Как выглядит будущее?

В-третьих, изменение климата неизбежно затрагивает и наше общественное, а не только физическое и технологическое будущее. То, что главной причиной роста выбросов парниковых газов и, соответственно, климатических изменений является деятельность человека, означает, что принципы организации общества в настоящем и будущем – отличное подспорье в прогнозировании объемов выбросов и температур. Ниже мною будет рассмотрен антропоцен, новый геологический период, который, как утверждают некоторые, предполагает огромные изменения в природе «деятельности человека» и вызванные ими значительные преобразования «земной системы».
В-четвертых, мы уже показали, что настоящее зачастую не позволяет судить о будущем, особенно когда речь идет об изменении климата. Климатология предполагает изучение и весьма отдаленного прошлого, включая свидетельства, которые удается находить под толщами льда и которые способны поведать нам о климатических условиях, имевших место более 800 тыс. лет назад. Климатологами также изучаются кольца на срезе деревьев, указывающие на изменения температур в прошлом, и делаются соответствующие прогнозы относительно объемов выбросов парниковых газов и температур в будущем. История обществ и то, каким образом производство и потребление энергии были организованы в прошлом, позволяют аналитикам прогнозировать модели производства и потребления энергии в будущем – посредством изучения блокировок и зависимостей от пройденного пути социоматериального характера. Многие климатологи и специалисты в области энергетики предложили сценарии будущего, в основу которых легли анализ и свидетельства о различных периодах прошлого. Весьма любопытные сценарии были разработаны компаниями Arup и BP, Центром альтернативных технологий, Королевским институтом международных отношений, общественной организацией «Форум будущего», МГЭИК, Пентагоном, Центром им. Джона Тиндаля по исследованиям изменений климата, Программой ООН по окружающей среде, Агентством по охране окружающей среды США и рядом других организаций (Hunt et al. 2012).
Наконец, обсуждение проблемы климатических изменениях способно изменить пути развития обществ, активно потребляющих углеродное топливо. Если рассматривать изменения климата в качестве главной угрозы современным обществам, то это будет отличным доводом в пользу тех, кто говорит, что пытаться сохранить существующее положение вещей невозможно. Это обсуждение должно помочь государствам наладить сотрудничество посредством международных соглашений, поддержать государственную инфраструктуру, среди составляющих которой – общественный транспорт и доступное жилье, помочь реанимировать экономику и сообщества на местном уровне, посодействовать восстановлению демократии за счет ослабления власти корпораций, например «углеродного капитала», помочь в противодействии соглашениям о свободной торговле и международному разделению труда, в становлении права коренных жителей на землю и развитии местных знаний, реорганизации экономик/обществ, демонстрации необходимости того, чтобы существенная часть ископаемого топлива осталась в земле, а его значимость снизилась, в отказе от идеи бесконечного экономического роста и смягчении вызванного им неравенства (см.: Bond 2012; Klein 2014; Sayer 2015).
Все эти масштабные задачи являются следствием необходимости обратить вспять развитие, идущее по пути активного потребления углеродного топлива, поскольку, согласно Наоми Кляйн, изменение климата «все меняет» (Klein 2014). Такими мерами, как продолжение экономического роста при экологически эффективном использовании природных ресурсов, эту необходимость не удовлетворить. Многие расчеты показывают, что нельзя допустить повышения температуры в будущем более чем на 2 °C, а это значит, что США и страны ЕС должны сократить выбросы парниковых газов на 80 %. Через экономический «рост» подобную цель не реализовать, так как существующее положение вещей не может сохраниться. Согласно Кляйн, нам необходима прямая противоположность экономического роста – «управляемый антирост», при помощи которого можно было бы добиться снижения выбросов парниковых газов на 8–10 % в год (Klein 2014: 21). Более того, по мнению главного экономиста Международного энергетического агентства, у нас осталось не так уж много времени до того момента, когда еще можно что-то изменить, иначе общества уже не сойдут с того пути, который приведет их в катастрофическое будущее (Klein 2014: 23–24), возможные сценарии которого рассмотрены в главе 3.
 
Таким образом, климатические изменения связаны с многочисленными вариантами будущего, относительно которых не существует единого мнения, с вопросом взаимозависимости систем и «злостными» проблемами, с прогнозированием миров будущего, зависящих от событий и процессов, которым еще только предстоит произойти, с долгосрочными и широкомасштабными сдвигами в природе «человеческого» вида и «человеческих» обществ и с необходимостью развернуть нефтеналивной танкер бесконечного роста в направлении систематического антироста. В данной главе будут рассмотрены эти ключевые вопросы, которые поднимает перед нами проблема изменения климата в свете прогнозирования будущего.
В следующем разделе мы обратимся к вопросу роста температур и ряду процессов, которые, судя по всему, вызывают его. Далее мы попробуем понять, можно ли данные процессы обратить вспять – на основе изучения различных климатических сценариев будущего и возможности добиться антироста.
 Рост температур  
Концепция парникового эффекта основана на доказанном увеличении в атмосфере объемов парниковых газов, особенно углекислого, причем эти газы способны оставаться в ней на протяжении очень долгого времени. Выбросы этих парниковых газов не дают солнечным лучам отражаться обратно в космическое пространство (Stern 2007;
https://www.ipcc.ch/report/ar5). Такой парниковый эффект приводит к росту температур суши и Мирового океана. За период с 1880 по 2012 г. среднемировая температура увеличилась на 0,85 °C. Рост выбросов парниковых газов приведет к дальнейшему повышению температуры, порождая кумулятивные процессы глобального потепления (см.: http:// www.nasa.gov/topics/earth/features/climate_by_any_other_name.html).
Примечательно то, что мы говорим именно о глобальном изменении климата, в то время как люди имеют дело с погодой. Однако со временем «погода» превратилась в «климат», нечто регулярное, в большей степени подчиненное законам природы и поддающееся математическим исчислениям (Szerszynski 2010). Научное направление, занятое соответствующими расчетами, развилось на основе концепций, связанных с такими понятиями, как атмосфера, давление воздуха, влажность и т. п. Изначально предполагалось, что климат представляет собой нечто данное, фиксированное и во всяком случае не меняющееся и не поддающееся изменениям. Каждому региону, как считалось, был свойствен свой «климат», вписывающийся в его географию и социальные особенности. Климат считался неизменной данностью, на которую люди и их деятельность не оказывали большого влияния.
Однако за последние три-четыре десятилетия «современная наука» установила, что климат на самом деле меняется и продолжит меняться и что причины этого кроются в том числе и в деятельности человека. Эта смена парадигмы потребовала множества дискурсивных и материальных перемен. Частично благодаря организационной деятельности МГЭИК произошло объединение и развитие разнообразных наук о климате, а глобальное потепление и прочие характеристики климата стали считаться предметом глобальной политики и активной международной дипломатии.
Но то, что именно изменение климата легло в основу взглядов на окружающую среду и стало одним из главных вопросов международной политики, не было ничего неизбежного. Так, «Безмолвная весна», основополагающий текст современного движения в защиту окружающей среды, была сосредоточена на критике последствий применения синтетических пестицидов, например ДДТ, для экологии и здоровья человека (Carson 1962). На протяжении последних пятидесяти лет в международной повестке дня разворачивались споры и борьба за доминирование между различными определениями понятия «природа», включающими, например, вопрос о связи между использованием ядерной энергии и развитием злокачественных опухолей (Macnaghten and Urry 1998).