ободок.
Древнелюд вернулся в туман и пропал из виду.
— Метла? — сказала она и почувствовала согласное дрожание.
— Зачем делать из клети метлу? — удивилась Кальма.
Тиана пожала плечами и уверенно ответила:
— Больше из неё ничего не вырастет.
Соул фыркнул, обращая внимание ведьм на себя.
— Ты, — прозвучало рычание, минуя уши, прямо в центре ее разума. — Попросишься на работу к инквизиторам и поможешь им найти Черную птицу.
— Я? Но как?
— Следуй за своей тенью. Она подскажет тебе.
Соул, мягко ступая по мху, ушёл. Вслед за ним один за другим пропали размытые силуэты древнелюдов.
— Пойдём, — ворчливо приказала Кальма. — Проделать такой путь из-за метлы. Мои седины не видели ничего бессмысленней.
— О, бабуля! Ты не представляешь, что это будет за метла!
— Ну, по крайней мере, твой дом будет всегда чист.
Тиана в ответ только рассмеялась. Больше ей веселиться в обществе любимой бабули не пришлось никогда.
Ходунок одиноко и печально скрипел на ветру. Кальма тяжело поднялась на крыльцо, не отказавшись на этот раз от помощи, доковыляла до кровати и произнесла:
— Я так устала, моя девочка, так устала.
Кальма спала, а Тиану постепенно накрывало предчувствие утраты. Очень уж надсадно скрипели стены ходунка, бегущего по склону холма.
Старая ведьма умерла в небольшой рощице в неделе пути до Заверти. Ходунок её не развалился, как дом Арты несколько лет назад — он стал толстым раскидистым дубом, под которым, оплакивая своё горе, провела несколько дней Тиана.
 
Глава 8, в которой Тиана встретила старого знакомого
Дорога до Заверти выдалась гадкой из-за тяжёлых туч и сыпавшейся на голову непрерывной мороси. Только метёлке было хорошо. Она росла, крепла и обзавелась двумя длинными, уродливыми и торчащими в разные стороны веточками, которые хитро складывались во время пути, сливаясь со стволом причудливым узором. Зачем они ей Тиана понять не могла. Прутики тоже заимели обыкновение переплетаться в форму яблочка и оставаться так до нового привала. Тиана сделала из метёлки что-то вроде трости: и идти легче, и палку нести не надо. Тащила вещи в заплечном мешке и порой хотела выбросить его куда подальше, но прижимистость бабули передалась ей по наследству, потому своё скромное богатство она, сжав зубы и сдвинув брови, несла до города. Ведьмы не боятся трудностей!
Повсюду зеленела листва мокрая листва, чавкала земля под ногами, под плащ задувал наглый ветер. Нет ни крыши, под которой можно укрыться и костёр из отсыревших веток не развести. Тиана впервые за всю жизнь вкушала тяготы пешего путешествия и отчаянно скучала по ходунку. По бабуле.
Эх! Вспоминала Тиана тёплые брёвна дома, бабушку Кальму, её родные шершавые руки, и на душе становилось тяжко, так же сыро и дождливо, как в мире вокруг. Тоска и одиночество поселились в груди. И встретить чужой ходунок, нет никакой надежды. Она последняя в Поднебесной империи ведьма. Остальные одна за другой отправились в Сумеречье, спасаясь от преследования охотников на ведьм, коих развелось в последние годы немало.
Чёрная птица уносила жизни всё новых и новых людей, делая их одержимыми Тьмой. Изменяя, превращая в чудовищ. Все увидели в ведьмах источник своих бед и разожгли костры.
Утром Тиана наткнулась на одного перерождённого в лесу. Ужасно перетрусила. Бывший человек слепо двигался в её сторону, жадно принюхиваюсь. Дождь капал с его редких волос, с носа. Глаза, покрытые плёнкой катаракты, жутко таращились на неё.
— ПОДИ ПРОЧЬ, — властно и спокойно произнёс басом её раздвоившийся голос.
Она ощутила чужое космическое спокойствие — бескрайнее, чёрное и холодное. Вечное. Дыхание её расползалось по воздуху морозными клубами.
Перерождённый дёрнулся, как будто его ударили, тихо заскулил и упал в грязь.
Тиане стало его жалко. Чудовище внутри неё разделило чувство. Оно ласково погладило несчастного по почти лысой голове и одним нечеловечески быстрым движением свернуло ему шею.
Тиана глупо смотрела на умертвлённую тварь у своих ног. Руки ее дрожали. Ужас охватил её.
— Бабуля! Как же я без тебя? — закричала она в небо и добавила тихо. — Одна.
Дни превратились длинную серую муть, перемежавшуюся с холодной чернотой ночи. Когда сил не осталось совсем, а ноги передвигались лишь благодаря ведьмовскому упрямству, Тиана неожиданно вышла на широкий хорошо утоптанный животными и людьми тракт.
Идти по ровной каменистой дороге было куда легче.
Скоро её нагнал обоз. На железных прутьях над кузовком, из которого торчали мешки, была натянута пропитанная воском парусина. Она колыхалась из стороны в сторону, стряхивая капли воды.
— Добрый день, уважаемый! — окрикнула круглолицего и седобородого возницу Тиана. — Далеко ли до Заверти?
— К вечеру доеду. А пешком… Только к утру можно дойти, — старик подозрительно на неё покосился.
Обоз прогромыхал мимо неё. Тиана проводила его завистливым взглядом, но тут послышалось: «Тпр-р-ру — у!», — и он остановился.
Старик выглянул из-за полога.
 
— Эй! Девица! Садись, подвезу!
Тиана резво, насколько позволяли уставшие ноги, дошла до обоза и забралась внутрь. Села рядом с возничим. Через пару мгновений по пологу забарабанил, сменив морось, равнодушный ливень.
— Спасибо тебе, добрый человек! Пусть Антис благословит твой путь!
— Антис нынче отвернулся от нас. Но сердечная благодарность всяко в такую погоду греет, да и после темноты на дорогах опасно. На, хлебни-ка. Самогон моей хозяйки на всю Заверть славится, — старик протянул ей флягу.